Смерть по частям - Риту Мукерджи
Муж кивнул и повел остальных прочь.
Оставшись с миссис Кёртис, Лидия сжала ее запястье. Пульс медленный и ровный, кожа прохладная на ощупь. Ничто не указывало на потрясение.
— Если у вас кружится голова, то у меня с собой есть стетоскоп, я могу продолжить осмотр, — предложила Лидия.
— Нет, ничего страшного. Вы не подадите мне плед?
Лидия с готовностью принесла кашмирскую шаль и укутала ноги миссис Кёртис.
— Гораздо лучше.
Какой странный спектакль, подумала Лидия. Нарочитые манеры, изысканный наряд, притворное недомогание. Эдвард Кёртис держал себя как воинственный защитник, однако его жена вряд ли нуждалась в защите.
— Боюсь, новость застала нас врасплох. Не сочтите меня бессердечной.
Такая откровенность удивила Лидию, и она решила пойти чуть дальше.
— У Анны, возможно, был еще один поклонник. Джентльмен.
— Меня это не удивляет. Анна была очень хорошенькой, на нее многие обращали внимание.
— Вы не знаете, кто мог быть этим поклонником?
— Нет. Она бы не стала со мной откровенничать.
Миссис Кёртис была права: здесь было что-то личное, сокровенное и дорогое.
— Я часто посылала Анну одну то к портнихе, то к модистке. На Честнат-стрит есть магазин, где я покупаю шелк на отделку платьев. Анна выбирала самые красивые образцы, и посылать ее туда с моей стороны было даже разумнее, чем ходить самой.
Миссис Кёртис сбросила плед, встала и подошла к маленькому открытому секретеру у окна. От слабости не осталось и следа.
Миссис Кёртис заглянула в открытую книгу, лежавшую на столе.
— Я записала адрес в дневнике. Может быть, она встретила кого-нибудь, когда ходила по поручениям.
Девушке вроде Салли или Анны владелец магазина или приказчик вполне мог показаться джентльменом.
— Совсем забыла! — Миссис Кёртис с улыбкой вручила Лидии листок бумаги, которым была заложена книга. Листок оказался программкой концерта в Музыкальной академии — “Песни” Шуберта на стихи Гёте. — Концерт был несколько месяцев назад — благотворительное представление, устроенное сестрами милосердия. Анна помогала мне одеваться, и я спросила, не хочет ли она поехать со мной. В партере всегда бывают стоячие места. Я думала, что музыка покажется Анне скучной, но она очень взволновалась и на обратном пути всю дорогу просидела присмиревшая.
Совсем как с поэтическими сборниками, которые давала Анне сама Лидия. Неужели наслаждаться прекрасным способны лишь люди богатые и образованные? Лидия никак не могла согласиться с этой мыслью.
На секретере выстроились фотографии — типичные снимки с благотворительных вечеров; люди на таких фотографиях обычно выглядят напыщенными и чопорными. Однако здесь Лидия увидела исключение. На одной карточке были мистер и миссис Кёртис, а рядом с ними — еще одна чета. Жизнерадостный румянец на лицах мужчин передавала даже черно-белая фотография, снимок запечатлел их смеющимися. Между ними стояли две женщины — одна темноволосая, другая с льняными волосами, — лица у обеих торжественно-спокойные, неподвижный взгляд устремлен в объектив. Их плечи соприкасались, но обе выглядели бесконечно далекими от своих мужей.
Миссис Кёртис проследила за взглядом Лидии.
— Это Роберт и Ида Торнтон. Роберт ближайший друг Эдварда еще со студенческих лет, как сойдутся — не могут удержаться от веселья. Торнтоны учредили благотворительный фонд в Южной Филадельфии, мы с Анной часто помогали им.
Лидия знала эту часть города — “Южный полюс”, как говорили ее студентки, глухомань для тех, кто жил в кампусе между Двадцать второй улицей и улицей Норт-Колледж-авеню.
