Менеджеры халифата - Ирина Владимировна Дегтярева
– Не думаю. Насколько я понимаю, то, что планирует осуществить Петр Дмитрич, пока требует его присутствия в Москве для получения информации.
– К тому же нам не стоит светиться в Грозном раньше времени, – подтвердил Горюнов, рассчитывая внедриться в банду.
* * *
Александров охотно согласился помочь с получением информации от Недреда. И Тобиас-связной там, в Ираке, отправил в Умм-Каср человека к инженеру. Но вот идею с внедрением Горюнова к боевикам в Чечне генерал воспринял в штыки, опасаясь, что Петр может быть узнанным.
– Евгений Иванович, что же, вы полагаете, что у всех игиловцев в кармане моя фотка? – с усмешкой спросил Петр, глядя на полноватую фигуру генерала, нервозно прохаживающегося мимо окон в своем кабинете. – Встретить Галиба в Чечне – вероятность нулевая. Он сюда не сунется. MIT не контролирует всех боевиков, находящихся у нас.
– Некоторые у них все же карманные. Это факт, – возразил уже не так раздраженно Александров. – И ты это знаешь лучше чем кто-либо. Где гарантия, что Абдулла и Абдурахман – не тот самый случай?
– Тарек для меня выяснит, – самонадеянно сказал Петр, – он уже вошел в контакт с Галибом? Ну-ну, товарищ генерал, от меня какие секреты? Я же свой в доску, – Горюнов заметил, что Александров нахмурился и не собирается откровенничать.
– Ты, Петя, стал слишком… – Евгений Иванович задумался, подбирая характеристику, – циничным.
– По-моему, не я один, – мрачно ответил Петр. – Я уже не тот юный наивный парубок, который готов был грудью на дзот. Хотя вру, все еще готов, но с оглядкой, сначала хочу убедиться, что это в самом деле дзот, а не муляж и что он в самом деле вражеский.
– Думаю, сейчас на новой работе тебе будет проще разобраться. А что, встреча с Юрасовым состоялась? – Александров прикрыл глаза, словно устал, чуть покачался с пятки на носок, ожидая, что расскажет Петр.
– Мне все это не нравится, – Горюнов закурил. – Не встреча с Юрасовым, а ваши такие настойчивые расспросы о нем. Мы даже не договорились с ним о новой встрече. Я его пьяненького посадил в такси и отправил домой. То, что он спрашивал о Муре… Сабирове – это нормально. Я бы его тоже спросил. Мы дружили.
– Дело не в Юрасове конкретно. Меня интересуют все твои контакты.
У Горюнова вертелась на языке пошлость по поводу контактов, он сдержался, а генерал поглядел на него строго, уловив это поползновение.
– И эти тоже. Но имей в виду, я твоей Сашке скажу, если узнаю. Она тебе рога пообломает. А про тебя Юрасов расспрашивал?
– В пределах разумного, – пожал плечами Петр, потерев затылок, оценивая серьезность намерений генерала, в случае чего, нарушить мужскую солидарность.
Февраль 2015 года
Тарек действовал по наущению Кабира педантично. Как человек, привыкший к дисциплине. Он спал, ел в разных стамбульских наргиле-кафе и ресторанчиках и снова отсыпался, не делая никаких попыток выйти на Галиба. Не так уж сложно, благо его не торопили с возвращением в Сирию, в тренировочный лагерь. Он предпочитал отсиживаться в мирном Стамбуле.
По просьбе из Центра Тарек задействовал своих людей в Ираке. Человек от Тобиаса не смог выйти на контакт с Недредом. Тот не пришел, хотя снял парольный знак в оговоренном еще в Багдаде месте. Центр волновался, опасаясь за инженеришку. А Тарек полагал, что тот, сбежав от ИГИЛ[53], благополучно легализовавшись с новым паспортом с подачи министра транспорта Ирака, почувствовал себя свободным от обязательств перед спасшим его шкуру Кабиром.
Тарек порывался сам добраться до Недреда и потолковать с ним по душам, но его оставили в качестве приманки для Галиба. Приходилось ждать. И надеяться, что опытный Галиб все же заметил Тарека на той сходке в пригороде Стамбула и, терзаемый чувством мести, отыщет его в городе, где от спецслужб сложно укрыться. Да Тарек и не собирался скрываться.
В один из пасмурных дней Тарек пошел в рыбный ресторан в Бешикташе на набережной Босфора. На открытую веранду он сесть не рискнул из-за сильного ветра. Хоть горели газовые уличные обогреватели, но ни редких для этого времени года туристов, ни уж тем более местных там не наблюдалось. Внутри сидели два араба-бизнесмена из ОАЭ[54] за соседним столиком, скорее всего, из Шарджи, как определил по их разговору Тарек.
Он заказал запеченного на углях окуня, отчасти из гастрономической ностальгии по иракскому мезгифу – запеченной целиком речной рыбине. В детстве они с мальчишками и сами себе организовывали такое блюдо, выловив в Тигре рыбину и сунув ее в глину под костер. А уж если удавалось стащить на рынке лепешку – это был пир, ведь добытый таким образом трофейный хлеб, как известно, самый вкусный.
– Добрый день, уважаемый Басир, – по-арабски поздоровался Галиб своим низким хриплым голосом.
По его интонации Тарек безошибочно понял, что день вовсе не добрый, а вечер так и вовсе может стать непредсказуемым. Невольно он прикинул, как бы сам вел себя, когда еще служил в контрразведке или в ССБ будь он на месте Галиба. Эти прикидки ему не понравились. Тем более ни о какой поддержке от Центра в данном случае не могло быть и речи. С MIT напрямую в открытое противоборство они не вступят. Остается только строго придерживаться тех указаний, что в Ростове получил от Кабира.
– Мы знакомы? – поглядел он на Галиба снизу вверх без признаков волнения. – А, да, точно, за городом виделись на одной тусовке. Не знаю твоего имени.
Галиб сел напротив без приглашения, вальяжно, по-хозяйски, так, если бы этот ресторан принадлежал ему. В костюме-тройке и с черной полированной тонкой тростью в руке.
– Можешь звать меня Кюбат. Мы виделись и раньше.
– Где же, эфенди Кюбат, – Тарек подумал, что это может быть и настоящее имя Галиба, уж больно привычно он его назвал.
– Давай без церемоний, – сморщил свой крупный нос собеседник, и его черные пронзительные глаза сверлили иракца изучающе и зло. – Я видел тебя в Ираке, в плохой компании.
– Я не люблю загадки. Что для тебя плохая компания? И кто ты вообще такой? Если судить по тому, где мы виделись недавно, ты – свой. Однако твое поведение и вопросы говорят о другом, – Тарек демонстративно положил руку на пояс под пиджаком, где у него был пистолет.
– Не суетись, если не хочешь быть задержанным за ношение оружия. Речь о Кабире.
– Сразу бы и сказал. Кабир – мировой парень, – Тарек улыбнулся, вспомнив, как они пили водку с «мировым парнем» из российской разведки в Ростове-на-Дону
