„Дрейка, Роджерса и Дрейка“. Я их не знал. Поиск занял много времени, поскольку в справочнике было почти три колонки с фамилией Дрейк. Между тем наверху все стихло. Мне это не понравилось. Я как раз нашел адрес и собирался пойти наверх, когда оттуда раздался шум. К счастью, я успел выключить свет. Кто-то из квартиры Хэя спустился, прошел мимо конторы Шумана и направился вниз по следующему лестничному маршу. Я двинулся следом. На лестнице было темно. На первом этаже человек отодвинул засов и снял цепочку с двери черного хода, потом открыл ее и вышел наружу. Я шел следом. Когда он оказался на освещенной улице, я разглядел его лицо. Вы удивитесь, когда я скажу, кто это был. Он быстрым шагом пошел по Грейт-Рассел-стрит в направлении к Саутгемптон-роу. Мне тоже нужно было туда, поэтому я следовал за ним. С Саутгемптон-роу человек свернул на Теобалдс-роуд, и мне показалось, что он, как и я, направляется к „Грейс Инн“. Так оно и было. Он направлялся к адвокатской конторе. Он (или, может быть, она?) свернул во дворик позади здания и поднялся по пожарной лестнице. Была четверть первого. Он добрался до нужного окна и как будто поддел шпингалет ножом. Потом залез в окно, через две минуты вылез и спустился вниз. Я всегда знаю, что делать, и никогда не теряю голову. Но в той ситуации немного растерялся. Я должен был сделать то, за что заплатила мне жена. Похоже, кто-то уже постарался за меня. Но я не волновался, поскольку впоследствии мне мог пригодиться компромат на этого субъекта. Я не пытался остановить его, но подумал, что лучше бы убедиться, насколько чисто этот тип разделался с уликами из адвокатской конторы. Я вскарабкался по пожарной лестнице. Все оказалось в порядке. Ящик с фамилией Хэй валялся на полу, замок был взломан – и как же он так быстро управился? Внутри ничего не оказалось. Я обшарил всю контору, чтобы ничего не пропустить. Я всегда качественно делаю работу. Потом я решил вернуться на Грейт-Рассел-стрит. Когда я вылезал из окна, было полпервого. Меня заметил ночной сторож и поднял шум, пришлось прятаться. Это меня задержало. От „Грейс Инн“ до дома на Грейт-Рассел-стрит я добрался за пятнадцать минут и был там без десяти час. Чертова задняя дверь, через которую я и тот тип вышли из дома, оказалась снова запертой на засов изнутри. Я этого не ожидал и не понял, как так получилось. Через эту дверь проникнуть в здание мне не удалось, но я мог попасть внутрь другим путем (смотрите мою историю выше). Я забрался по водосточной трубе и через окно влез в контору Бернарда Шумана. Дело это было грязное – я сильно перепачкался. В конторе мне пришлось привести себя в порядок и вымыть руки. Меня беспокоило происходящее в квартире выше этажом, но в тот момент я еще ничего не знал. Едва я вымыл руки, как услышал шаги на лестнице. Я уже догадывался, что дело нечисто. И подумал, лучше мне самому выяснить, что к чему. Итак, я вышел из конторы и, увидев ту взбалмошную девицу и молодого доктора, притворился служащим Бернарда Шумана». Уф. Вот, собственно, почти все, – сказал Г. М., просматривая последний листок. – Остальное вы знаете. Мы теперь в курсе, почему Фергюсон без страха сообщил свою настоящую фамилию и притворился служащим Шумана; он считал, что тот никогда не выдаст его. Ему же нужно было каким-то образом объяснить свое присутствие в этом доме, а когда было обнаружено убийство, он захотел узнать, что же все-таки произошло, и, лишь увидев бесчувственные фигуры в квартире наверху, решил исчезнуть. – Г. М. подмигнул Сандерсу. – Печально, знаешь ли, но Фергюсон действительно ничего не знал, пока ты его не просветил.
– А потом? – спросил Сандерс.
– Будучи довольно практичным, он расстроился. Тем не менее у него хватило человечности осведомиться о своей жене. Он проявил беспечность и чересчур разоткровенничался перед тобой и девушкой. Вероятно, потом он об этом пожалел. Но было слишком поздно. Он так и не сумел стать успешным преступником.
Г. М. положил рукопись на ладонь, как будто оценивая ее вес.
– Все это прекрасно, – вмешался Блайстон, – но ведь он ничего не объяснил. Ты как будто обещал великие откровения, но это лишь бессвязная болтовня. В какой-то миг я подумал, что сейчас откроется правда. Но Фергюсон лишь дразнит нас. Он так и не сказал и даже не намекнул, кто же настоящий убийца и каким образом был подмешан атропин…
– Нет, он все сказал, – возразил Г. М.
Блайстон снова прикоснулся к щеке. Сандерс подметил, что на лице Марсии появилось крайне сосредоточенное выражение.
– Я не шучу, сынок. – Г. М. потряс листами бумаги. – Если читать внимательно, все становится ясно. Правда вроде как проступает между строк. Ее невозможно не увидеть. – Он с ухмылкой оглядел собравшихся. – В чем проблема? Все загадки разгаданы, кроме пары мелочей: кто убил Хэя и как отравили веселую компанию? У нас имеется четкий список: Питер Фергюсон – взломщик, Бонита Синклер – мошенница, Деннис Блайстон – карманник, Бернард Шуман – поджигатель. Последний меня особенно интересует. «Большой лондонский пожар тысяча шестьсот шестьдесят шестого года». Судя по всему, Фергюсону удалось превратить эти слова в настоящий ночной кошмар для Шумана. Но список будет не полон до тех пор, пока мы не узнаем, кто такая Джудит Адамс. Она страшно неуловима, сынок. Реальна, но неуловима. Никто до сих пор даже не рискнул предположить, кто она такая.
– Чушь! – воскликнул Блайстон.
– Что?
– Я сказал, чушь, – резко повторил Блайстон. Он казался заинтересованным, но слегка озадаченным. – Однажды я уже порывался тебе сказать, но ты, как водится, оборвал меня. В этом нет никакой тайны. Я прекрасно знаю, кто такая Джудит Адамс. Она…
Глава шестнадцатая
Сержант Поллард узнал, кто такая Джудит Адамс почти сразу, как только вошел в квартиру Феликса Хэя.
Утро для него выдалось не слишком удачным. В одиннадцать часов вернулся старший инспектор Мастерс, навещавший доктора Сандерса, и по настоянию сэра Генри Мерривейла поручил Полларду проверить, где были и что делали в день убийства Хэя все причастные к делу.
Разумеется, Поллард начал с Бониты Синклер. Лицо и фигура этой сногсшибательной стервочки произвели на него неизгладимое впечатление. В ходе допроса у нее дома на Чейни-Уок – она вышла к нему с заплаканными глазами и в соблазнительном неглиже – ему пришлось выслушать утомительные подробности о портнихе и ресторане. Но зато удалось составить детальный
