Смерть в пяти коробках - Джон Диксон Карр
– Сомневаюсь.
– И тем не менее, сэр, она пошла туда за отцом и, вероятно, долго ждала его в столь поздний час лишь потому, что он только что составил завещание и вышел из дому с четырьмя наручными часами в кармане. Мне сказали, что сэр Деннис Блайстон – известный хирург.
– Да, верно. – Сандерс нетерпеливо заерзал. – Не слишком ли мы полагаемся на слова клерка Шумана? Вы – старший инспектор уголовной полиции. Вам что-нибудь известно об этих людях как о преступниках?
– Я ничего не принимаю на веру, сэр, – ответил Мастерс. – Не могу сказать, что знаю кого-то из них с этой стороны. Уж поверьте, не стану я поднимать шум из-за слов этого малого Фергюсона. А теперь о деле. Мне хотелось бы услышать ваше мнение о других вещах – с точки зрения медицины, и не только. – Мастерс подался вперед, выпучив глаза. – Навскидку – что показалось вам самым странным в этом деле, помимо массового отравления и убийства с помощью встроенного клинка?
– Сэр Деннис Блайстон с его часами.
– Ошибаетесь. Ибо это еще не все. Я осмотрел вещи пострадавших. Так вот, сэр, у миссис Синклер и мистера Шумана было с собой нечто не менее странное, чем четверо часов сэра Денниса. Хотите узнать что? Извольте. В правом кармане смокинга мистера Бернарда Шумана я обнаружил звонковый механизм будильника…
– Что-что?
– Звонковый механизм будильника, – не без удовольствия повторил Мастерс. – Пружина, молоточек – все, за исключением звонка. Части были старые и немного заржавевшие, но в рабочем состоянии. К тому же в нагрудном кармане пальто Шумана лежало большое выпуклое стекло, вроде увеличительного. Что вы на это скажете?
Сандерс задумался.
– Шуман занимается египетскими древностями, – сказал он. – Так что неудивительно, что вы нашли у него увеличительное стекло. Но не возьму в толк, зачем ему понадобились колесики и пружинки от будильника. У миссис Синклер вы тоже что-то обнаружили?
– О да. В ее сумочке было два пузырька: с негашеной известью на пять унций и с фосфором тоже на пять унций.
Наступило молчание.
– Послушайте, сэр! – громко постучав пальцем по столу, воскликнул Мастерс. – Вы химик. Зачем понадобились утонченной светской даме негашеная известь и фосфор?
Сандерс в недоумении пожал плечами:
– Я не знаю. Фосфор, разумеется, яд. Вообще удивительно, что убийцы прибегают к нему так редко. Вычислить убийцу по фосфору практически невозможно, поскольку его может раздобыть кто угодно. К примеру, чтобы сделать дело, достаточно шестнадцати спичечных головок. Что касается негашеной извести…
Старший инспектор изумленно воззрился на молодого человека, с серьезным видом излагающего разнообразные способы убийства.
– Хм, да, – откашлявшись, сказал Мастерс. – Но ведь в данном деле фосфор не рассматривается в качестве яда? Нет. В таком случае зачем ей негашеная известь и фосфор?
– Ну если уж на то пошло, зачем импортеру египетских древностей понадобились детали будильника и зачем известный хирург берет с собой на званый вечер множество наручных часов?
Мастерс кивнул, словно нехотя соглашаясь. В то же время Сандерса не покидало чувство, будто старший инспектор что-то скрывает, да еще и радуется чему-то. Он весь светился от удовольствия. Сэр Генри Мерривейл догадался бы сразу, но у Сандерса были только смутные подозрения, от которых ему стало не по себе.
– Послушайте, инспектор, что вы там замышляете?
– Замышляю, сэр? – с невинным видом переспросил Мастерс. – Да ничего. Просто мне интересно, есть ли у вас другие предположения.
– Пока нет. Вы ведь не считаете всех их убийцами, а эти предметы – доказательствами преступлений?
– А-а! Все может быть.
– Или нет. По вашему виду не скажешь, что вы сами в это верите. Фосфор – действительно яд, но невозможно убить человека наручными часами или стеклянной пластиной.
К его удивлению, Мастерс оглушительно расхохотался:
– Напоминает принадлежности фокусника или мага, да? Полно, доктор, не злитесь. Я не хотел вас обидеть. Если это то, что я предполагаю, то смеяться не над чем, и дело много серьезней, чем кажется. Все же мне хотелось бы повидаться с этим малым Фергюсоном. А сейчас не желаете составить мне компанию в беседе с миссис Синклер?
Миссис Синклер поместили в одну из немногих одноместных палат Гилфордской больницы. Она полулежала на подушках в кровати, выкрашенной в белый цвет. Висящая в изголовье лампа с абажуром бросала свет на волосы женщины. Рядом с кроватью стоял доктор Нильсен и тихо разговаривал с пациенткой.
Сандерс сразу отметил про себя, что она никак не похожа на женщину, которой только что сделали промывание желудка, дали рвотное и сульфат цинка. Он подумал, что ее могла убить одна мысль об этом, – настолько она казалась хрупкой и нежной.
С лица миссис Синклер сошел яркий румянец, тело расслабилось. Хотя в квартире Хэя она выглядела несколько старше, ей не могло быть больше тридцати. Фигура ее отличалась стройностью и округлостью форм. Ее длинные, очень темные блестящие волосы были заправлены за уши, открывая круглое, весьма красивое чувственное лицо с огромными иссиня-черными глазами, маленьким ртом и крепким подбородком. Это лицо поражало необычайной серьезностью и в то же время мечтательностью. Простая больничная сорочка казалась на миссис Синклер едва ли не вечерним платьем. В целом это была весьма привлекательная женщина, с чем, очевидно, согласился бы и доктор Нильсен.
Мастерс в нерешительности откашлялся. Как заметил позже Сандерс, только миссис Синклер из всех свидетелей как будто немного смущала его.
– Только пять минут, не забудьте, – предупредил доктор Нильсен. – И я останусь здесь, чтобы проследить за вашей беседой.
– Пожалуйста, поговорите со мной, – низким голосом попросила женщина. – Доктор Нильсен как раз рассказывал мне о том, что произошло.
Старший инспектор едва удержался, чтобы не выругаться.
– Меня не волнуют ваши полицейские уловки, – отрезал доктор. – Вы занимайтесь своим делом, а я буду заниматься своим. Мое дело – заботиться о пациентах.
– Совершенно верно, – согласился Мастерс в своей обычной вкрадчивой манере. – Итак, мэм, как вы знаете, я офицер полиции и хочу задать вам несколько вопросов. Не обращайте внимания на мой блокнот, это простая формальность.
Миссис Синклер, грустно улыбнувшись, поблагодарила его и грациозно откинулась на подушки. Ее зрачки по-прежнему оставались немного расширенными.
– Ваше имя, мэм?
– Бонита Синклер.
– Полагаю, вас нужно называть «миссис»?
– Да, я вдова.
– Где вы живете, мэм?
– Челси. Чейни-Уок, триста сорок один.
Мастерс оторвал взгляд от блокнота:
– Чем вы занимаетесь, мэм? У вас есть профессия?
– Да, я работаю. – По ее тону можно было подумать, что она считает это очком в свою пользу. – Я консультант в области живописи, а иногда торгую картинами. К тому же
