Демон скучающий - Вадим Юрьевич Панов
– Сначала у тебя начнётся ломка, – пообещал Феликс. – Каждое утро, заходя в управление, ты будешь озираться в поисках меня и вздыхать, не находя. На пике, возможно, станешь выкрикивать моё имя по ночам…
– Заткнись.
– Смущая жену…
– Заткнись.
– Извини, ты сам спросил.
– Просто заткнись, – рассмеялся Гордеев. – И скажи, для чего ты меня ждал?
– Мы встретились совершенно случайно. – Вербин округлил глаза.
– У входа в управление? И ты явно тут не пять минут ошиваешься. – Гордеев покачал головой: – Не ври мне.
– Последняя фраза кажется знакомой.
– Ты был женат.
– Ладно, ладно… – Феликс улыбнулся и протянул Никите сложенный лист бумаги. – Поищи, пожалуйста, человека с этими данными.
Гордеев прочитал короткий, написанный от руки текст и удивлённо посмотрел на Вербина.
– Ты серьёзно?
– Да.
– И кто это будет?
– Мне самому интересно.
– Опять загадки?
– Куда без них?
– Ладно, прикажу поискать. – Никита убрал бумагу в карман, сделал глоток кофе, почти втолкнул Феликса в подъехавший лифт и спросил: – Об этом пока не говорим?
– Пока нет. Нам есть о чём рассказать.
– И чем похвастаться.
– И чем похвастаться.
На традиционном совещании, которое сегодня проходило на Суворовском, потому что сразу после него Васильев и Голубев отправлялись к заместителю начальника управления. Радости им это обстоятельство не прибавляло, а вот оперативники выбором места остались довольны – на своей территории им было комфортнее.
– Насколько я понимаю, у нас наконец-то появились реальные результаты, – произнёс Голубев и выразительно посмотрел на Феликса, давая понять, что результаты появились не у того, кто больше всех умничает, а у скромных петербургских офицеров. Феликс невозмутимо промолчал. – Рассказывай, Гордеев, и заранее извини, что я буду задавать вопросы.
Оперативные мероприятия в доме Ферапонтова закончились поздно, поэтому следователь в присланные материалы ещё не заглядывал. Ну, разве что краем глаза, пока добирался до управления.
– Конечно. – Никита заглянул в планшет. – Насчёт результатов я пока не хочу говорить, чтобы не забегать вперёд, но подвижки в расследовании произошли весьма серьёзные. Итак, вчера, вскоре после нашего совещания, поступила оперативная информация о том, что несколько опрошенных граждан опознали помещение, в котором велась видеосъёмка Орлика и Кости Кочергина. Благодаря вам, Виктор Эдуардович…
Голубев важно кивнул.
– Мы быстро получили ордер, выехали на место, в Верхнюю Ижору, и действительно обнаружили в указанном особняке помещение, в котором, предположительно, велась та самая съёмка.
– Предположительно? – поднял брови следователь. – Если я правильно понял, обстановка полностью совпала с той, что на видео?
– Жду подтверждения экспертов.
– Разумно, – согласился Голубев. – Учитывая, кому принадлежал дом, нужно всё делать в точном соответствии с протоколом.
Вербин, который после ужина с Вероникой вернулся в управление и сидел там с Гордеевым до двух часов ночи, уже слышал имя: Илья Семёнович Ферапонтов, знал, о ком идёт речь, но решил сыграть «дикого» москвича.
– Большой человек?
– Скажем так: весомый, – вздохнул Васильев.
– Будь он жив, не уверен, что мы получили бы ордер на основании одних лишь показаний осведомителя, – с неожиданной искренностью добавил следователь.
– Когда он умер?
– Примерно год назад. Рак.
– Ага. – Вербин сделал пометку в записной книжке.
– Что ты хочешь сказать своим «ага»? – нахмурился Голубев.
– Орлик мёртв. Ферапонтов мёртв. – Феликс выдержал короткую паузу и едва заметно развёл руками: – Это в деле Кости Кочергина. В других делах то же самое: Иманов мёртв, Барби мертва. У нас на руках куча преступлений, но люди, с которыми имело смысл их обсудить, мертвы.
– Но по каждому преступлению есть неопровержимые улики, указывающие на этих людей, – теперь в голосе следователя не было и грана искренности, только жёсткость. – Разве не так?
– Так.
– Запомни свой ответ. – Голубев вновь повернулся к Гордееву: – А ты продолжай.
Судя по всему, Вербин вновь испортил ему настроение.
– Обнаружение помещения стало нашей единственной удачей, – признался Никита. – Больше в особняке ничего интересного, имеющего отношение к расследованию, не найдено. Личный телефон и компьютер Ферапонтова-старшего наследники исследовали после его смерти, говорят, ничего сомнительного в них не видели. Устройства уничтожены, поэтому проверить их заявление возможности нет. Из городской квартиры Ферапонтова после его смерти были вынесены все документы и электронные устройства, в самой квартире сделан косметический ремонт и в ней уже полгода живут посторонние люди – наследники квартиру сдают.
