Демон скучающий - Вадим Юрьевич Панов
Они прошли на кухню, где Вербин, повинуясь жесту молодой женщины, сел за стол, а Лидия достала турку.
– Федя сказал, что вы обязательно позвоните и я должна буду с вами поговорить. – Голос по-прежнему спокойный, судя по всему, Лидия заставила себя держаться с Вербиным нейтрально. – Федя сказал, что уважает вас и вы заслуживаете знать правду.
– То есть вы будете со мной честны?
– А это уже вам решать, полицейский Феликс, – чуточку жёстче, чем следовало, ответила молодая женщина. Наполнила кофе две маленькие чашки и уселась напротив. – Ещё он сказал…
– Никакой записи, – твёрдо произнёс Вербин. – Это неофициальный разговор, и всё, что будет произнесено, имеет предположительный характер.
– Да, полицейский Феликс, ничего этого не было. Даже нашего разговора.
Куртку Вербин снял в прихожей, на нём остались только джинсы и тонкая футболка, под которой невозможно было скрыть даже крупную родинку, не то что микрофон. Но главным стало обещание, поскольку Селиверстов сказал Лидии, что Феликсу можно доверять.
– Как давно вы с ним?
Молодая женщина вздрогнула, не ожидала, что Вербин начнёт разговор с этого вопроса, но быстро взяла себя в руки.
– Да почти всю жизнь. – На её лицо вернулась грустная улыбка. – Арсена я знаю со школы, с первого класса. Знала, что у него есть брат. Ну, как брат. О том, что они действительно родные братья, мне стало известно намного позже, а тогда это был «дальний родственник из Питера», которого маленький Арсен для простоты называл братом. С Федей всегда было интересно и весело, он ведь намного старше, совсем взрослый, много знал и умел и всегда о нас заботился. О нас, потому что когда Федя понял, что мы с Арсеном дружим, сразу же включил меня в семью, если можно так выразиться. А когда узнал, что я хожу в художественную школу, обрадовался, как ребёнок, и договорился с родителями, что будет снабжать меня всем необходимым и даже оплачивать дополнительные занятия. Я об этом узнала только потом, мама рассказала, а тогда я ходила в художественную школу, училась, рисовала и слушала его подсказки… Федя многому меня научил, если честно – почти всему. Он часто приезжал, почти каждые выходные, и мы проводили много времени вместе: и втроём, и вдвоём. Но он никогда ко мне не лез, полицейский Феликс, никаких шагов и намёков, даже в шутку. Арсен стал у меня первым. А с Федей получилось потом, и инициатором была я. – Лидия жёстко посмотрела на Вербина, но тот остался невозмутим. – Я не лгу.
– Я вам верю.
Вербин ответил так, что вопросов не осталось.
– Спасибо. – Она посмотрела на чашку – рассказывая, молодая женщина совершенно позабыла о ней, но холодный кофе её не привлёк. – Я была совсем юна, но поняла, что нашла своего мужчину. А Федя сказал, что не хочет расстраивать брата, который тогда относился ко мне… не так, как стал относиться потом. И вёл себя иначе. – Лидия помолчала. – Ещё кофе?
– Пожалуй.
– Сейчас. – Она поднялась и какое-то время вела разговор, стоя к Феликсу спиной. – После школы Федя помог мне и Арсену поступить в университет, заботился о нас. Но в Питере Арсен стал другим: отсутствие родительской опеки и деньги брата его здорово изменили. В результате мы прожили вместе всего четыре месяца, а потом решили, что наши отношения должны стать более свободными. Это была его идея.
Не будь последнего предложения, Вербин бы решил, что на расставании настоял Арсен. Теперь у него возникли сомнения, но… но он не знал, имеет ли эта деталь хоть какое-то значение?
– Федя снял мне квартиру, и с тех пор мы с Арсеном живём отдельно.
– Вы продолжали заниматься живописью?
– Да.
– Почему сразу не поступили в Академию художеств?
– Из-за родителей. Отец был категорически против, говорил, что картинами в наше время не заработаешь и нужно уметь делать деньги.
– Разъехавшись, вы стали часто видеться с Селиверстовым?
– Намного чаще, – подтвердила молодая женщина. – Федя заботился обо мне, продолжал учить, а вместе мы были только во время поездок за границу, где точно не могли встретить знакомых.
