Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив

— Выходит, что так.

Ага, значит, после семейной сцены муженек домой не вернулся, решил перебраться в гостиницу.

— Что дальше?

— Из отеля он вышел в шесть и вернулся в контору.

Итак, Дендринос вернулся в контору и пробыл там до девяти вечера. После чего провел несколько часов в баре гостиницы «Великобритания» в компании мужчин. В двенадцать пятнадцать покинул бар, отправился к театру «Атинаико» и там на углу подождал актрису. Она вышла и села к нему в машину…

— В настоящий момент они ужинают в «Эротокритосе».

Стало быть, после вчерашней ссоры с женой Дендринос решил играть в открытую. Он больше не скрывает своих отношений с молодой актрисой.

— У меня все, — закончил свой отчет Апостолис. — Если я вам не нужен, еду в «Эротокритос». Думаю, они там еще не закончили.

— Вряд ли в этом есть необходимость. Из «Эротокритоса» они наверняка поедут домой к малышке.

— Да, но не грех в этом убедиться. — Он улыбнулся.

Похоже, для парня все это — детская игра.

— Так я вам больше не нужен? — спросил Апостолис, поднимаясь.

— Нет, погоди, — сказал Бекас. — Говоришь, из конторы Дендринос уехал на черном «мерседесе». Из театра в «Эротокритос» они тоже ехали на машине. Как же ты за ними следил?

— На такси.

— Вот именно. Но ведь в такси есть счетчик. А это значит, ты заплатил деньги. Сколько?

— Так вы же утром дали мне тысячу…

— То был аванс за работу. Расходы оплачиваются отдельно.

— Но, хозяин… — запротестовал Апостолис.

— Я же тебе сказал, что плачу не из своего кармана.

Он вынул из портмоне вторую тысячу, таким образом, сумма, выданная ему госпожой Дендрину, несколько уменьшилась. Что ж, тем лучше — не так совесть будет мучить из-за этих даром доставшихся ста тысяч. Он вложил бумажку в ладонь Апостолису.

— Завтра утром, если будут новости, позвонишь мне.

Новости не заставили себя ждать, однако сообщил их не Апостолис. Бекасу позвонила из Суниона сама госпожа Дендрину.

— Ну что, нашли вы покой, который был вам так нужен? — спросил Бекас.

— Нет.

— Почему?

— Он узнал, что я здесь, и требует встречи.

— Вам звонил муж?

— Да. Вчера вечером. Сказал, что ему нужно срочно со мной повидаться. Я, естественно, отказалась: пускай, если он имеет мне что-то сообщить, встретится сегодня с моим адвокатом. А у вас есть новости?

— Я держу его под наблюдением.

— Он виделся с этой?..

— Да, — поколебавшись, ответил Бекас.

С другого конца провода до него донеслось клокотание ненависти, и ему опять стало не по себе. Он согласился защитить испуганную женщину, но информировать ревнивую жену об изменах супруга — увольте!

— И спал у нее? — все так же злобно продолжала Дженни Дендрину.

— Поговорим об этом при встрече. Во всяком случае, беспокоиться вам не о чем. Я не выпускаю его из виду. Если он снова будет звонить, сообщите мне.

Едва он повесил трубку, как телефон снова зазвонил. Теперь это был Апостолис. Как Бекас и предвидел, после ресторана любовники отправились на улицу Заимиса, где жила актриса. В семь утра Дендринос вернулся в гостиницу и оттуда поехал в контору.

— Совсем спятил! — проворчал Бекас, почувствовав легкий укол совести. — Ты что, всю ночь не спал?

— Не волнуйтесь, хозяин, — со смехом сказал Апостолис. — Я до этого отоспался.

Бекас с напускной строгостью предупредил Апостолиса, чтобы впредь не вздумал повторять таких выходок.

— Но, хозяин, я же…

— Я тебе запрещаю, слышишь? Я не за тебя волнуюсь, а за дело. Через три дня такой работы ты будешь ни на что не годен.

Повесив трубку, он невольно улыбнулся. Что ни говори, а этот Апостолис хороший парень. Надо будет непременно подыскать ему работу, когда закончится эта история.

6

НЕЗАДОЛГО ДО ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Много раз Бекас анализировал события двух последних дней перед тем, как страхи Дженни Дендрину стали свершившимся фактом. Он снова и снова выстраивал в памяти эти события, и — что самое подозрительное — картина была четкой и ясной.

Но все это произошло уже потом, когда Дженни Дендрину, глядя на Бекаса неподвижными, остекленевшими глазами, заставила его мучиться угрызениями совести, а записка, найденная у нее на комоде, развеяла все сомнения в том, кто был убийцей.

