Смерть по частям - Риту Мукерджи
Лидия поколебалась. Она понятия не имела, что может означать исчезновение Анны. Лидия мало что знала о жизни девушки, за исключением того, что Анна сама ей рассказывала, но думала, что выяснить подробности необходимо. Сара лишь подтвердила ее опасения. К тому же Лидия сама говорила Анне, что сделает все, чтобы помочь ей, стоит только Анне послать ей весточку.
— Продиктуйте мне адрес, Сара. Я сделаю все, что в моих силах.
[8] Основан в 1824 году. Ныне Университет Томаса Джефферсона.
[5] Второе в мире медицинское учебное учреждение для женщин.
[4] Жирар Стивен — американский банкир и филантроп (1750—1831), все состояние завещал на благотворительные цели.
[7] Научный музей и образовательный центр, основан в 1824 году.
[6] Энн Престон — американская врач, активистка и педагог (1813—1872). Первая американка, возглавившая медицинское учебное заведение.
6
Фолькер и Дейвис ждали людей, которых направил к ним полицейский хирург. Они почти три часа прочесывали участок леса, где нашли труп, после чего Фолькер решил расширить район поисков. Склон круто спускался к самому берегу, где среди камней попадались и крупные валуны. Погода в последние недели стояла холодная, но без дождя или снега, и грязи на промерзшей земле почти не было. Признаков чужих отпечатков или следов полицейские не обнаружили. Фолькер надеялся, что девушка оставила на берегу что-нибудь, что помогло бы установить ее личность. Тропинки к северу от этого места заросли и разбегались во все стороны.
Фолькер отправил Дейвиса на поиски вверх по течению. Сержант не возражал: он хорошо знал этот участок реки. В детстве мать частенько просила его погулять здесь с младшими братьями и сестрами, и Дейвис рад был возможности сбежать из меблированных комнат, от пронзительных детских воплей и оглушительных соседских ссор. Младшие братья и сестры Дейвиса, визжа от удовольствия, убегали от него по широкой дорожке: он был великан-людоед, явившийся в замок, чтобы похитить раскрасневшихся от восторга дам и рыцарей. Лес здесь был чем-то средним между лесом и парком, особую таинственность ему придавали развалины старинных мельниц, которых на этом берегу было множество. То и дело попадались крытые мосты, обветшалые стены и ведущие в никуда потайные каменные двери, которые остались здесь со времен Войны за независимость.
В лесу стояла тишина; время перевалило за полдень. Дейвис глубоко вдохнул, ощущая запах мха и сырости. С места, на котором он стоял, открывался хороший вид на спокойную реку, петлявшую между деревьями, там и сям ее заслоняла листва. Дейвис попытался представить себе молодую женщину, которая прошла по этой дорожке последние в своей жизни шаги.
Находка ждала их через полдня, примерно в миле от места поисков, где течение становилось особенно бурным. Река разливалась здесь почти на четверть мили, и черная вода выглядела жутковато. Дейвис сошел с дорожки и полез через камни у самой кромки воды. Они чуть не пропустили затон, скрытый за густыми кустами. Дейвис раздвинул подлесок, и внезапно они оказались на полянке. Дейвис с торжествующим возгласом повернулся к полицейским.
К ним присоединился возникший словно из воздуха Фолькер.
— Ага! — возбужденно воскликнул он.
Они вошли в “тайник”, над головой аркой смыкались ветки. Полицейские, сгрудившись, слушали, как плещет вода в затоне, — других звуков здесь не было. На берегу, на плоском валуне, ждало свою владелицу сложенное пальто. Внизу притаились кожаные ботинки с пуговками, сбоку лежала черная сумочка. Казалось, кто-то пришел сюда искупаться и вот-вот вернется. Фолькер прошелся по периметру, заглядывая в кусты. Дейвис склонился над вещами.
— Сэр, пальто, похоже, из той же ткани, что и платье.
Фолькер нагнулся. Полностью развернув пальто, он осмотрел подкладку и ощупал карманы.
