Демон скучающий - Вадим Юрьевич Панов
– Это ваш болотный воздух, – машинально ответил Вербин.
Начальство оставило художественную пикировку без внимания.
– Что за Полина?
– Искусствовед.
– А-а. – Следователь почесал кончик носа. – Кого она подозревает?
– Она никого не подозревает, она высказала предположение.
– А почему она его высказала?
– Потому что она, по моей просьбе, изучила работы Абедалониума.
– Ты полон сюрпризов.
– Не я, а она.
– Тогда уж он – Абедалониум.
– Это так. – Феликс помолчал. – Полина сказала, что, учитывая невероятное сходство работ, речь идёт или об учителе, или об ученике.
– То есть у нас два художника?
– Получается.
– И как это согласуется с твоей версией?
– Никак не согласовывалось до тех пор, пока не пришло ещё одно сообщение о Константине Зиновьеве: по неподтверждённым данным, в тысяча девятьсот девяностом году у него родился второй ребёнок. И теперь всё встало на свои места.
– Что «всё»?
– Зиновьева убили погромщики в Душанбе, но его дети выжили. Борис наверняка многое перенял у отца, а потом передал брату или сестре. Поэтому у нас два художника.
– То есть дети Зиновьева и есть Абедалониум? – уточнил Голубев.
– Да, – подтвердил Феликс. – А Чуваев – подставная фигура. Его убили, чтобы мы не искали Абедалониума, заявление которого мы скоро услышим.
Долго, почти минуту, следователь молчал, вычерчивая в блокноте абстрактное сплетение прямых линий, после чего подвёл итог:
– После выступления Абедалониума я заявлю, что нужно всё проверить. И у нас будут сутки для подтверждения твоей фантастической версии – дольше я тянуть не смогу. – Голубев не сказал, что принял версию, но сказал, что не против, чтобы оперативники ею занимались. – Успеешь – хорошо, не успеешь – мы все пойдём по той дороге, вдоль которой лежат железобетонные улики. Мы все, Вербин, включая тебя, потому что больше нам ничего не останется.
– Я понимаю.
– Мы договорились?
– Да. – Или он подтверждает свою версию в крайне сжатые сроки, или принимает версию Абедалониума. – Мы договорились.
Прокомментировать его слова следователь не успел: поднёс к уху подавший голос телефон, несколько мгновений слушал сообщение, потом ответил:
– Ясно. – Положил трубку и угрюмо сообщил: – Сегодня ночью в своей мастерской была убита Лидия Дабре.
* * *
– Почему тебя не вызвали?
Селиверстов отставил бокал с белым вином, который успел взять, и удивлённо посмотрел на Кукка.
– Ты серьёзно?
– Разумеется, – жёстко ответил Урмас. И тут же добавил: – Предупреждаю: я только на себя ничего брать не собираюсь. Если что-то случится…
– Что именно ты не собираешься брать? – перебил Кукка Фёдор. – Если я правильно понял, тебе ничего не предъявили.
– Но как они со мной говорили! Как смотрели!
– Они на всех так смотрят.
– Тебя там не было! Ты всегда остаёшься в стороне!
На этот раз они расположились за самым дальним столиком полупустого зала, и никто не обратил внимание на эмоциональное восклицание Урмаса. Впрочем, оно не получилось громким, поскольку Кукк, в целом, держал себя в руках.
– Не хочешь объясниться?
– Могу предположить, – размеренно произнёс Селиверстов, поднимая бокал.
– Ну?
– Я не был у Ферапонтова лет пять, если не больше, вот мой телефон и не засветился.
– Ты знал, что так будет?
Кукк не спрашивал, а Селиверстов не счёл нужным отвечать, поскольку не разглядел в глупой фразе ничего вопросительного.
– Ты знал, что так будет? – с нажимом повторил Урмас.
– Откуда?
– Я не знаю откуда, но ты… – Кукк коротко выругался. – Ты никогда не попадаешься.
– Не волнуйся, я уже понял, что в случае чего ты меня с удовольствием сдашь, – спокойно произнёс Селиверстов.
– Тебя это не беспокоит?
– Я по-прежнему уверен, что им нечего нам предъявить. И если ты…
– Я помню, – перебил Фёдора Урмас. – Нужно быть стойкими.
– Именно.
– Я буду.
– Спасибо.
Кукк нервным жестом разгладил на коленях салфетку и поинтересовался:
– Кстати, ты уже слышал, что случилось с Лидией Дабре?
– А что с ней случилось? – удивился Селиверстов.
* * *
Информация о смерти Лидии Дабре оказалась преувеличенной. Возможно, специально преувеличенной, ради пиара: у больницы собрались репортёры и полицейским пришлось проникать в здание через приёмный покой.
– Входная дверь в мастерскую осталась приоткрытой, и соседи это заметили, – на ходу пересказывал Никита пришедший отчёт. – Не сразу, конечно, но внимание обратили, заглянули, позвали Лидию, не услышав ответа, прошли внутрь и обнаружили её в спальне.
