Хулия Наварро - Глиняная Библия

– Спасибо. Продукты и в самом деле нужны, их постоянно не хватает.

– Я заметил. А еще я ходил в церковь.

– Вы верующий?

– Да, и хочу вам сказать, что в течение своей жизни я постоянно ощущал присутствие Господа.

– Значит, вам повезло. Мы не чувствуем его присутствия уже давным-давно.

– Вы тоже утратили веру?

– Мне с трудом удается все еще верить в Бога. По правде говоря, мне все сложнее сохранять эту веру, и это притом, что я не вижу всего того, с чем мой муж ежедневно сталкивается в больнице. Но когда он мне рассказывает, что умер маленький ребенок, которого можно было бы спасти, если бы имелись необходимые антибиотики, я тоже спрашиваю себя, куда же смотрит Бог.

Hyp, махнув рукой, прекратила свои попытки заставить маленького Хади съесть пюре. Взяв его на руки, она направилась в гостиную.

– Рания, Лейла, идите сюда и присмотрите за своим братиком, пока я накрою на стол.

– Нетушки! – заявила одна из близняшек.

– Что значит «нетушки»? – раздраженно спросила Hyp.

– Я играю, – ответила девочка.

Ничего больше не сказав, Hyp усадила малыша на ковер и положила возле него погремушки, а сама пошла в кухню.

Джиан Мария вышел вслед за ней: он не знал, чем ему заняться.

– Можно, я вам помогу?

– Да, конечно. Нужно накрыть на стол. Достаньте из того шкафчика скатерть, а еще стаканы и тарелки. Ложки, вилки и ножи находятся вон в том ящичке.

После ужина Файсал и Джиан Мария помогли Hyp убрать со стола, и она сложила посуду в раковину. Затем Файсал уложил спать дочерей, а Нур – маленького Хади, который отчаянно сопротивлялся и никак не хотел засыпать в своей колыбельке.

Джиан Мария пожелал им спокойной ночи и ушел, понимая, что после трудного рабочего дня настал момент, когда этой семейной паре хотелось бы поговорить в более-менее спокойной обстановке.

Кроме того, ему еще нужно было подумать, как выйти на Ахмеда Хусейни. С помощью Ива Пико он мог приоткрыть нужную ему дверцу, однако Джиан Мария не был уверен, что выходить на Ахмеда нужно именно через Пико.

Он почувствовал себя измученным. Минувший день был очень напряженным. Не прошло и двадцати четырех часов с того момента, как он приехал в Багдад, а ему уже казалось, что он находится здесь много месяцев. Он заснул, будучи не в состоянии даже помолиться.

20

Роберт Браун, сидя в своем кабинете вместе с Полом Дукаисом, яростно с ним ругался.

– Как могло получиться, что там только один твой человек? – прокричал Браун.

– Я тебе уже объяснил. Пико не стал брать с собой боснийца, но все-таки взял хорвата. Поэтому у нас уже есть свой человек в этой экспедиции, и если ты перестанешь орать, то поймешь, что я пытаюсь тебе втолковать.

– Один какой-то там человечек против Альфреда! Ты, наверное, рехнулся!

– Я не сомневаюсь, что против Альфреда недостаточно выставить только одного человека, пусть даже и самого умного. Однако один человек не привлечет к себе внимания, а если их там будет много, то это все равно, что дать объявление в газету о том, что мы пытаемся добраться до Танненберга.

– Этот хорват знает, что ему нужно делать? – спросил Браун, понизив голос.

– Да. Его подробно проинструктировали. Пока что ему надлежит вести тщательное наблюдение за Кларой, разобраться с распорядком рабочего дня, а когда у него выработается обо всем этом четкое представление, он должен будет предложить мне план действий. Если ты соизволишь меня выслушать, то узнаешь, что я вскоре смогу отправить туда еще пару человек под видом бизнесменов, пытающихся торговать с Ираком, несмотря на блокаду. Эти двое – очень умные и толковые люди.

– Вот как? И что же собираются делать бизнесмены в захолустной деревушке на юге Ирака?

– Роберт, не держи меня за дурака. Я уже много лет занимаюсь подобными операциями и, уверяю тебя, вполне способен придумывать правдоподобные легенды для своих агентов. Поэтому тебе нет необходимости вдаваться в такие подробности.

– Нет, есть необходимость. Мне самому будут задавать вопросы, и я хочу знать, что мне на них следует отвечать.

– Хорошо, я тебе все объясню, но имей в виду, что, по моему мнению, одного этого хорвата нам вполне хватит, а других людей внедрять туда следует лишь в случае крайней необходимости.

– Она возникнет, эта крайняя необходимость.