— Ярлыков из ателье нет. Покрой простой, но пальто хорошего качества.
Дейвис смотрел, как шеф изучает ботинки. Как детские, с грустью подумал он. Фолькер сунул в ботинок свою большую ладонь, поднял его, расшнуровал, ощупал жесткую кожу и снова поставил.
— Вот здесь нас и ждет клад. — Фолькер потянулся за бархатной сумочкой. Теперь уже оба сидели на площадке, скрестив ноги. — Женщина приходит сюда, чтобы наложить на себя руки. Она хочет покончить с собой быстро и незаметно. Вы правы, сержант, слишком все аккуратно, будто театральный реквизит. Одежду оставили на видном месте, а не сунули как попало в кусты.
— Она хотела, чтобы ее вещи нашли, — сказал Дейвис.
— Вот именно. Или кто-то другой хотел, чтобы ее вещи нашли.
Фолькер положил сумочку на землю и раскрыл ее, внутри они заметили тоненькую записную книжку и изящный мешочек для косметики, стянутый шелковым шнурком.
— Займемся пока тем, что нашли. Заберите вещи, ничего не пропустите. Встретимся в участке.
7
Сидя за круглым дубовым столом, Лидия просматривала свои записи в ожидании начала первой в этом семестре встречи диссертационного совета. Для получения степени доктора медицины требовалось “собственноручно написать работу оригинального содержания, предмет которой имеет прямое отношение к медицине”, эта туманная формулировка обещала простор для творческих поисков.
Иногда такие встречи принимали характер состязаний, во время которых руководители факультетов отстаивали избранные их студентками темы.
Наконец все расселись и приготовились к беззлобной схватке: хирурги — с терапевтами, сотрудники лабораторий — с практикующими врачами. Антея и Харлан сидели напротив Лидии и физиолога Виктории Бейли. Сегодня среди факультетских преподавателей было новое лицо — доктор Ричард Харпер, которого факультет, по выражению Антеи, “позаимствовал” в Пенсильванской больнице, пока один из профессоров находился в отпуске. Харпера им рекомендовал их коллега, товарищ Харпера по Гарварду. Войдя, Харпер приветствовал всех величавым наклоном головы.
— Добро пожаловать, доктор Харпер. Как видите, это наброски будущих научных работ. Слушательницы старших курсов должны написать их к концу семестра, но мы приветствуем, так сказать, ранних пташек. Для сравнения я отобрала несколько прошлогодних сочинений. — Антея изучила список. — Прекрасные темы: и хирургия, и фармакология, и фундаментальные научные вопросы. Наши прозелитки тоже здесь, как же без них?
Каждый год в списке оказывались темы, имеющие отношение не столько к медицине, сколько к просвещению. Среди последних работ были “Алкоголь: врата безнравственности” и “Венерические болезни и то разрушительное влияние, которое они оказывают на общество”. Студенток мягко направляли в сторону более научных аспектов их сочинений.
— Итак, вот они, самые первые планы: “Гранулёматоз легких”, “Сифилис”, “Осложнения при ревматическом пороке сердца”, “Ртуть и ее токсичность”, “Аппендицит”, “Хирургическое удаление опухоли яичников” и, наконец, “Просветительский долг врача”, — прочитала Антея.
Доктор Харпер фыркнул.
— Что здесь смешного? — Антея пристально посмотрела на него поверх очков.
— По-моему, последнюю тему едва ли можно счесть образцом интеллектуальной строгости. Полагаю, у нас тут не воскресная школа, а питомник будущих врачей?
— Боже мой!.. Пригрели змею на груди, — прошептала Лидии Виктория.
— Прошу прощения, сэр, но список вопросов широк, студенткам есть из чего выбрать, — заметила Антея.
— А вам не кажется, что некоторые темы звучат, увы, неубедительно?
Харпер взял из стопки прошлогодних сочинений работу под названием “Роль общественного здоровья и гигиены” и взмахнул ею в воздухе.
— От своих собственных студентов я требую