– В мастерской есть спальня? – удивился Феликс.
– Там несколько комнат, – ответил Никита. И продолжил: – Подойти к женщине соседи побоялись, а поскольку Лидия не шевелилась, решили, что она мертва. Но всё равно вызвали «Скорую»… и полицию, конечно, которые и обнаружили признаки жизни.
Какие именно «которые», Гордеев не уточнил, но это особого значения не имело.
– Судя по всему, нормальные признаки, раз Лидия готова принимать посетителей, – обронил Феликс.
– Ей досталось крепко, но не смертельно, – подал голос сопровождающий полицейских врач. – Сотрясение мозга, два сломанных ребра, а в остальном синяки и ссадины.
– Половой акт?
– Да. И, судя по повреждениям, это было изнасилование. Под ногтями обнаружены частички кожи и крови предполагаемого насильника, их уже исследуют. – Они остановились у двери в палату. – Прошу вас не затягивать встречу.
– Мы постараемся, – пообещал Гордеев.
Выглядела Лидия ужасно. То, что врач назвал «синяками и ссадинами», превратило лицо молодой женщины в страшную маску боли: припухлости, кровоподтёки, ужасный цвет кожи – узнать в несчастной жертве элегантную красавицу не было никакой возможности.
– Добрый день, Лидия Сергеевна.
– Полицейский Феликс, – прошептала девушка, попытавшись улыбнуться. Попытка не удалась.
– Как вы себя чувствуете?
– На болеутоляющих.
Об этом она могла не говорить.
– Кто на вас напал? – перешёл к делу Никита.
– Я не знаю.
– Почему вы открыли ему дверь?
– Он назвался курьером из «Манежа».
– Вы ждали курьера?
– Нет. Но он… Он был убедителен. – Судорожный вздох. Или всхлип. – И вежлив.
– Чего он хотел?
– Ничего.
– Ничего?
– После того как я открыла дверь, он больше ничего не говорил. Только бил меня и иногда ругался. И… затащил в спальню. Я к тому моменту почти… почти не сопротивлялась. Но чувствовала это унижение. – На этот раз отчётливо прозвучал всхлип. А пульс стал резко расти. – Этот кошмар.
– Похоже, нас сейчас выведут, – пробормотал Феликс.
Врач выразительным взглядом подтвердил, что Вербин не ошибся, но у Гордеева оставался ещё один вопрос:
– Лидия Сергеевна, посмотрите, пожалуйста, вы узнаёте кого-нибудь из этих людей?
Увидев третью фотографию, молодая женщина вновь судорожно выдохнула, а на её глазах выступили слёзы.
– Он?
– Да… – Она отвернулась и шёпотом повторила: – Да.
///
– Так просто? – Вербин покрутил головой. – Настолько просто?
Феликс никого не обвинял, понимал, что за пару дней невозможно было выяснить, что Арсен снимает соседнюю квартиру, балкон которой вплотную примыкал к балкону его жилища.
– Здесь главное высоты не бояться, – произнёс Гордеев, оценивая расстояние. – А перелезть – раз плюнуть. – Помолчал. – Ушёл поздно вечером, чтобы никто не видел. А тот балкон легко открывается снаружи.
Это уже проверили.
А во время проверки выяснили, что квартира находится в соседнем парадном, за которым, разумеется, не следили. А ещё в том парадном был чёрный ход, поэтому Арсену не пришлось проходить мимо полицейских. В десять вечера курьер доставил две пиццы, в начале двенадцатого Арсен напал на Лидию. Телефон остался в квартире, как и две пиццы… точнее, одна – вторую Клён съел.
– Вряд ли он вернётся.
– Это было бы весьма… опрометчиво с его стороны, – согласился Гордеев.
– Но почему он не уничтожил компьютеры?
Большую гостиную двухкомнатной квартиры можно было с полным основанием называть «машинным залом» из-за мониторов, системных блоков, ноутбуков и прочего компьютерного «железа», за которым даже стены можно было разглядеть с большим трудом. Аппаратура чётко указывала на род занятий Арсена, и Никиту удивило, что она, судя по всему, пребывала в рабочем состоянии.
Но он ошибся.
– Клён за собой убрал, – доложил отвлёкшийся от работы криминалист. – Все машины девственно чисты.
– Это как? – не понял Гордеев.
– Скорее всего, на компьютерах был установлен «спящий агент» с приказом провести многократное стирание системы при получении сигнала извне. Всё это проделано, и восстановить информацию не представляется возможным.
– Когда пришёл сигнал? – быстро спросил Никита.
– Понятия не имею. – Криминалист развёл руками, а в следующий миг указал на один из ноутбуков. – Но есть и хорошая новость: эта машинка разрядилась, и если выяснится, что она разрядилась до поступления сигнала, это будет означать, что на ней сохранилась вся информация.
– Увези его отсюда, –