«Интересно, почему ты согласилась на такие отношения? Потому что уже тогда знала о тёмной стороне Селиверстова?»
Скорее всего поэтому, но Лидия никогда не признается. Ни за что. Даже в приватном разговоре.
– Вскоре после того, как Арсен переехал в Питер, Федя рассказал ему правду, и, как мне кажется, напрасно. Когда Арсен узнал, что Федя ему не «дальний родственник», родившийся в Питере и потому изначально имевший какие-то преимущества перед «провинциалами» – так Арсен называл нас, а его родной брат, поднявшийся с самого дна и выгрызший себе завидное место под солнцем, у него, как мне кажется, возник сильнейший комплекс неполноценности. Арсен всё время хотел показать, что способен на многое, но характер ему не помогал. Все его проекты проваливались, а однажды Арсен и вовсе едва не загремел в тюрьму, Федя спас его очень дорогой ценой. А после этого сказал, что должен постоянно за ним присматривать. Арсен дико бесился, буквально выл от ярости и, наверное, поэтому решил устроить большой скандал. – Лидия вздохнула. – Арсен знал о компрометирующих материалах, которые собирал Федя, он ведь взламывал для него телефоны и компьютеры, знал, что Федя пишет картины под псевдонимом Абедалониум, поскольку работал над этой мистификацией, знал о четырёх картинах, которые написал Федя, узнав о преступлениях, вот и решил нагадить брату.
Она хрустнула пальцами и прошептала короткое ругательство.
Получилось очень естественно. От встречи в прихожей до этого момента и, наверняка, будет так же естественно до расставания. И оговорилась Лидия всего один раз, только что: «которые написал Федя»… Потому что остальные картины написала она. Она была Абедалониумом, в этом Феликс не сомневался.
Арсен действительно мог затеять скандал и совершенно точно был в числе его организаторов, что подтверждалось обнаруженными в ноутбуке материалами. На ноутбуке нашлась не вся информация, которая интересовала Вербина, но та, что нашлась, идеально укладывалась в версию Селиверстова. И в версию Лидии.
– Зачем Селиверстов написал те картины?
– Эти истории сильно на него подействовали, – объяснила молодая женщина. – А Федя… Он всё-таки в первую очередь художник, он тонко чувствует мир и реагирует картинами, образами.
– Почему Селиверстов рассказывает другую версию скандала?
– Потому что в неё легче поверить.
Логично.
– И потому что не хочет чернить имя брата. Ведь это Арсен нанял Гойду убить Лёшу.
Всё логично: и объяснение Лидии, и то, что её якобы «настоящая» версия в главном идентична версии Селиверстова. Орлик умер естественной смертью, Барби отравилась, убив перед этим Мульченко, а застреливший Чуваева Гойда не справился с управлением и разбился.
– Зачем вы сообщили Селиверстову, что в мастерскую пришёл Арсен?
– Во-первых, Арсен сказал, что вы его нашли, и я решила, что Федя должен об этом знать. Во-вторых, и это, поверьте, главное, я увидела, что Арсен на взводе, и забеспокоилась. – Лидия коснулась лица, на котором ещё оставались следы побоев. – Как видите, предчувствия меня не обманули: если бы не Федя, я была бы мертва.
– Почему Арсен напал на вас?
– Вы знаете почему, полицейский Феликс. – Она вздохнула. – Вы это знаете…
Да, Вербин знал – в больнице Лидию тщательно обследовали, но хотел услышать ответ. Молодая женщина это поняла и после паузы продолжила:
– Арсен увидел на столе бумаги из перинатального центра, в котором я наблюдаюсь, и узнал, что я беременна. Восьмая неделя. А с ним мы всегда занимались безопасным сексом. Арсен разъярился, но ещё больше – когда догадался, кто отец ребёнка. Догадка превратила его в дикого зверя. Арсен начал зверски меня избивать, но, к счастью, приехал Федя. – Ещё одна пауза. – Он меня спас.
Так она скажет на суде. И нет никаких сомнений, что ей поверят – ведь нет улик, доказывающих, что она лжёт. Никто не видел, как, придумав версию и объяснив её Лидии, Селиверстов хладнокровно избил любимую женщину: сильно, но так, чтобы ни в коем случае не причинить вред ребёнку. Никто не примет во внимание, что озверевший Арсен целился бы в живот обманщицы, а именно
