Убежище - Нора Робертс

Все внутри нее хотело броситься к нему, накрыть его тело своим и излить в него свое сердце. Дать ему сил, облегчить боль.

Но она медленно, бесшумно прошла по полутемной комнате с единственным зашторенным окном. Она взяла его за руку легко и нежно.

– Я бы хотела быть рядом, когда ты проснешься, хотела бы поговорить с тобой. Но тебе нужно отдыхать. Я буду приходить каждый день, оставаться столько, сколько мне позволят. Лили шлет тебе свою любовь, и даже когда я не смогу быть здесь, ты должен знать, что я тебя люблю.

Она наклонилась, поцеловала его руку и ушла так же, как и вошла. Медленно и тихо.

В одурманивающую летнюю жару под палящими лучами солнца Кейт прошла пешком до дома почти тридцать кварталов.

Магазины в столь ранний час были еще закрыты, а большинство туристов еще спали. Она шла по центру города в тот час, когда улицы были заполнены собачниками, нянями, бегунами, направляющимися в сторону парка, и обитателями деловых кварталов. Они не обращали на нее никакого внимания, как и она на них.

Она оставила его там, избитого и переломанного, потому что у него есть семья, которая его любит и теперь винит во всем ее. Даже Бекка, подумала она. Все, что сделала Бекка, она сделала для Ноя.

Кейт не могла ее винить. Никто не мог никого винить.

Интересно, подумала она, винит ли Ной ее за случившееся?

Она сменила жару на прохладу вестибюля, прошла к лифту, по коридору к двери. И вошла внутрь.

– Кэти. Бедная малышка. Проходи, проходи, садись. Ты шла пешком? Давай-ка я…

Качая головой и дрожа всем телом, Кейт бросилась в туалет. Боль, которую она несла внутри, яростно вырвалась наружу; вслед за Кейт в ванную ворвалась Лили: одной рукой она собрала волосы Кейт за спиной, а второй схватила полотенце для гостей.

– Все в порядке, милая. Все в порядке.

Она намочила полотенце холодной водой и приложила его сначала ко лбу Кейт, а затем к затылку.

– Теперь тебе нужно прилечь. Вставай. – Она подняла Кейт, отвела ее в спальню и уложила на кровать, продолжая при этом успокаивать. – Я принесу тебе воды и имбирного эля.

Она поспешила выйти и вернулась с двумя бокалами.

– Сначала выпей воды, вот так.

Она взбила подушки и подложила их под спину Кейт.

– Медленно, вот так. Когда ты немного успокоишься, то примешь прохладный душ, а я принесу тебе свежую одежду.

Лили присела на край кровати и убрала с лица Кейт влажные от пота волосы.

– Можешь рассказать?

– Двое мужчин. Его лицо, бабушка Лили, они так сильно избили его. Ему понадобится операция, и не одна. Двое мужчин набросились на него, когда он возвращался домой после того, как посадил меня в такси. Они избили его. И обзывали его. Сказали, это потому, что я белая, а он – нет. Они упомянули меня. И теперь он лежит там, ему больно. А его семья винит во всем меня.

– Не может такого быть.

– Нет, может. – Из ее опухших глаз градом покатилось еще больше слез. – Его мать даже не взглянула на меня. А брат не захотел оставаться со мной в одной комнате. Они произнесли мое имя, когда избивали его.

– Потому что они уроды, расисты и фанатичные говнюки. Ты не виновата. Его семья напугана, встревожена, они злятся. Дай им время. Что говорят врачи?

– Я знаю только то, что сказала мне Бекка. Они не могут давать ему большую дозу обезболивающего из-за сотрясения мозга, и ему нужна операция. Я видела его всего минуту, но он спал. Я не могла остаться, потому что…

– Все в порядке. Он молод, силен, и никто, кроме танцоров, не может похвастаться отличной физической формой. А теперь выпей имбирного эля.

Она уговорила Кейт выпить эль, отвела ее в душ и принесла свежую одежду. Лили взглянула на часы и решила ненадолго отложить звонок Хью. Нет смысла будить его в такую рань, да еще и такими новостями. То же самое касалось и Эйдана.

Она позвонит режиссеру, как только почувствует, что Кейт немного успокоилась. «Мими придет через час», – подумала Лили. Чуть погодя она написала своей личной помощнице, чтобы та работала из дома и перенаправляла к ней только самые важные звонки.

Она приготовит чай. Она могла бы…

– Бабушка Лили…

Она обернулась и увидела Кейт – ее мокрые волосы были собраны в хвост, что лишило столь молодое и печальное лицо обрамления.

– Милая, приляг ненадолго. Я заварю нам чаю.

– Со мной все в порядке. Душ помог. И то, что меня вырвало. Со мной все в порядке. Я заварю чай. Мне станет легче, если я буду что-то делать, помогать.

Она шагнула в сторону кухни, но остановилась и обняла Лили.

– Спасибо.

– Не за что.

– Есть за что. Ты была мне и мамой, и бабушкой столько, сколько я себя помню. Ты моя бабушка Лили, и я так отчаянно нуждалась в тебе.

– Я сейчас расплачусь.

– Ты еще не звонила ни папе, ни дедушке?

– Я хотела подождать еще часок.

– Хорошо. – Она отстранилась. – Я заварю чай, и, возможно, ты поможешь мне принять правильное решение.

– Хорошо. Мне нравится размышлять.

Они вместе направились на кухню, и тут зазвонил домашний телефон.

– Я отвечу.

Лили вернулась и подняла трубку:

– Лили Морроу. Да, Фернандо. О! – Она посмотрела в сторону кухни. – Да, отправь их наверх.

На кухне Кейт рассматривала ярко-красную жестяную банку.

– Чай для бодрости. Помогает?

– Не особо. Нам стоит сделать кофе.

– Ты хочешь кофе?

– Милая, это был Фернандо из вестибюля. Сейчас придут два детектива из полиции. Им нужно поговорить с тобой. Я думаю, что лучше всего просто покончить с этим.

– Да.

Кейт поставила банку обратно и повернулась к сложной кофемашине, которую, со слов Лили, она любила чуть ли не больше, чем секс.

– Я хочу помочь. Не знаю как, но мало ли. Со мной и правда все в порядке, бабушка Лили.

– Я вижу. Ты всегда была сильной, Кейт.

– Не всегда, но я помню, каково это. Я приготовлю кофе на всех. – Она вымученно улыбнулась. – Думаешь, полицейские пьют черный кофе, как в книгах и фильмах?

– Сейчас узнаем. Пойду впущу их.

Проходя через гостиную, Лили окинула ее прищуренным взглядом, прикинула, как выстроить сцену так, чтобы она села на диван рядом с Кейт. Если ее девочке понадобится поддержка – она будет рядом.

Лили открыла дверь.

Она ожидала увидеть кого угодно, но только не женщину средних лет с каштановыми, чуть седыми и