Но пока Дженни была еще жива, Бекас, хотя и начал расследовать несостоявшееся преступление, не верил в вероятность ее смерти.

Первым событием этих двух дней был вечерний звонок Дженни, когда она сообщила Бекасу, что ее адвокат встретился с мужем.

— И как он себя вел?

— Отвратительно.

— Что, отказался дать развод?

— Сначала хотел, но мой адвокат заткнул ему рот, сообщив, что у него в руках бесспорные доказательства неверности. После чего тот изменил тактику. Он, мол, ничего не имеет против.

— Тогда, если вы действительно хотите развода, все улаживается, и у вас нет причин для беспокойства.

— Нет, именно теперь-то я и беспокоюсь.

— Но почему?

— Меня пугает эта резкая перемена. Сначала он разыгрывал благородное негодование, а потом вдруг согласился. Он явно что-то замышляет. Не может быть, чтобы он так легко отказался от моих денег. Адвокат ему так прямо и заявил.

Бекас подумал, что ничего невероятного тут нет: порой мужчина готов все отдать, лишь бы избавиться от опостылевшей женщины, но, естественно, своими мыслями с клиенткой он не поделился.

— Не надо нервничать. Он ничего не сможет сделать. Я все время начеку.

Как же стыдно ему было потом при воспоминании об этих словах!

Второе событие произошло в тот же вечер и было серьезнее первого.

В девять с чем-то позвонил Апостолис. Он, как и накануне, глаз не спускал с Дендриноса. Тот ждал свою любовницу в машине на углу улиц Стадиу и Христоса Ладаса.

— Я звоню из бара. Вот она. Идет. — И повесил трубку.

Вечер влюбленная пара снова провела в ресторане.

Бекас уже собрался ложиться, когда снова раздался звонок. На этот раз Апостолису было, что сообщить.

После ресторана они поехали в сторону моря. Апостолис последовал за ними (машину на этот раз взял напрокат, решив, что это обойдется дешевле).

Они не остановились ни в Фалероне, ни после.

«Куда это они?» — недоумевал Апостолис, подумав, что деньги, сэкономленные на такси, вылетят за бензин. Наконец стало ясно, что они едут в Сунион. Парень насторожился: ведь Бекас сказал ему, что в Сунионе теперь живет жена Дендриноса.

Когда «мерседес» остановился, Марина Розину вышла из машины одна и направилась в приморский ресторанчик. Там она явно кого-то поджидала.

— Ну и?..

— Никто не пришел. Она прождала около получаса. Все время озиралась по сторонам.

— А Дендринос?

— Он сидел в машине. Ах да! Я забыл сказать, что он поставил машину не на дороге, а в таком месте, где ее трудно разглядеть.

— И что же дальше?

— Через полчаса артистка вернулась.

— И они уехали?

— Да.

— И все?

Все. Но разве этого мало? «Много — и в то же время ничего, — думал Бекас. — Странно! Что все это значит? Какой вывод можно сделать? Никакого…»

Ему вдруг захотелось позвонить госпоже Дендрину. Но зачем? Что он ей скажет? Он нервничал. И не то чтобы дело трудное, а как-то не ощущаешь почвы под ногами. Бекас находился в положении человека, которого заставляют следить за беседой на непонятном ему языке. Никакой видимой логики в действиях любовников он не усматривал.

Голос жены вывел его из раздумья.

— Знаешь, когда ты вышел, еще раз звонила твоя дама. Кажется, это была она.

— И что сказала?

— Ничего. Просто попросила тебя к телефону.

— И ты не дала ей номер?

Бекас на всякий случай оставил жене телефон, по которому его можно было найти.

— Да нет. Она и не просила. Как только услышала, что ты вышел, сказала «спасибо» и тут же повесила трубку.

— Ты уверена, что это была госпожа Дендрину?

— По-моему, да.

Он посмотрел на часы. Время за полночь. Может, все-таки позвонить? Нет уж, пусть отдохнет. У нее и так нервы расстроены. Сейчас она, наверно, уже легла, и ему пора последовать ее примеру. А утром он позвонит… Заснул Бекас с тяжелым сердцем.

Наутро она позвонила сама.

— Я вчера хотела с вами поговорить.

— Я оставил жене телефон, по которому меня можно найти.

— Она мне не сказала.

«Но ты же не дала ей сказать!» — мысленно возразил Бекас, который полностью доверял жене.

— У вас есть новости?

— Да. Дело в том, что уже после нашего разговора мне позвонила эта дрянь. Странно, не правда ли?

— Марина Розину? — удивился Бекас.

— Собственной персоной. — В ее голосе опять прозвучала лютая ненависть.