Смерть в пяти коробках - Джон Диксон Карр
– Перестань, Генри, я лишь сказал…
– Послушайся моего совета, – настаивал Г. М. – Сегодня же днем, когда встретишься с кем-то из приятелей, стащи у него бумажник, а потом верни ему. Он не убежит от тебя с воплями. Когда люди приходят на выступление фокусника и передают ему свой цилиндр или часы, они ведь не верят, что он станет разбивать в цилиндр яйца или разнесет часы молотком. Если бы верили, то после каждого представления за ним гналась бы разъяренная толпа.
– Пожалуй, – повернувшись к Сандерсу, сказал Блайстон, – я все же выпью глоток виски.
Г. М. был неумолим:
– Никакого виски! Садись и слушай. Ты вот озабочен всякими пустяками, а мы имеем дело с убийством, за которое грозит смертная казнь.
– Догадываюсь, – мрачно кивнул Блайстон.
Он понемногу приходил в себя, хотя вид у него все еще был ошеломленный. Повинуясь жесту Г. М., он уселся на край кровати.
– Видишь ли, сынок, на этот раз ты попал в компанию настоящих преступников. А они не шутят. Произошло два мерзких убийства. Сознавайся, твоих рук дело?
– Боже правый, нет!
– Угу. У тебя есть атропин?
– Но я могу отчитаться за него. К счастью.
– Что ты делал вчера вечером с одиннадцати до двенадцати часов?
– Пошел прогуляться.
– Да. Помнишь, где ты был?
– Точно не помню.
– А куда собирался пойти?
– В направлении Скотленд-Ярда.
– Почему?
– Я слышал, туда увезли миссис Синклер, – не думая, ответил Блайстон, но потом украдкой строго посмотрел на Марсию, стоявшую за креслом Сандерса.
– Кто тебе это сказал?
– Кажется, моя жена. Да. Мы говорили об этом, когда к нам явился доктор Сандерс, выдававший себя за инспектора уголовного розыска…
– Ничего подобного! – возмутился Сандерс. – Я говорил только…
– Замолчи! – рявкнул на него Г. М. Его маленькие глазки снова впились в Блайстона. – А от кого узнала твоя жена?
Блайстон был озадачен:
– Ну… Я об этом не думал. Возможно, от своей горничной. Ее горничная знакома с горничной миссис Синклер. Я слышал, что горничную миссис Синклер тоже забрали в Ярд. Наверное, она на радостях разболтала новость. А в чем дело?
– Какая девичья фамилия у твоей жены, сынок?
– Послушай, – встревожился Блайстон, – разве это имеет отношение к делу? Ее девичья фамилия? Ее звали Барбара Гор-Ривз.
– Барбара? Но она ведь Джудит. Ты всегда звал ее Джуди.
– Да, а она звала меня Панч, – пытаясь сохранить достоинство, ответил Блайстон и разгладил воротничок. – Это… э-э… повелось с первых лет нашего брака. Я был молод, полон идей и имел свои воззрения на воспитание детей.
– Ты не врешь мне, Денни? Твою жену звали не Джудит Адамс?
Блайстон прищурился:
– Джудит Адамс! Нет. Это ведь легко проверить, поезжай и спроси у нее самой. Но, Мерривейл, будь тактичен, хорошо? У леди Блайстон нервы немного не в порядке. Во время последнего визита к нам ты жевал табак. Моя жена не понимает, как ты, носитель одного из древнейших титулов баронета, обладатель стольких академических степеней, можешь опускаться до вульгарных привычек. Да и твоя манера выражаться ей не нравится. Как зачастую и мне, должен признаться. Так о чем мы говорили? Ах да. Девичья фамилия моей жены. Могу показать тебе ее паспорт. Но…
Его прервали. Марсия, открывая на ходу сумочку, с решительным видом подошла к Г. М. Сандерсу не было видно ее лица, но он почему-то разволновался. Из сумочки девушка извлекла два сильно измятых, сплошь исписанных листка бумаги и протянула их Г. М.
– Вот, – сказала она. – Прочитайте.
Г. М. взвесил листки на ладони и воскликнул:
– Ага! Вот что вы стащили прошлой ночью из кресла Фергюсона. Значит, сознаетесь?
– Прочитайте, пожалуйста. – Отмахнувшись от обвинений, Марсия с чувством исполненного долга облокотилась на подоконник. Избавившись от тревоги, она почувствовала облегчение. Ее карие глаза сияли особым, уже знакомым Сандерсу блеском, предвещавшим очередную каверзу. – Вы совершенно правы, – заявила она. – Папа действительно спутался с настоящими преступниками. Брр! Ну, я догадывалась. Я как увидела его, так сразу и поняла, что он самый гадкий из всех.
– Кто самый гадкий из всех? – резко спросил Блайстон. – О ком ты?
Г. М. разложил листки на коленях. Прошло не меньше минуты, прежде чем он заговорил. За окнами ярко сияло солнце. Марсия впервые с момента своего прихода повернулась к Сандерсу и улыбнулась.
– Теперь ему крышка, – объявил Г. М. – Ах, что б его! Конец, никаких сомнений.
– Кому крышка? О чем вы?
– Да убийце Хэя, – глухо произнес Г. М.
Блайстон скрестил руки на груди, продолжая сидеть с прямой спиной на краю кровати и глядя прямо перед собой.
– Он назвал убийцу? – спросил Блайстон.
– Нет, имя убийцы не упомянуто. Во всяком случае, прямым текстом. Видишь ли, Фергюсону не хватило времени. Письмо написано бисерным почерком и озаглавлено так: «Показания относительно убийства Феликса Хэя, эсквайра, данные Питером Синклером-Фергюсоном, бакалавром точных наук, кавалером ордена за заслуги перед Египтом». Такой уж Фергюсон был человек, – словно оправдываясь, объяснил Г. М., – обязательно упоминал все свои звания и награды. По-моему, он слегка гордился своим литературным стилем, несколько напыщенным. Его тень по-прежнему нависает над нами. Никуда от него не деться. Прочитать до конца?
– Читай, – попросил Блайстон, – и поскорее.
Г. М. был прав: тень Фергюсона действительно нависала над ними – ощутимая, как ветвь дерева за окном. Он принялся читать вслух:
– «Следуя примеру Феликса Хэя, я намерен предать огласке имя человека, убившего его, а также описать весьма изобретательный способ, каким было совершено это преступление. В отличие от Хэя, у меня нет предчувствия опасности. Но если, паче чаяния, со мной что-нибудь случится, хочу, чтобы полиция располагала всей имеющейся у меня информацией. Сначала немного о себе. В период с тысяча девятьсот двадцать шестого по тысяча девятьсот двадцать седьмой год я служил в Англо-египетской импортной компании в качестве главного художника-ретушера. Я работал в конторе и на складе в Каире, на бульваре Каср-эль-Али. Там мы изготавливали такие изделия, как скарабеи и мумии животных из стекломассы и кремнистой глины, более крупные объекты делали из сланца, напоминающего черный базальт. Кроме того, мы изготавливали папирусы, более или менее похожие на подлинные. Хочу упомянуть, что мои копии папирусов Девятнадцатой династии, подаренные нами в знак уважения Его Величеству королю Египта, вызвали горячее одобрение Его Величества, и я был награжден орденом за заслуги перед Египтом. Я
