Демон скучающий - Вадим Юрьевич Панов
– Давай сыграем в игру «Верю – не верю», – криво улыбнулась Ника, глядя Вербину в глаза. – Я сама догадалась о Куммолово. Он, кстати, меня похвалил.
– Верю, – спокойно произнёс Феликс, продолжая держать руку девушки.
– Он сказал, что смерть Барби связана с «Магазинчиком сломанных кукол», и велел об этом написать.
– Верю.
– Он сказал, во сколько я должна быть в «Манеже», чтобы увидеть Алёну Иманову, велел дождаться и сфотографировать её, когда она будет смотреть на картину. Сфотографировать и выложить. Но я не смогла. Когда увидела Алёну – не смогла. Это нельзя ни фотографировать, ни выкладывать… Как бы от тебя ни требовали, чем бы ни угрожали – нельзя, просто нельзя. Я так ему и написала. Он сказал, что понимает. – Ника попыталась освободиться, но Феликс не позволил ей убрать со стола руку. Она поняла. Едва заметно улыбнулась. – Теперь ты знаешь обо мне всё, Вербин, вообще всё.
Могут ли её показания помочь в расследовании? Нет. Голос, который она слышала двенадцать лет назад? Неясная фигура в парке? Это не доказательства. Или – не те доказательства, что перевесят найденное в доме Гойды орудие убийства.
– Что скажешь? – очень тихо спросила девушка.
– Скажу, что тебе пришлось многое пережить.
– И всё?
Он по-прежнему держал её руку.
– Ты хотела услышать что-то другое?
Ника ещё ниже опустила голову.
* * *
Известный бизнесмен оказался Абедалониумом! И убийцей!
Ада отложила планшет только после того, как Феликс уселся напротив, но положила так, чтобы Вербин увидел броский заголовок. И только потом погасила экран. А ответив на приветствие, поинтересовалась:
– Вам понравилось дело, которое я для вас нашла?
Ответ он подготовил заранее:
– Благодарить не стану.
– Рада, что понравилось.
Феликс вежливо склонил голову. Они оба понимали, что ничего, кроме вежливости, полицейский предложить не мог.
– Полина передаёт привет. – Ада сделала глоток белого вина. Предлагать что-либо Вербину не стала. – Она впервые оказалась в центре настоящего полицейского расследования и до сих пор пребывает в приподнятом настроении. А самое главное, Полину теперь считают одним из ведущих специалистов по творчеству Абедалониума.
– Я читал её интервью.
– Жаль, что никто не взял интервью у вас.
– Я занимался скучным расследованием совершённого в Москве убийства, а не громкого питерского дела, – коротко рассмеялся Вербин.
– Рада, что получилось найти улики против Селиверстова.
– Вы не очень этому рады.
– Вы не можете знать точно. – Пауза. – Почему вы не верите в мою искренность?
На самом деле – верил. Неожиданно поймал себя на мысли, что верит в то, что Ада не соревновалась с ним, и не выжидала, когда он укажет на убийцу, а с самого начала была на его стороне и хотела, чтобы он поймал преступника. Верит. Однако мысль Вербину не понравилась, потому что… Чтобы ни делала Кожина, на второй чаше весов всегда будет лежать совершённое ею преступление. Феликс не мог доказать, но не сомневался в виновности Ады. Но доказать не мог. А когда нет доказательств, обязательно появляются сомнения. Рано или поздно.
– Вы узнали всё, что хотели?
– Нет.
– Зато вы поймали преступника и он, как я понимаю, во всём сознался.
– Селиверстова будут судить не за все преступления, которые он совершил, – спокойным тоном ответил Вербин.
Надеялся, что на этом разговор завершится, однако Ада проявила настойчивость, а он… он решил, что она имеет право знать его мнение о происходящем. В конце концов, благодаря Кожиной он оказался в Питере.
– Если я правильно понимаю, невозможно доказать, что Селиверстов нанял Гойду для убийства Алексея Чуваева?
– Если вы о моём деле, то оно закрыто: мы нашли орудие преступления в доме профессионального убийцы. Меня уже похвалили. – Феликс помолчал. – Но я не могу доказать, что кто-то, а скорее всего – Селиверстов, сделал смертельную инъекцию Орлику.
– А он точно её сделал?
– Медэксперты обнаружили след укола.
– А следы препарата? – поинтересовалась Ада.
– В анализах есть подозрительные моменты, однако неочевидные и в отчёт они не попали.
– Но вы всё равно считаете, что Селиверстов убил Орлика?
– И Барби, – спокойно добавил Феликс. – И Мульченко. И Гойду.
– Но зачем?
