Апрель в Испании - Джон Бэнвилл
Тем не менее он знал, что таким способом до мишени ему не добраться. Она могла быть где угодно – у неё мог быть выходной. Придётся всё же пойти в регистратуру и спросить её по имени. Что он и сделал.
Монашка, или кто там сидел у них за регистрационным столом, вылупилась на него так, словно он прилетел по меньшей мере с Марса. Она не могла понять, что он говорит. Интересно, она и правда была такой тупой или притворялась? В конце концов, он ведь просто назвал нужную фамилию.
– Лоу-лесс, – снова произнёс Терри, говоря очень медленно и изо всех сил стараясь держать себя в руках, – док-тор Ан-дже-ла Лоу…
И тут он увидел её. Через стекло входной двери было видно, что она стоит на улице с двумя другими людьми. Одна была фляндрой примерно того же возраста, другой – долговязым типом со светлыми волосами. Сегодня утром Терри их обоих уже где-то видел, но не помнил, где именно. Затем оба развернулись, и она вошла в больницу. Он живо отошёл от стола, а монашка так и осталась сидеть, таращась на него, как на инопланетянина. Дотопал до зелёной доски из гипсокартона, висящей на стене, и сделал вид, что читает прикреплённые к ней объявления. Вошедшая женщина была одета не как врач, но по её уверенному виду Терри понял, что она и не пациентка. Она остановилась у стола и расписалась в какой-то книге или чём-то вроде того. Кажется, женщина немного нестойко держалась на ногах. Может, выпила? При такой бледной коже она явно не была испанкой. Точно она! Мишень выглядела не так, как на фотографии, но Терри всё равно узнал её по тёмным волосам, узкому лицу и острому подбородку.
Теперь она повернулась к столу спиной и двинулась по длинному побеленному коридору, в конце которого через большое матовое стекло окна ярко бил солнечный свет. Она была немного кривоногой, что ему нравилось в выдергах. Это словечко, «выдерга», он взял на вооружение, да и «фляндру» тоже. Он вообще интересовался словами и завёл привычку собирать новые. Перси как-то сказал ему, что он «немного коннессёр». Старик, как обычно, говорил с сарказмом, но в его шутке крылось больше правды, чем ему казалось. Терри и впрямь был коннессёром, в определённых вещах, особенно теперь, когда узнал от Перси, как правильно произносится это слово и что оно значит.
Выдерга и фляндра отличались друг от друга, представляли собой два разных типажа. Первая была бой-девкой, острой на язык, лёгкой на подъём и вообще готовой на любой кипиш. Другая скорее походила на леди. Забавная штука. Как узнать, кто из них кто? У него вроде получалось. Эта вот, к примеру, явная выдерга, а другая, та, с которой он видел её снаружи, в чёрном платье с белым воротничком – та, по ходу дела, фляндра.
Терри размышлял, что же делать. Изнутри его обуревало то самое трепетное чувство, которое возникало всегда, когда мишень попадала в поле зрения. Он двинулся за ней. Проходя мимо регистратуры, заприметил на стойке папку с зажимом, которую кто-то, должно быть, оставил там и забыл. Монашка по-прежнему висела на телефоне и не обратила на него внимания. Он плавным движением взял папку и пошёл дальше, глядя в неё исподлобья и изображая врача. Увидел, как женщина остановилась в дальнем конце коридора и вошла в дверной проём.
К нему приближалась мужская фигура, одетая в белый халат, – надо полагать, настоящий врач. Терри прошёл мимо, не взглянув на него, сосредоточенно уставившись в папку и хмуря брови, словно читал результаты анализов – и новости были скверными. Подошёл к двери, за которую вошла женщина, толкнул её и проскользнул внутрь.
Это была кладовая. От пола до потолка высились полки, а на полках громоздились коробки с таблетками и прочим, и склянки с какими-то лекарствами, и рулоны бинтов, и корпия, и лейкопластырь.
Ствол! Чёрт возьми – Терри забыл захватить его с собой!
Выдерга полусидела на краю металлического стола, повернувшись к нему задом. Он молча стоял спиной к двери. Похоже, она не услышала, как он вошёл. Что она делала? На столе лежал развёрнутый листок сложенной папиросной бумаги. Левый рукав её блузки был закатан, а вокруг её руки выше локтя была туго обмотана резиновая трубка. На глазах у него она поднесла к свету шприц, постучала по его цилиндру ногтём, а затем ввела иглу под углом во вздувшуюся вену на внутренней стороне локтевого сгиба.
Терри ощутил досаду. Почему? Какое ему дело до того, что она торчуха? Ну это же было совершенно неважно. И всё же он разочаровался. Почувствовал себя охотником, выследившим наконец зверя, за которым крался по пятам, и обнаружившим, что тот уже подбит.
Она вытащила иглу, закрыла глаза и медленно запрокинула голову назад, открыв гладкую белую шею. Терри услышал её вздох. Затем, хотя он не двигался и не издал ни звука, она внезапно открыла глаза, повернула голову и посмотрела прямо на него.
Почему, ну почему он не взял пистолет? Все было бы кончено за секунду, и она, вероятно, даже ничего бы не почувствовала. Две пули в грудь и одна в голову, бах-бах-бах, таково было правило, которому следовали все профессионалы.
Он всё ещё сжимал в руках папку. Та была сделана из какого-то жёсткого, тонкого металлического листа с острыми краями. Терри взвесил его в руке. Годится. Он был хорош в импровизации. Двинулся вперёд.
Женщина сказала что-то по-испански, а затем, сообразив, что он не понял, перешла на английский.
– Кто тебя прислал?
Дурман начинал действовать, и её голос прозвучал смазано, но по глазам было видно, что она по-прежнему на стрёме. И она была зла. Глаза блестели. Зрачки сжались до размеров булавочных головок.
Он улыбнулся.
– Всё путём, Апрель, – тихо сказал он. – Я прибыл передать тебе кое-что от ребят из Дублина.
Она наблюдала за ним, но при этом становилась всё более окосевшей, и её глаза начали терять фокус. Нужно было всего-то подождать несколько секунд, пока её не покинет боевой дух.
– Вот уроды, – пробормотала она.
Она двигалась так быстро, что застигла Терри врасплох. Он колебался не больше полусекунды, но этого времени хватило, чтобы она протянула руку, схватила с полки перед собой мензурку с широким горлом и одним движением запястья – на мгновение он подумал о Малышке – выплеснула её содержимое ему в лицо. Жидкость была бесцветной и имела знакомый, слегка смолистый запах.
