Смерть в пяти коробках - Джон Диксон Карр
Сандерс не раз сталкивался со сложными задачами. Он был из тех блестящих молодых людей, которые способны ночи напролет просиживать над головоломками. Чем более абстрактной и сложной была задача, тем больше она ему нравилась. Он решил, что в аргументах девушки есть изъяны.
– В любом случае не проще было бы просто отравить Хэя? Зачем убийце понадобился зонтик со встроенным лезвием?
– Ну да, в том-то и дело.
– И более того, если убийца – посторонний человек, пожелавший навлечь подозрение на кого-то из этой компании, то почему он, уходя, оставил зонтик на лестнице двумя пролетами ниже, буквально у всех на виду? Все это означает, что мы строим догадки, не имея информации.
– Да уж, это не дело, – усмехнулась Марсия. – Вы такой забавный и даже симпатичный. Где же нам взять информацию?
Сандерс был озадачен.
– Постараемся разобраться, – сказал он. – Кем был этот Хэй и зачем кому-то понадобилось убивать его?
Доктор вновь почувствовал, как девушка словно надела маску отрешенности и невинности, пытаясь ускользнуть от темы, хотя ее взгляд оставался пристальным.
– Вы что-нибудь о нем знаете? Он был приятелем вашего отца?
Марсия как будто прочла его мысли.
– Если вы считаете его мошенником, – сказала она, – или шантажистом, выбросьте это из головы. Он инвестиционный брокер. У него куча денег. Все его знают. Возможно, не все деньги он заработал честным путем, но во всяком случае все они нажиты на фондовой бирже.
– Вы были с ним знакомы?
– Немного.
– Он вам нравился?
– Я терпеть его не могла, – с неожиданной откровенностью призналась Марсия. – Я не считала его забавным, и его шутки не казались мне смешными, хотя люди всегда называли мистера Хэя общительным и добрым. И он слишком много хотел знать. Ему не нужна была информация для конкретной цели, он просто хотел знать…
Она обратила взор на закрытую дверь гостиной, и та, словно в ответ, открылась.
С шумом захлопнув за собой дверь, из комнаты вышел служащий Англо-египетской импортной компании.
– Хорошенькое дело! – нервно воскликнул он.
Сандерс с досадой подумал, что совершенно забыл об этом человеке.
– Там творится что-то непонятное. Как мы все это объясним? А?
– Нам ничего не придется объяснять, – сказал Сандерс. – Вы ведь ни к чему не прикасались, да?
– Я в чужие дела не лезу, – огрызнулся мужчина и сердито добавил: – Моя фамилия Фергюсон. Я работаю внизу у Бернарда Шумана. Бернард Шуман тоже там.
– Это который?
Фергюсон приоткрыл дверь. Стал виден край длинного стола, на котором распростерся лицом вниз старик с жесткими седыми волосами.
– Это он. Говорите, вы врач, молодой человек? Он плох?
– В смысле, поправится ли он?
– Именно об этом я и спрашиваю, молодой человек.
– Поправится, – сухо ответил Сандерс. – Мне просто интересно, можете ли вы прояснить то, что произошло этим вечером?
– Нет. Я иду домой.
– Ну, дело ваше. Если хотите, идите домой. Только в полицию вас все равно вызовут.
Оставив слова Сандерса без ответа, Фергюсон заковылял к выходу. Но, пройдя несколько шагов, остановился и сердито обернулся:
– Что я могу об этом знать? Я в чужие дела не лезу.
– Конечно. Именно поэтому вам, возможно, известно что-то об этом происшествии. Вы сказали, что какое-то время находились в своей конторе внизу. Громкий смех, о котором вы упоминали, мог быть истерией в результате действия наркотика. К примеру, вы могли заметить, что кто-то входил или выходил в это время.
Фергюсон сжался:
– Я отвечу властям, если меня спросят. Но не вам.
– То есть вы не хотите помочь?
– То есть я не обязан помогать вам.
– А что скажете о своем директоре?
– Что я скажу о нем? – переспросил Фергюсон зычным голосом, который не вязался с его жалким видом. – Если уж Бернард Шуман вознамерился в своем возрасте пить коктейли и вообще развлекаться, то пусть радуется, что легко отделался.
– Жаль, что вы так враждебно настроены, – заметила Марсия, испытывая, видимо, некоторый страх перед клерком. – Никакого вреда вам не будет, если поможете нам. Там мой отец, и он…
Неожиданно Фергюсон выказал проблеск интереса:
– Ваш отец? Кто он?
– Сэр Деннис Блайстон. Сидит напротив этого мистера Шумана. Высокий мужчина пятидесяти лет…
– Тот, что с часами, – глядя на ковер, пробурчал Фергюсон. – Нет, я с ним незнаком. Чем же он знаменит?
– Он известный хирург, – сухо проронила Марсия.
Сандерс замер от неожиданности. Теперь он понял, почему это имя было ему смутно знакомо и почему Марсия Блайстон предполагала, что он наслышан о ее отце. Хотя это была не его сфера деятельности, Сандерс вспомнил, что Блайстон считается светилом медицины и прославился благодаря операциям на головном мозге. Но этот факт интересовал Сандерса меньше, чем нагловатый двусмысленный вопрос Фергюсона: «Чем же он знаменит?»
– Они все известные люди? – поинтересовался Сандерс.
– Ну еще бы! – с издевкой проронил Фергюсон. – Откуда мне знать? Я всего лишь рабочая лошадка и пашу на Бернарда Шумана. А вы, похоже, приятель Феликса Хэя, а иначе не стали бы заходить к нему. Так что вы знаете все лучше меня. А вот та красивая дама, миссис Синклер, – известный художественный критик и к тому же коллекционер произведений искусства, если вас это интересует. Мой шеф Бернард Шуман получил награду от правительства Египта. Он единственный сумел воспроизвести процесс бальзамирования времен Девятнадцатой династии. Так, во всяком случае, говорят.
От ехидного тона клерка Марсию передернуло. На Сандерса же он никак не подействовал. Доктор не спускал глаз с приоткрытой двери, за которой вокруг стола восседала безмолвная компания.
– Да, – согласился Сандерс. – Все они известные в своих кругах люди. Но что они здесь делали?
– Что делали? – мигом отозвался Фергюсон. – Сами видите, молодой человек. Веселились на вечеринке. Валяли дурака.
– Вы в это верите? Я не верю.
– Не понимаю, о чем вы толкуете, молодой человек, – провизжал Фергюсон. – Феликс Хэй всегда устраивал вечеринки, пока приличные люди работали.
– Я выскажу вам свое мнение, – просто ответил Сандерс. – Не очень похоже, чтобы они веселились, в том-то и дело. Взгляните, как они сидят, каждый на определенном месте вокруг стола, как манекены в витрине, и точно напротив каждого стоит стакан. Это не похоже на случайное сборище, напоминает скорее заседание правления.
Марсия изменилась в лице.
– Вот именно, – вмешалась она. – Что-то постоянно тревожило меня в этой сцене, но, хоть убей, я не могла понять, что именно. Но вы догадались. Мой отец в жизни не бывал на вечеринках. Он практически не пьет, опасается. Знаете, все это так странно, ужасно странно.
Сумрак в коридоре,