– Потому что Селиверстов совершил все те старые преступления, в которых, с его подачи, обвиняют других людей. – Подумал и добавил: – Кроме развращения девочек, тут Иманов справился сам.
– Но речь идёт о разных убийствах, – напомнила Ада. – А «серийники» не меняются…
– Как называется его портрет? – Вербин впервые позволил себе перебить Кожину.
– «Демон скучающий». – Ада замерла, глядя Феликсу в глаза, а затем повторила: – Скучающий.
– Думаю, это слово всё объясняет: в какой-то момент Селиверстову делается скучно, и он начинает убивать. Убивает хладнокровно, продуманно и до тех пор, пока не накормит своего зверя.
– Но каждый раз Демону требуется нечто новое.
– Он постоянно меняет и почерк, и объекты. Полиция ищет разных преступников, а он один.
– Настоящий Демон, – прошептала Кожина. – Невероятно.
– Невероятно, – согласился Феликс. – Зато даёт ответ на самый главный вопрос. – Вербин выдержал короткую паузу. Чтобы подобрать слова. И он не видел, не заметил и даже сейчас не оценил, что во время разговора чуть подался вперёд и сейчас их с Адой головы едва не соприкасаются над небольшим столиком. – Я с самого начала не мог понять мотива организатора скандала. Зачем кому-то понадобилось вытаскивать старые, давно забытые дела? Только для того, чтобы сыграть с полицией в «Кто умнее?»? Но когда я понял, почему картина называется именно так – всё встало на свои места.
– Это был его нынешний способ борьбы со скукой, – поняла Ада. – Не привлечь внимание к картинам, не добиться справедливости, а выставить напоказ свои старые преступления и убить тех, кого он сам в них обвинит.
– Никакой логики или корыстной цели – только игра. – Вербин медленно провёл пальцем по столу. – И я не думаю, что он выставил напоказ все свои преступления.
– Подозреваете, что их больше?
– Не сомневаюсь, – угрюмо подтвердил Феликс. – Поэтому и сказал, что узнал далеко не всё, что хотел.
Только сейчас они заметили, как сидят.
И после короткой, неловкой паузы выпрямились, вернувшись к расстоянию, что разделяло их в начале разговора. Потом Вербин подозвал официанта и заказал кофе. Кожина попросила вина, а когда официант ушёл, произнесла:
– Если ваша версия верна, у Селиверстова должны остаться трофеи с других преступлений. Ни в доме, ни в квартире их не нашли, но тайник наверняка есть, и будем надеяться, ваши коллеги до него доберутся.
– К сожалению, надеяться остаётся только на это.
– И на то, что его не выпустят.
– Вероятность пожизненного не так высока, как хотелось бы, – признал Вербин. – На нём всего одно убийство, которое, как утверждает Селиверстов, было совершено в состоянии аффекта. С хорошим адвокатом он выйдет через несколько лет.
– К сожалению, так тоже бывает… – Кожина пригубила вино из нового бокала. – Феликс, позволите замечание?
– Разумеется.
– Я не чувствую в вас уверенности, к которой привыкла, – мягко произнесла Ада. – Что не так?
Лгать не имело смысла. Кожина, конечно, сделает вид, что поверила, но Вербин не хотел, чтобы она делала вид, поэтому ответил честно:
– Я не нашёл портрета Селиверстова в «галерее Ферапонтова».
– А портрет Кукка в ней есть?
– Да.
– Интересный штрих…
Который заставляет Феликса сомневаться в том, что за прошлыми убийствами стоит Селиверстов.
– А ещё Лидия сказала, что у него отсутствуют какие-либо сексуальные девиации. Их связь тянется почти двадцать лет, и всё это время она знает Селиверстова как нормального мужчину.
– Лидия его любит, – обронила Ада.
А значит, доверять её словам нельзя. Но Феликс и сам понимал, что преданная Селиверстову художница будет говорить и делать только то, что пойдёт ему на пользу.
– Удивлена, что Лидия согласилась с вами поговорить.
– Я тоже, – не стал скрывать Вербин. – Мы расстались меньше часа назад…
* * *
– Полицейский Феликс… – Молодая женщина грустно улыбнулась и сделала шаг в сторону, пропуская Вербина в квартиру. – Решили не уезжать, не попрощавшись?
– Спасибо, что согласились принять меня.
– Я вас ненавижу, полицейский Феликс. – Она закрыла дверь. – Кофе?
– Если вас не затруднит.
– Да, на этот раз – меня. – Лидия подождала, пока он снимет куртку и разуется. – Фёкла сбежала, а новую домработницу я найти не сумела, что стало весьма неожиданным последствием разразившегося