— Люди со всего квартала приходят туда за помощью. Среди них было много молодых женщин, от которых отреклись собственные семьи. В последние месяцы я проводила немало времени с моими мальчиками, работала в других благотворительных обществах, так что частенько отправляла Анну вместо себя.
— Значит, она ходила туда одна?
— Да. Я опасалась, что она будет подавлена увиденным, но Анна, кажется, воодушевилась и с тех пор просила, чтобы я и дальше отправляла ее к Торнтонам.
Миссис Кёртис написала что-то на листке бумаги и протянула его Лидии.
— Ида рождена для добрых дел, мы едва поспеваем за ней. Но я понимаю, в какой восторг приводит человека вроде Анны чувство единения с другими, одна цель на всех. В обществе Торнтонов много молодежи из самых разных слоев общества. Анна могла и там кого-нибудь встретить.
— Спасибо, вы нам очень помогли, — сказала Лидия.
Миссис Кёртис кивнула.
— Я никогда не говорила Анне о том, что нас объединяет, — о своем скромном происхождении. Я знаю, что значит мало иметь и хотеть большего.
Дейвис и Фолькер расположились в узком деннике, стоявшем отдельно от главной конюшни, дожидаясь, когда можно будет допросить Пола О’Миру. Доктор Уэстон вернулась в колледж, и Дейвис был рад, что остался один на один с Фолькером. В компании доктора Уэстон, спокойной и уверенной, Дейвис чувствовал себя неуютно.
В помещении стоял приятный запах масла и древесных опилок, незаметно маскировавший зловоние конюшни. По стенам, словно предметы искусства, была развешена сбруя: уздечки, тонкие кожаные ремешки, плетки и странные металлические кольца, соединенные ручкой.
Кто-то постучал, и дверь отворилась, на пороге стоял мистер Хили. Выходя следом за ним на задний двор, Дейвис поднял голову. Тучи не предвещали ничего хорошего. Стоило Дейвису сделать несколько шагов, как на рукав его сюртука упали первые крупные капли дождя.
Хили жестом указал на дверь под сводом каменной арки, и Дейвис с Фолькером нырнули в тепло конюшни.
В углу каморки, темной от уже бушевавшей снаружи грозы, стояла койка с дешевым одеялом. Свет от фонаря на краю стола мигал в такт завываниям ветра в решетках окон. У стола сидел молодой человек.
— Пол? — спросил Фолькер.
Перед ними был тот самый молодой человек, что ухаживал за гнедой кобылой в день их первого визита к Кёртисам. Теперь он выглядел бледным и осунувшимся. Опухшие глаза покраснели.
— Да, сэр.
— Вы знаете, зачем мы пришли?
Пол кивнул.
— Никто в этом доме не горит желанием признать, что вас с Анной что-то связывало. Лучше скажите нам все как есть, — сказал Фолькер.
— Когда вы видели ее в последний раз? — спросил Дейвис.
— Недели три назад.
— Вам ничего не показалось странным в ее поведении?
— Нет, сэр. Но она всегда тревожилась за брата.
— Чем вы здесь занимаетесь? Ходите за лошадьми?
— Да, сэр. Еще садовничаю.
— Значит, вы с Анной дружили. Где вы с ней виделись? — спросил Дейвис.
— В дальнем углу сада есть сарай. Я пью там чай, и иногда Анна присоединялась ко мне. Всегда рассказывала о книгах, которые читала. Говорила, что мне тоже стоит почитать что-нибудь. — Пол улыбнулся, от воспоминаний его лицо просветлело.
— Как вы получили место в этом доме? — спросил Фолькер.
— За это надо благодарить миссис Кёртис. Мне больше некуда было податься, но мой отец когда-то работал в литейном цехе. Вот я и пришел сюда, просто попытать счастья.
— Вы когда-нибудь виделись с Анной вне дома?
— Иногда. Гуляли у реки.
— Разве не странно, Пол, что она никому не говорила о ваших отношениях?
— Она говорила, что третьих сюда мешать незачем.
— Но для девушки гулять с кавалером — повод для гордости. И все же она никому ничего не сказала, даже родной сестре?
Пол промолчал.
— Вас это не сердило? —
