Менеджеры халифата - Ирина Владимировна Дегтярева
Горюнов выругался по поводу глупых сплетен:
– Чего бы ей уезжать? Что она забыла за границей? Это просто-таки даже опасно для нее и детей. Что за бред?! – возмущался он натурально, прекрасно зная, что Марианна уехала в Болгарию по инициативе «погибшего» Мура.
Вдруг вспомнилась ночь в Мардине, когда Теймураз пришел поговорить и оправдаться и когда Петр проснулся в кромешной темноте комнаты с ощущением того, что на него смотрят. Разговор состоялся тяжелый, и до сих пор, иногда проснувшись среди ночи, он вспоминал ту ночь, наполненную обидой на Мура и горем по недавно убитой Зарифе…
Усадив в такси Юрасика, Петр долгим взглядом проводил машину и пошел к метро. Он нес пакет с пирожками и с бутылкой кваса, курил и то и дело проверялся через отражения в витринах кафе и магазинов. И только когда дошел до метро, понял, что ожидал увидеть за собой «хвост», а проверялся неосознанно, автоматически. Даже если с Юрасовым что-то не так, то, будь на его месте, Горюнов не послал бы следить в первый же день за тем, чей адрес хотел узнать.
Обычным способом узнать адрес невозможно. Горюнова ищут турки, и Александров приложил определенные усилия, чтобы они его не нашли.
«Не пойман – не вор, – подумал Петр о Юрасове. – Мало ли, хотел удовлетворить любопытство. В конце концов, мы же дружили втроем, и вдруг известие, что Мур трагически погиб. Конечно, хочется узнать детали, что в этом предосудительного?»
И все же осадок остался и от встречи, и от вопросов Николая. Ради чего Юрасов проявил такую настойчивость, чтобы встретиться, а в итоге вел себя как скупой рыцарь? И дело, само собой, не в оплате счета, а в эмоциях.
Совещались в кабинете Уварова. А перед этим Горюнов в их с Зоровым кабинете по-отечески накормил Мирона пирожками. Тот разве что не урчал от удовольствия, и это не осталось незамеченным генералом.
– Что это ты такой довольный? – с подозрением поинтересовался Анатолий Сергеевич. – Пока радоваться нечему. Результаты наших действий весьма скромные. Ну да, установили этого Аслана Байматова. Что там по нему известно?
Зоров заметно скис и достал из внутреннего кармана пиджака блокнот, пролистнул, сверился с записями и спрятал блокнот обратно.
– Байматов попал под наблюдение в связи с общением с неким Наргизовым. Это его троюродный брат. Наргизов и есть Абдурахман, который на фотографии рядом с Байматовым. По информации из Каира по фото опознан только Байматов. Наргизов в розыске. Его фото у нас есть. Сличили с тем, что дал Ваиз. Совпадает. Со слов Ваиза, Абдурахман в их паре ведущий, Абдулла – ведомый. Достоверно известно, что Байматов и Наргизов уезжали в Турцию. Во всяком случае, так они сообщили своим родственникам. Мы подозреваем, что из Турции они направились в Сирию. Это было в 2013 году, через год после того, как Аслан получил образование в исламском университете и в голову ему вложили радикализм уже с научной точки зрения. Кстати, по информации наших пограничников, Наргизов выезжал в Египет в том же 2012 году вместе с братом и со своей молодой женой. А вот когда они вернулись из Турции (во всяком случае, они так обозначали конечный пункт своей поездки), Наргизова вызвали в администрацию Старопромысловского района. Для профилактической беседы. Наверное, не подозревали, что все так далеко зашло по поводу участия братьев в НВФ[48].
Горюнова позабавила наивность людей, считавших, что можно подействовать словами на подобных Наргизову, на бешеных собак, почуявших кровь. Он считал, что их надо только отстреливать, ну, на худой конец, изолировать на всю оставшуюся жизнь, а вести с ними душеспасительные беседы – пустая трата времени. Кроме того, промедление лишь усугубит ситуацию.
– Ну допустим, – вздохнул генерал, с укором поглядев на Горюнова, скорее, не из-за его циничного хмыканья, а из-за его бесконечного курения, с которым уже перестал бороться. Гнать его в курилку – значит, прервать совещание. А Зоров и так позевывал в кулак. – Наргизов в розыске, местонахождение его неизвестно. Теперь подозрение тамошних правоохранителей об его участии в НВФ отчасти подтвердилось. Эта фотография, – он побарабанил пальцами по распечатанной фотографии, – показания Ваиза, записанные на диктофон. Еще вопрос, примет ли их суд? Фотография – косвенная улика. Скажет, что переоделся шутки ради. И никто его пока не опознал.
– Надо бы установить остальных на фото, кроме Байматова и Наргизова. Вдруг они уже засветились где-нибудь как игиловские боевики? – с надеждой предложил Зоров.
– Может быть, – с улыбкой кивнул Уваров. – А ты пойди установи. Нет, мы ничего не имеем для ареста, а уж тем более для выхода в суд. Улавливаете, Петр Дмитрич?
– Вполне. Это то, на что вы намекаете, возможно сделать только из Турции – выйти на Асланчика, понять, где он зашхерился, получить к нему направление от турецкого куратора, чтобы доверял. А далее – контролировать, наблюдать, направлять, фиксировать, собирать доказательства, на которых вы так настаиваете. Хотя как по мне, так достаточно узнать, где его нора, и прихлопнуть на месте при попытке задержания. Уверен, что он, уже побывав в Сирии, без оружия не остается. Боится. Они ведь в большинстве своем трусоваты. Безоружные, как кисель, растекутся при малейшей опасности. Поэтому они, вернувшись сюда, стремятся как можно быстрее обзавестись стволом. Смастерить СВУ.
– То, что они уже вооружились, – это наверняка. Если судить по первоначальной информации, они находятся на Северном Кавказе. Где-то поближе к дому затаились. Собираются ли они там устроить террористическую акцию или направятся для этих целей в столицу?
– А как обычно в такой ситуации действуют контрразведчики? – заинтересовался Петр.
– Так же, как и вы, – снова улыбнулся Уваров. – Работает агентура, и так или иначе просочится информация, что кто-то покупает аммиачную селитру, алюминиевую пудру и тому подобное. Кое-что нам ваши коллеги бросят с барского плеча.
– Да, взаимодействие не слишком активное. Все таятся друг от друга, а такие, как Байматов, гуляют на свободе.
– Ну я бы не был так категоричен. Что могут, нам сообщают. Но чтобы ускорить нынешнюю разработку, мы бы не отказались от более активной помощи. И вы, Петр Дмитрич, могли бы стать связующим звеном.
– Думаю, у вас и без меня налажены контакты с моим бывшим ведомством, – дипломатично заметил Горюнов.
– И тем не менее личный контакт куда действеннее, – мягко, но настоятельно намекнул Уваров.
– Есть один человек, который мог бы направить дело в нужное русло, – Горюнов сложил ладони почти в молитвенном жесте, пытаясь сосредоточиться. Он подумал о Недреде и тут же с досадой вспомнил, что не сможет самолично к нему