– Никаких следов, – протянул Васильев. – Если у Ферапонтова были компрометирующие материалы, он мог заранее их уничтожить – умирал он долго, не в одночасье.
– Или ими завладел кто-то из наследников, – добавил Голубев.
– На мой взгляд, Николай Ферапонтов был искренне удивлён и расстроен, – произнёс Никита. – Даже больше: мне показалось, что наши подозрения повергли его в шок. Он не ожидал, что его отец занимался… В общем, делал то, что, как мы считаем, он делал.
На некоторое время в кабинете повисла тишина, а затем следователь негромко спросил:
– Ферапонтов-старший знал Орлика?
– Да, Николай подтвердил факт их близкого знакомства: Орлик был вхож в дом Ферапонтовых и присутствовал на всех семейных торжествах. Николай сказал, что и сам неоднократно обращался к Орлику за авторскими драгоценностями. – Гордеев перелистнул на планшете страницу и улыбнулся: – Ещё одна деталь, которая особенно понравилась Феликсу…
– Тебе что-то понравилось? – притворно удивился Васильев, переведя взгляд на Вербина.
– В истории с особняком Ферапонтова – всё, – усмехнулся в ответ Феликс. – Но эта деталь – особенно, тут Никита прав.
– Что за деталь?
– Николай Ферапонтов получил от Абедалониума авторскую копию «Демона скучающего», – сообщил Гордеев. – Но предназначена она была его отцу. Подпись: «С благодарностью Илье Семёновичу».
– Абедалониум не мог не знать, что Ферапонтов мёртв, – пробормотал Васильев.
– Именно.
– Получается, все, кому Абедалониум отправил авторскую копию «Демона», в чём-то замешаны?
– Мы уже обсуждали, – довольно резко оборвал полковника Голубев. – И больше к этому вопросу возвращаться не будем. – Быстрый и снова жёсткий взгляд на Вербина. – Гордеев, расскажи, что собираешься делать дальше?
– Отработаем телефоны, которые бывали в особняке. Установим даты, когда в гостях у Ферапонтова собирались исключительно мужчины, и плотно пообщаемся с этими г… Гостями.
– Нам нечего им предъявить.
– Дело громкое, кто-то может дать слабину.
Васильев и Голубев вновь переглянулись.
– Ну…
– Работай, – решительно произнёс следователь. – Следующее решение примем по результатам.
– Хорошо.
– Что по делу Барби? Я слышал, журналисты и блогеры получили конверты?
– Фотографии старых фотографий и намёк на «Магазинчик сломанных кукол», – ответил Васильев. – Материал получился не слишком острый, чтобы о нём писать, вот никто и не написал.
– Я думаю, они просто не рискнули, – хмыкнул Голубев. Ему было приятно думать, что журналисты и блогеры наконец-то поняли, что такое «порядок». – Ещё новости есть?
– Ребята с «земли» продолжают изучать данные с видеокамер, но рассмотреть, кто был за рулём машины Барби, пока не удалось.
Голубев покосился на Вербина:
– Теперь доволен?
– Из-за этого Барби ехала не самым коротким маршрутом, – продолжил Гордеев.
– Из-за чего? – не понял следователь.
– На коротком маршруте есть камеры, на которых мы бы увидели водителя. На длинном – нет. Кроме того, есть признаки того, что из дома Барби кто-то выходил – тени, движение, но этот «кто-то» знал расположение камер, и отследить его не получилось.
Голубев хрюкнул, и Вербин поспешил прикрыть Никиту:
– Я не собираюсь искать чёрную кошку в тёмной комнате и принимаю результаты проверки, – спокойно произнёс он, глядя следователю в глаза. – Если мы не в состоянии доказать, что за рулём машины была не Барби, а некий злоумышленник, и он же потом убил Барби и Мульченко, бессмысленно настаивать на этой версии.
– Но ты её не отбрасываешь? – с напором спросил Голубев.
– Нет.
– Почему?
– Я допускаю, что всё, что происходит, спланировал Абедалониум, причём спланировал так ловко, что процесс развивается без его участия. Вероятность этого невысока, но она существует. Ещё я допускаю, что смерть Орлика случилась по естественной причине, а Барби покончила с собой. В это поверить сложнее, но можно. Можно.
– Что помогает тебе верить?
– Смерть Иманова, – ответил Вербин. И тут же объяснил свой странный ответ: – Её невозможно было спрогнозировать с достаточной уверенностью. И она позволяет предположить, что остальные смерти тоже не были запланированы. Но только предположить. Вероятность того, что кто-то контролирует происходящее, намного выше.
– Из-за убийства двух уголовников? – догадался Васильев.
– Да, – кивнул Феликс. – Это оперативная реакция, которую невозможно было заложить в развитие
