Демон скучающий - Вадим Юрьевич Панов
– Скажите, полицейский Феликс, вы когда-нибудь страдали бессонницей? – неожиданно спросила Лидия.
Кофе закончился, и она разглядывала оставшуюся на дне гущу с таким видом, словно пыталась гадать.
– Иногда, – ответил Вербин. – Как все.
– Когда что-то мучает, тревожит или в голову лезут мысли, не обязательно плохие… Мысли могут быть радостными настолько, что не позволяют заснуть. И вы ворочаетесь в постели или валяетесь в ней бревном, уставившись закрытыми глазами в потолок, а утром поднимаетесь с головной болью.
– И совершенно разбитым.
– И ничего не хочется.
– И ничего не хочется, – согласился Вербин. – Мне говорили, что у любой бессонницы есть причина. Как случилась ваша?
Феликс не ждал ответа, но ответ прозвучал.
– Я увидела то, что было, – сказала Лидия, продолжая задумчиво смотреть в чашку. – И то, что было, произвело на меня впечатление ужасной силы. Сначала со мной случилась дикая истерика, а потом я две недели не выходила из дома. Лежала и думала, что умерла. Тогда во мне не осталось ничего, что хотело жить. А он был рядом, кормил с ложечки и говорил, говорил, говорил… В конце концов, он вернул меня к жизни, которую едва не отнял, но ко мне стала заходить Бессонница. Я стала видеть странное, полицейский Феликс, как правило – хорошее, но иногда – нет. После первого раза думала обратиться к врачу, но вовремя поняла, что Бессонница спасает меня от сумасшествия. От того, что видела тогда и что узнавала потом.
Это было признание, но повторять его Лидия не станет. Ни за что не станет.
Но это было признание.
– Почему вы не пошли в полицию?
– Перестаньте задавать неумные вопросы, – вздохнула Лидия. – Я люблю его больше жизни. Мне очень… мне очень страшно от того, что он делал, но я бы скорее умерла, чем донесла. – Она помолчала, а затем улыбнулась. – Он сказал, что эта встреча больше нужна мне, чем вам. И оказался прав. Как всегда.
БЕССОННИЦА
Но не та, из которой нет выхода, кроме болезненного сна, тяжёлого, словно выпил неразбавленного джина, пугающего тем, что он есть, и не показывающего ничего, кроме тьмы.
Тьмы ненужной.
Тьмы, которая часть тебя.
Ты смотришь в неё пристально, падая в колодец забытья и помня только то, что стало реальностью в особой Бессоннице. Что стало мазками кровавой краски на холсте твоей души. Очень нужно, чтобы кто-нибудь расправился с той Тьмой, и ты перестала чувствовать её как часть себя, но так не бывает, ведь второе имя Тьмы – Вечность, как вечно имя Человек. Как вечно имя Грех. Как не могут люди оставаться чистыми, допуская из себя Тьму. А после – извергая Тьму в других людей и небеса, которые становятся грязными.
Вся Тьма, что нас окружает, из нас вышла.
Она о том знала. И когда чувствовала, что её Бессонница, её особая, обычно добрая, хоть и странная, сегодня явится Тьмой – всегда отправлялась в мастерскую. Если нужно – бросала всё и приезжала, потому что только в мастерской она была уверена в том, что сможет справиться с Тьмой. Не сбросить её на кого-то, а справиться. Она запирала двери, плотно занавешивала окна, потому что ей не нужно было видеть мир, и включала свет. И долго сидела перед холстом, постепенно отдаваясь Тьме. Начиная видеть себя чёрной, а Тьму – на холсте. Мазками ложащуюся на него, но не на других людей. И не на небеса.
И никогда не помнила, как Тьма её оставляла.
Всегда просыпалась на полу у мольберта, полностью обнажённой, но не чёрной. И всегда – на рассвете, обязательно на рассвете – каждый раз. Подходила к окну, раскрывала балконную дверь и замирала, подставляя себя поднимающемуся солнцу. И улыбалась счастливо, чувствуя, как добрые лучи сжигают с её тела остатки чёрного.
А потом подходила к мольберту, снимала холст и сжигала то, что было написано Тьмой. Сожгла всё, кроме одной картины. Самой первой картины, которую она написала, будучи абсолютно чёрной. Написала, не помня как. Ту картину она не могла не оставить, ведь на той картине был он…
один месяц спустя
– Я не хочу, чтобы обстоятельства смерти моего зятя стали достоянием гласности, – властно произнёс крупный пожилой мужчина, вперив в Гордеева жёсткий взгляд. – Вы всё поняли?
– Если в ней нет ничего криминального, господин Тетерин, – вежливо ответил Никита.
– Что? – К отказам старик не привык.
– Но даже если мы обнаружим криминал, разговаривать с журналистами я не собираюсь, – продолжил полицейский. – Для этого существует пресс-служба ГУВД.
– А ты должен проследить…
– Я должен изучить место происшествия и понять, было совершено убийство или мы имеем… смерть в результате… гм… несчастного случая.
И Гордеев вновь посмотрел на обмякшее тело хозяина особняка.
Облачённый в один лишь халат Кукк запрокинув голову полулежал в большом, кожаном и очень удобном на вид кресле. Одна рука вытянута вдоль тела, вторая свешивается с подлокотника. Лицо перепачкано кровью и «неустановленным порошком белого цвета». Перед креслом – журнальный столик. Очень чистый полированный столик, на котором видна полоска «неустановленного порошка белого цвета». Другая полоска – на то, что она была, указывали следы – судя по всему и стала причиной скоропостижной смерти Урмаса Маановича Кукка. То ли перебрал с количеством, то ли «кокс» оказался с «сюрпризом».
– Кто обнаружил тело?
– Слуги.
– Ничего не трогали?
– Нет. – Тетерин замолчал. Примерно через полминуты понял, что следующего вопроса не последовало, а Гордеев пристально на него смотрит, подумал, но всё-таки добавил: – Никто ничего не трогал.
– Спасибо. – Никита указал на вскрытую прямоугольную коробку, стоящую у стены слева от кресла. – Заглядывали?
– Я же сказал, что ничего не трогал, – недовольно ответил старик. И удивлённо присвистнул, когда полицейские достали из коробки картину. – Это авторская копия «Демона»?
– Видимо, да.
– Кто мог подарить такую картину такому придурку?
Несколько мгновений Гордеев смотрел на искренне недоумевающего Тетерина, затем вздохнул и пообещал:
– Постараемся узнать.
И развернул извлечённое из коробки письмо:
«Дорогой Урмас! Некоторое время назад мне стало известно, что подарок, который я со всем уважением для тебя подготовил, оказался утерян. Сначала я искренне расстроился, но затем взял себя в руки и решил исправить эту досадную оплошность. Благо время у меня было. Наслаждайся картиной, которая предназначена для тебя. Абедалониум».
Notes
1
Против счастливых даже бог бессилен (лат.).
2
Имеется в виду механическая коробка переключения передач.
3
Джеффри Эпштейн, американский миллиардер, изобличённый в торговле детьми и организации педофильских оргий для высокопоставленных политиков и бизнесменов. «Совершил самоубийство» в одиночной камере после того, как согласился дать показания против влиятельных персон.
4
СК – Следственный комитет РФ.
