Убежище - Нора Робертс
– И так по три раза в день? А что произойдет, если пропустить дойку?
– Коровы очень расстроятся, – ответил он, не отрываясь от работы. – Им будет тяжело и даже больно. Если собираешься завести дойных коз и коров, то за ними придется ухаживать. Это твой долг.
– Если ей больно, значит, ты что-то не так делаешь.
– Именно.
– На тебе столько работы.
Она ополоснула вымя, как он ей показывал, – совершенно иное на ощупь после дойки.
– Даже часть этой работы. А есть же еще и другой скот, лошади и остальные. Не слишком много времени остается на отдых.
– Время всегда найдется.
Как только он поставил баки на хранение, приступил к очистке машин. Методично, подумала она. Этот человек определенно методичен.
– С тех пор как Рэд вышел на пенсию, он тоже начал помогать. И работы стало чуть меньше. Я неплохой механик, как и мои дамы. Но Рэд на голову выше нас троих, вместе взятых. И он здорово помогает на молочной кухне, так что меня освободили от работы на ней.
– Но ты знаешь, как делать масло, сыр и все такое.
– Конечно.
– На ранчо нет гендерных предрассудков?
– На этом – нет. У нас выстроилась рабочая система. День начинается рано, но, как только скот накормлен и готов ко сну, можем заниматься чем хотим.
Методичный, снова подумала она, пока он складывал оборудование и записывал что-то в висящий на стене планшет. Он вывел коров обратно на пастбище.
– В придорожном кафе на этой стороне Монтерея по выходным играет живая музыка. И устраивают танцы.
О да, он тоже это почувствовал. Она сдержала улыбку и взглянула на него с легким любопытством.
– Ты танцуешь?
– Меня вырастили две женщины. Как ты думаешь?
– Я думаю, что ты сможешь за себя постоять.
– Дэйв совсем не умеет танцевать, но уверен, что он танцор от бога. Он с кем-то встречается. Лео и Хейли, возможно, захотят выйти из дома, пока ребенок не родился. Хочешь пойти?
– Возможно. А какой у нас дресс-код?
– Что-нибудь немодное.
Улыбаясь, она сняла с головы шляпу, поднялась на цыпочки и водрузила ее обратно ему на голову.
– Я просто помогаю доить коров, так что, думаю, ты скоро поймешь, что «модно» – это не про меня.
– Хорошо. Я заеду за тобой в районе половины восьмого.
– Договорились.
Он проводил ее в прихожую, а не в переднюю, и увидел, как его мать рыхлит грядку в семейном саду.
– Она неутомима.
Волосы Джулии собраны в пучок под широкополой шляпой. Фартук с глубокими карманами поверх мешковатых джинсов и выцветшая футболка, открывающая то, как напрягаются мышцы у нее на руках, пока солнце заливает вспаханную землю и аккуратные ряды грядок.
– Она замечательная. Я знаю, ты и сам понимаешь, как тебе повезло, потому что это заметно. Я завидую.
Повинуясь инстинкту, Диллон сделал шаг назад.
– Она с радостью составит тебе компанию, если у тебя найдется несколько минут. У меня есть кое-какие дела. Увидимся в пятницу.
– Хорошо. Готова поспорить, что научу твоего друга танцевать.
Покачав головой и сказав: «Это невозможно», Диллон ушел.
– Вызов принят, – пробормотала Кейт и вышла в сад к матери, о которой мечтала.
Глава двадцать первая
Кейт обдумывала свой не слишком модный наряд для пятничного вечера. Она обдумывала его в четверг и, возможно, даже в среду.
Она встречалась с разными парнями, напомнила она себе. Но в Нью-Йорке все было иначе. И у нее уже несколько месяцев не было свиданий. И она ничуть об этом не жалела.
Она не могла быть абсолютно уверена, что Диллон назвал бы эту встречу свиданием. Очередной вечер с друзьями? Тоже неплохо: так она уже на месте поймет, свидание это или нет.
Отношения – это так тяжело, подумала она, вспомнив свой предыдущий опыт. По крайней мере, ее опыт говорил именно об этом.
Куперы были слишком важны для нее, и она не хотела рисковать потерять их. Это, подумала она, достав из шкафа повседневное черное платье, не модное, фаворит в группе «ужасных нарядов».
Она отбросила черное платье. Не модное, но какое-то уж слишком нью-йоркское.
Что же можно противопоставить черному платью? То мгновение в хлеву. Да, ей точно не показалось, решила она, держа в руках черные джинсы. Если не зайдешь в воду, то никогда не научишься плавать.
Проблема? Каждый раз, когда она решала поплавать, плыть по-настоящему, все заканчивалось тем, что она тонула.
Она схватила платье, к которому постоянно возвращалась, – спонтанная покупка перед отъездом из Нью-Йорка. Украшавшие его маки напомнили ей о Биг-Суре.
Не модное, но на семейный пикник такое надеть можно.
Волосы она решила распустить и не завивать. Они теперь доходили ей до плеч, а отсутствие необходимости куда-то бежать расхолаживало. Повседневные туфли-эспадрильи на низкой танкетке, крошечные сережки-обручи.
Оценив себя в зеркале, она вжилась в роль. Первое, возможно, свидание в компании его друзей, в придорожном кафе.
Все продумано до мелочей, и струящееся платье обязательно будет красиво играть на танцполе. Не слишком нарядная, но очевидно, что она подобрала одежду, вместо того чтобы накинуть на себя первое попавшееся.
Кроме того, она так долго возилась, что времени переодеваться уже не осталось.
Кейт заметила, как он шел по тропинке, вовремя. Джинсы и сапоги, но не те, которые она видела на нем на ранчо. Бледно-зеленая рубашка с расстегнутым воротом, та, которую она считала парадной рубашкой, прекрасно смотрелась бы под пиджаком с подходящим галстуком.
Первое препятствие, дресс-код, с успехом преодолено.
Кейт открыла дверь. Ей понравилось, что он на мгновение замялся, не отводя от нее взгляда. А какой женщине не понравилось бы такое?
– Тебе к лицу калифорнийские маки.
– Хорошо, если так.
Закрыв за собой дверь, она повесила на плечо маленькую сумочку.
– А ты проворный. Я думала, что успею подойти к дому, избавлю тебя от прогулки, но ты меня опередил.
– Отличный вечер для прогулки.
– Отличный вечер, и точка. И часто ты это делаешь?
– Делаю что?
– Ходишь на танцы.
– Не особенно.
Господи, как же хорошо от нее пахнет. Почему от женщин всегда так хорошо пахнет?
– Пока кто-нибудь из друзей не скажет: «Эй, заглянем в придорожное кафе», я даже не думаю об этом. Я не силен в одиночной охоте.
Он прижал палец к глазному веку.
– Как же это ужасно прозвучало.
– Нет, вовсе нет. У женщин тоже есть подруги, которые помогают с парнями. Так, значит, ты ни с кем не встречаешься?
– Нет, и уже
