Незнакомец. Суровый батя для двойняшек - Регина Янтарная
Растерянно смотрю на маму и проникаюсь к ней сочувствием. Конечно, она там вдали жутко переживает из-за меня, и сейчас ждет моего согласия с ее дурацким предложением.
– Как думаешь, я стану хорошей мамой, как ты? – настороженно спрашиваю я.
От моего вопроса мама окончательно входит в ступор.
– Маша! Пообещай, что сегодня же позвонишь следователю, а завтра поедешь к отцу на свидание!
– Я не хочу в тюрьму, – тихо плачу я. – У меня же будет малыш. Если меня посадят, как папу и братьев, я что же буду жить в клетке с моей доченькой? Я же не тигрица и не обезьянка, – снова срываюсь в плач.
– Дочка! Никто тебя не посадит. Ты ни в чем не замешана. Проверят и поймут, что ты восемнадцать лет прожила в другой стране и не имеешь отношения к делам отца!
– Правда?
Пытаюсь сконцентрироваться на словах мамы. Ничего не получается. С трудом борюсь с желанием сбежать, спрятаться в укрытии и не показывать оттуда голову.
Обвожу невидящим взглядом пространство вокруг себя.
– Маша, может тебе прервать беременность? – неожиданно предлагает мама. Ты еще молодая, здоровая, успеешь родить здоровых малышей. А сейчас это ни к чему. Слишком сложная обстановка. К тому же дети от мента, который сдал всю твою семью, плохая идея!
Прервать беременность? От этой страшной мысли про убийство моей доченьки липкий холод прокатывается по спине.
– Мама! Как ты можешь такое говорить? Эта девочка – моя малышка! Представь, если эта крошка моя копия. Ты могла бы убить меня?!
– Маша! Как ты смеешь предполагать такое? Я люблю тебя больше жизни. Только вот жизнь – паскуда как-то нехорошо с нами поступает. Обидно, однако.
– Я пойду к следователю сегодня и скажу, что хочу увидеть отца, – принимаю решение, чмокаю маму в экран телефона. – Я люблю тебя.
– Береги себя моя малышка.
Виновато улыбаюсь и отключаюсь.
– Замечательно! – говорит мне следователь по телефону, спустя час. Мария Егоровна, вы приняли абсолютно правильное решение. Я устрою вам свидание. Завтра в десять утра устроит?
– Да.
– Вот и хорошо, буду ждать вас в СИЗО.
Наутро захожу в магазин, недалеко от СИЗО, набираю всяких вкусностей без разбора, беру такси и еду к отцу. Конечно, он меня не ждет, и не одобрил бы мой приезд. Но мне абсолютно некуда идти.
Глава 32
Мария
– Пройдёмте, – следователь – мужчина невысокого роста и хилого телосложения, с бледным лицом, ведет меня куда-то по коридору. Перед нами как по мановению волшебной палочки открываются железные засовы дверей, и мы всё дальше углубляемся в лабиринт СИЗО.
Борюсь с желанием развернуться и сбежать. По суровому выражению мужчины понимаю, что не стоит делать резких движений.
Наконец, заходим в небольшую комнату, с большим грязным окном, закрытым решеткой с внешней стороны.
– Присаживайтесь, Мария, – мужчина показывает на прикрепленный к полу стул. Занимаю место, чувствую, что мне неуютно, ёрзаю, пока мужчина занимает свое место – напротив меня.
– Долго вы не звонили, – говорит и буравит меня глазами-бусинками.
– Была занята, – выпаливаю первое, что приходит в голову.
– Чем же? Насколько я знаю, вы не работаете и в университете появились всего два раза.
– Я на заочном учусь, мне не нужно приходить на учебу. Так что я не пропускаю лекции, смотрю в записи.
– Понятно. Я вас искал в университете! – выдыхает следователь и прищуривает глаза, ожидая моей реакции на признание.
Душу разъедает страх.
Зачем меня искали?
Почему деканат не передал мне информацию?
– Поняла, – киваю головой, и светлая прядь волос падает мне на лицо.
– Маша, вы не ответили на мой вопрос. Где жили это время, на какие средства жили?
Вскидываюсь, удивленно гляжу на мужчину. На вид ему лет сорок, но у него уже абсолютно седые виски, видимо, жизнь его сильно напряженная.
– Просто жила, – лепечу я.
– Вы не поняли мой вопрос? – мужчина яростно бьет кулаком по столу.
– Нет, не поняла, – шепчу в страхе перед ним, и гляжу на закрытую наглухо тяжелую дверь. Похоже, я как мышка попала в ловушку кошки. – Я могу увидеть папа?
– Нет. Пока не ответите на вопрос!
– Какой вопрос? – спрашиваю дрожащим голосом и горькие слезы отчаянья скатываются по лицу.
– Где деньги вашего отца??? – жестко чеканит следователь и сквозь зубы добавляет матерное слово.
– Не знаю! – отчаянно кричу.
– Охрана! – следователь подходит к двери, стучит. – Заберите подозреваемую.
– Кого? – спрашиваю глухо. Губы дрожат, зубы стучат. Отчаянно моргаю. – Я пришла на свидание к папе, – бормочу еле слышно.
– Девочка, ты не выполнила свою часть сделки, значит, не можешь попасть к нему на свидание.
В комнату заходят охранники и направляются ко мне.
– Вы не можете меня так просто задержать! – качаю головой
– Почему? – следак театрально округляет глаза.
– У вас нет ордера!
– Есть, – показывает бумагу с печатями. – В случае сопротивления, и неоказания поддержки следствию, имею право. Ведь ты – особоопасная преступница!
– Я – кто?! – теряю дар речи от услышанного.
– Ты – Мария Егоровна Угрюмова – дочь главаря ОПГ.
– Я – Мария Маркина, к отцу приехала недавно. Всю жизнь жила в другой стране и не знала, чем занимается папа! – делаю тщетные попытки защитить себя.
– Нет, девочка, для нас ты дочь преступника. Если он перевез тебя жить к себе именно сейчас, значит, решил передать информацию тебе. Угрюмому сейчас абсолютно некому доверять, его предали все.
– Что вы от меня хотите? Спросите, если я знаю, то скажу. Только не нужно закрывать меня в камере. Я боюсь. Мне нельзя к вам!
– Почему нельзя? – издевательским тоном спрашивает следователь Мезенцев.
– Я беременна!
– Ничего страшного! В тюрьме тоже женщины рожают!
– Издеваетесь?! – закипаю я.
– Нет! Это вы с отцом издеваетесь, не говорите, где общак. А мне край как надо знать! Понимаешь?
– Я не знаю! – шепчу пересохшими губами. – Папа со мной не делился своими делами.
– Посидишь в СИЗО, сразу вспомнишь. Уводите ее! – командует охране.
В этот же момент на моих руках защелкиваются наручники, и меня как безвольную куклу тащат на выход. Сил сопротивляться нет, я в полном шоке. Ехала к отцу, а попала в ловушку.
Какая же я глупая. Папа говорил: – Маша, исчезни. Ко мне не приходи, даже если будешь на грани.
Уже за порогом вспоминаю, о ребенке, и слезы снова градом летят по лицу.
– Мне нельзя в камеру! У меня будет малыш!
– Лицом к стене! – командуют охранники и подталкивают в спину, чтобы я понимала, что свободе пришел конец.
Глава 33
Маша
Мезенцев отдает распоряжение и меня уводят в камеру.
