Соломенный человек - Гарри Кемельман

«Это фотостат», — пояснил Джонстон. «Оригинал попал к нам пару дней назад. Это не розыгрыш. Это действительно было похищение.»

«Он попал к вам с этими отпечатками пальцев?»

«Да. Мы очистили их от пыли, чтобы они отобразились на фотостате. Это было несложно, потому что квадратики бумаги оказались не из газетной, а плотной, глянцево-журнальной.»

«Правда? Тогда это означает, что эти отпечатки там не случайно», — сказал Ники.

Джонстон подмигнул компании, и мне стало жаль Ники.

«Знаете, Ники, преступники склонны...» — начал я, но Джонстон остановил меня жестом руки.

«А почему это не могла быть небрежность, профессор?» — вкрадчиво сказал Джонстон.

Ники бросил на него раздражённый взгляд, который он обычно приберегал для меня.

«В средней газете», — начал он своим мученическим голосом, — «гораздо больше заголовков, из которых можно составить сообщение, чем в журнале, посему кажется, что журнальный материал был выбран специально — очевидно, потому что на нём чётче видны отпечатки пальцев. Все эти слова взяты из заголовков рассказов, потому что пишущий хотел крупный шрифт, но в некоторых из них видны кусочки обычного шрифта. Поскольку шрифты разные, это, конечно, означает, что использовалось несколько разных журналов. Полагаю, это было необходимо для того, чтобы получить все слова, необходимые для послания. Вряд ли преступник стал бы проверять несколько журналов там, где с таким же успехом справилась бы одна газета, если бы ему не был нужен именно этот тип бумаги. Но есть и дополнительные доказательства того, что это было сделано не по ошибке или недосмотру. Я не эксперт, но очевидно, что здесь пять разных отпечатков пальцев, и они идут в определённой последовательности. Вот это, — он ткнул в записку тощим указательным пальцем, — отпечатки больших пальцев, а за каждым следуют четыре отпечатка, которые представляют остальные пальцы руки. Даже моему нетренированному глазу ясно, что эти отпечатки принадлежат одной руке и что последовательность от большого пальца к мизинцу использовалась снова и снова, пока не были израсходованы все квадраты бумаги.» Он оглядел каждого из нас с тем забавным выражением лица, которое мне всегда было так трудно вынести, а затем сказал: «Нет, нет никакой вероятности того, что эти отпечатки являются результатом небрежности. Они там не просто так.»

«И какая причина заставляет человека принимать все меры, чтобы скрыть свою личность, используя печатные слова, а затем подписывать её единственной подписью, которую он никогда не сможет опровергнуть?» — спросил Джонстон.

Ники поднял на него кустистую белую бровь. «Конечно, вы можете придумать причину», — сказал он.

«Ну, это может быть слепком, чтобы сбить нас со следа. Это могут быть чьи-то отпечатки», — предположил Джонстон. А потом, чтобы подкрепить свой ответ, добавил: «Снять отпечатки несложно, знаете ли.»

«И это может сбить вас с толку?» — спросил Ники. «Все пять отпечатков в обычной последовательности, повторяющиеся снова и снова? Если бы вам удалось идентифицировать отпечатки, и если бы вы поймали этого человека, разве присяжные усомнились бы в его заявлении, что его подставили? И как автор записки мог быть уверен, что у человека, чьи отпечатки он украл, не было железного алиби? И даже если бы это было не так, разве вы не были бы склонны поверить его заявлениям о невиновности, хотя бы для того, чтобы поинтересоваться, кто его враги, и таким образом, возможно, выйти на настоящего преступника?»

Паркер из округа Барнстейбл, что на мысе, возбуждённо замахал рукой, и Ники кивнул ему.

«Почему похититель не мог сделать это именно по той причине, о которой вы сказали? Ведь когда его поймают, он скажет: «Я этого не делал. Думаете, я был бы настолько безумен, чтобы поставить свои отпечатки на записке о выкупе? И тогда он выходит на свободу, если вы понимаете, о чём я...» Голос Паркера неуверенно прервался.

Но Ники ободряюще кивнул ему. «Вы же понимаете, что так не пойдёт, — мягко сказал он, — ведь хотя вы можете подозревать, что этот человек невиновен, вы обязаны провести расследование и попытаться завести на него дело. И как он мог быть уверен, что вы больше ничего не найдёте, если внимание будет приковано к нему?»

Я попробовал. «Предположим, у похитителя было что-то на кого-то, и он смог заставить его оставить свои отпечатки на записке.»

Я ожидал именно этого, когда он покачал головой. «Это похищение. Наряду с убийством это самое страшное преступление. Если бы этого человека опознала и задержала полиция, вряд ли можно было бы ожидать, что он возьмёт на себя вину за столь тяжкое преступление. Но даже если бы он это сделал, на этом бы дело не закончилось. Ему пришлось бы показать, как он совершил преступление, где держал девушку, что делал с деньгами. И, конечно, он не смог бы этого сделать. Кроме того, если он был вынужден поставить свои отпечатки на записке из-за того, что настоящий преступник имел на него какой-то компромат, то не могло ли это, в свою очередь, дать ему возможность одержать верх над своим мучителем?»

«Если только он не умер», — вмешался Джонстон.

«Очень хорошо», — сказал Ники. «Заставить человека поставить свои отпечатки пальцев на записке о выкупе, а затем прострелить ему голову и сбросить отяжелевшее тело в реку. Отличная идея, если не считать того, что первоначальное возражение остаётся в силе. Полиция в это не поверит. Если бы преступник планировал что-то подобное, он бы оставил на записке только один отпечаток, или, что ещё лучше, только частичный отпечаток — так что в возможность несчастного случая можно было бы поверить с большей готовностью. Нет, вы совершенно правы, предполагая, что в деле участвовали два человека, но это партнёрство, добровольное партнёрство, в котором один из партнёров ставит свои отпечатки сознательно и добровольно. Это было бы логично, если бы у одного из партнёров были основания опасаться добросовестности другого. Например, если бы он боялся, что, как только предприятие будет завершено, его партнёр может сообщить в полицию, он мог бы таким образом обеспечить себе молчание.»

Боюсь, мы все были немного разочарованы. Ники так высоко поднял планку, что мы поверили, будто у него действительно есть ответ. Это было полным разочарованием. Против этой теории было множество возражений. Джонстон высказал одно из них.

«Почему партнёр должен быть настолько безумен, чтобы сделать это?»

«Потому что он в безопасности», — огрызнулся Ники. «Он не профессиональный преступник. Его отпечатки