– Нет, не возникнет. Хорват – киллер, которому даже нравится заниматься этой работой. Он убил столько людей, что уже не может их сосчитать. Он не только прекрасный стрелок, он и ножом владеет так, как хирург скальпелем. Это все, что ему нужно, чтобы заставить Клару отдать глиняные таблички, если они их найдут.

– А как он оттуда выберется? На крыльях улетит?

– Как-нибудь выберется. Может; и на крыльях.

Они еще долго спорили. Дукаису так и не удалось успокоить Брауна. Впрочем, он осознавал, что Браун перестанет волноваться лишь тогда, когда Дукаис наконец принесет ему в кабинет эти чертовы таблички.

Когда Роберт Браун остался один, он позвонил своему «покровителю». Тот пригласил Брауна приехать к нему домой на ужин, чтобы они могли обо всем поговорить спокойно и с глазу на глаз.

Энрике Гомес ждал своего сына Хосе. Несколько минут назад ему позвонил из Вашингтона Джордж. Операция уже началась. Они внедрили в окружение Клары Танненберг своего человека, готового сделать все, что потребуется.

Энрике снова высказал Джорджу настоятельную просьбу не причинять никакого вреда Альфреду, хотя и понимал, что, если хоть как-то пострадает его внучка, это будет для Альфреда еще хуже, чем если бы они попытались убить его самого. Однако в данной ситуации Энрике приходилось быть реалистом и сконцентрировать свои усилия на главном – на спасении Альфреда. Они когда-то навсегда связали свои судьбы, пусть даже Джордж сейчас и сильно злился на Альфреда. Однако Энрике понимал, что человеку, которого они внедрили в окружение Клары, придется принимать скоропалительные решения, и, чтобы не рисковать, он не остановится даже перед убийством. Ему дали однозначные инструкции: любой ценой завладеть «Глиняной Библией» и затем немедленно покинуть Ирак при помощи связного, которого специально подготовили для этой цели. Биография хорвата довольно убедительно подтверждала, что он вполне способен выполнить все, что от него требовалось.

Хосе зашел в кабинет отца и, наклонившись, поцеловал его.

– Как дела?

– Хорошо, сынок, хорошо. А у тебя?

– Да надоело работать! Вкалывал без перерыва целый день.

– Но все идет хорошо, да?

– Да, хотя мы еще не закончили процесс слияния двух компаний. Как только казалось, что мы вот-вот обо всем договоримся, кто-то из адвокатов той или иной стороны вдруг обязательно находил какую-нибудь заковырку.

– Ничего страшного. Ты к таким делам привычный. Рано или поздно они все равно все подпишут.

– Хорошо бы. В июне нас могут вызвать по этому делу в арбитраж, а мы все никак не можем прийти к соглашению.

– Не отчаивайся.

Зазвонил телефон, и Энрике, прервав разговор с сыном, тут же схватил трубку.

– Слушаю.

– Энрике? Это Фрэнки…

– Как дела? Я только что разговаривал с Джорджем.

– Он тебе сказал, что у нас есть свой человек в экспедиции? Хорват.

– Да, я это знаю.

– Мне только что звонил Альфред. Он нервничает. Даже пытался нам угрожать.

– Чем именно?

– Он не уточнил, а просто сказал, что если ему придется вступить в смертельную схватку, то он к этому готов. Он нас знает и понимает, что мы попытаемся вырвать у него «Глиняную Библию».

– Ее еще нужно найти…

– Он – один из нас, и потому ему нет необходимости сильно напрягаться, чтобы понять, как мы будем действовать, если он найдет «Глиняную Библию». Он уверен, что мы заслали к нему своих людей, и заявил, что выявит их и убьет. А еще он хочет, чтобы мы знали: если мы не позволим Кларе завладеть этими табличками, он откроет миру всю подноготную нашего бизнеса. Он приказал своим доверенным людям в случае, если он умрет в ближайшие месяцы, провести вскрытие, чтобы выяснить, умер он естественной или насильственной смертью, и если окажется, что насильственной, то будет предано огласке его признание, которое сейчас находится у одного человека, но мы не сможем догадаться, у кого именно. Похоже, в этом документе он подробно рассказывает, чем именно мы занимались все эти годы.

– Он с ума сошел!

– Нет, он просто пытается себя защитить и играет на упреждение.

– И что он предлагает?

– Ничего нового, только то, что уже предлагал: мы оставляем «Глиняную Библию» Кларе, а он доводит до успешного завершения проводимую нами операцию.

– Но он не думает, что мы согласимся…

– Да, он в это не верит.

– Он хочет присвоить себе то, что ему не принадлежит. Джордж, конечно же, прав…

– Мне кажется, что нам реально грозит самоуничтожение.

– Что за ерунду ты говоришь?

– У меня неприятная тяжесть в желудке и, кроме того, ощущение, что мы вот-вот рухнем в пропасть.