Я оставляю тебя в живых - Флориан Дениссон
Бенжамен Колер покачал головой: он был один против двоих коллег.
– Так что мы делаем? Сейчас ровно тринадцать часов, а в сообщении ясно сказано ждать до четырнадцати.
Дарио поскреб седеющую бородку и поморщился:
– Когда кто-то из наших в опасности, мне плевать на тайминг. Экипируемся и едем. Я могу и один, но как знать, что там творится. Думаю, вы отлично понимаете, почему в этих обстоятельствах я не могу попросить вмешаться весь отдел расследований, поэтому и обращаюсь к вам. Так что: вы со мной или нет?
Мусса повернулся к напарнику и, казалось, спрашивал его взглядом. Спустя несколько секунд Бенжамен сдался и пошел экипироваться. Мусса отправился следом, а Дарио, прежде чем проверить табельное оружие, схватился за свою куртку.
Уже направляясь к выходу, Бенжамен его окликнул:
– Что скажем коллегам? И Левассеру?
– Ничего, – отрезал Дарио.
– А если засыплемся?
– Я беру всю ответственность на себя, – ответил он. – Вы сможете сказать, что это был мой приказ.
43
Самюэль Трамбле вытаращил глаза. Невероятно! Ни один из трех выстрелов не задел Максима. А ведь он стрелял с близкого расстояния…
Озадаченный Максим внимательно оглядел шпиль часовни. Промысел Божий? Но, будучи последователем Декарта, он решил, что гуру просто не умеет обращаться с огнестрельным оружием и вдобавок плохо прицелился.
Не стоило ждать повторения столь неслыханной удачи, следовало действовать быстро. Рука Максима стремительно скользнула под куртку, но Самюэль заметил это и снова выстрелил.
Ослепительная вспышка озарила опушку, в воздухе раздался хлопок. Уверенный, что на сей раз пуля его не минует, Максим закрыл глаза.
Опять промах.
В бессильной ярости гуру разрядил весь магазин в отступника, который к этому моменту уже смирился с мыслью, что ему покровительствует некая сверхъестественная сила. Выхватив из кармана пистолет, Максим направил его на Трамбле: тот инстинктивно вскинул руки. В его выпученных глазах метался ужас, тело сотрясала дрожь. Они с Максимом поменялись ролями. Можно не сомневаться, что соперник наверняка стреляет лучше, чем он.
– Бросай оружие! – прорычал Максим.
Он знал, что пистолет Самюэля разряжен, но ни в коем случае не хотел рисковать.
Гуру повиновался, рухнул на колени прямо в снег и принял молитвенную позу. С согбенной спиной, подавшись вперед всем телом и спрятав лицо в ладони, Трамбле, казалось, целиком находился во власти каких-то странных чар.
– Стреляй поскорее, и покончим с этим, – произнес гуру неожиданно спокойно. – Для нас, Детей Гайи, смерть – это лишь первый шаг к вечному блаженству.
Вот псих, подумал Максим.
– Еще одна причина не доставлять вам этого удовольствия, – в конце концов произнес он. – Если вам суждено умереть, уж я позабочусь о том, чтобы этот процесс длился бесконечно.
– Страдание тоже несет искупление, – возразил Самюэль.
Максиму оставалось лишь признать его правоту, но он и виду не подал. Жандарм приказал гуру, не делая резких движений, подняться и войти в часовню. Он шагнул к Самюэлю Трамбле и уткнул ствол пистолета ему в затылок. Вздрогнув от неожиданности, тот повиновался.
В часовне Максим заставил его подойти к массивному опорному столбу, прижаться к нему спиной и отвести руки назад. Быстрым сноровистым движением он отстегнул от пояса наручники и защелкнул их на запястьях Самюэля. Металл так сильно стиснул руки, что гуру вскрикнул от боли.
Добравшись до свежевыкопанной могилы, Максим внимательно вгляделся: Элоди, связанная в точности так, как на присланном видео, лежала лицом вниз в гробу, крышка которого валялась тут же рядом.
Лицо Максима исказила гримаса бесконечной печали.
Он упал на землю. По лесу разнесся его звериный вой.
Дрожащей рукой Максим стиснул рукоятку пистолета и прижал ствол к виску.
Подушечка указательного пальца нащупала спусковой крючок, палец уже начал медленно сгибаться, как вдруг он различил внизу едва уловимое движение. Элоди дергалась и извивалась, пытаясь высвободиться. Заглушенные кляпом звуки показались ему утешительным напевом.
Его сестра жива.
* * *
Максим и Элоди долго не могли оторваться друг от друга. Обнявшись, они молча сидели на стволе поваленного дерева в нескольких метрах от часовни. Услышав хруст веток и чьи-то голоса, Максим разжал объятия и слегка отстранился от сестры, чтобы лучше видеть. На опушке внезапно появился Дарио, а следом – Амбонгила и Колер. Максим бросил взгляд на часы. 13:47. Коллега не внял его указаниям. Максим едва заметно скривился. Теперь все это не имеет никакого значения. Самюэль Трамбле уже не в состоянии навредить кому бы то ни было, а Элоди жива и здорова. Пусть все провалится в тартарары: пока сестра рядом, Максим непобедим.
Дарио поднял руку, и жандармы мгновенно остановились.
– Максим, я получил твое сообщение, – пророкотал он. – Можно подойти?
Максим встал:
– Да, можно. Теперь опасность миновала.
Когда они подошли, Максим заметил на их лицах изумление.
– Можешь объяснить, какого черта мы здесь делаем? – спросил Дарио.
– Еще даже нет четырнадцати часов, – возразил Максим. – А ведь я дал тебе четкие указания…
Он произнес это совершенно нейтральным тоном. Где-то в глубине души он был раздосадован тем, что напарник не счел нужным придерживаться его указаний, а ведь эта несвоевременная инициатива могла всех их подвергнуть опасности. Но теперь, когда гуру прикован к столбу, а Элоди жива, Максим не мог сердиться на Дарио.
Мусса задрал голову, разглядывая часовню.
– Что же это за местечко такое? И что здесь произошло? – спросил он.
– А Дарио вам ничего не сказал?
– Нет. Только что ты, возможно, в опасности и что ему нужна помощь, но без излишнего шума.
– И вы без вопросов пошли за ним? – нахмурившись, спросил Максим.
Прежде чем заговорить, Бенжамен скроил улыбочку, отчего стал похож на мелкого грызуна и тем оправдал свое прозвище.
– Когда лейтенант Порацци заявляется в отдел расследований в свой выходной, его приказы исполняются беспрекословно. Вдобавок ты один из нас, и, если ты в опасности, мы не задаем вопросов. А вот теперь пора дать разъяснения.
– В часовне, – начал Максим, – вы обнаружите некоего Самюэля Трамбле, духовного наставника секты и главного подозреваемого в деле об убийствах на горе Ревар и на гидроэлектростанции.
На мгновение он умолк и оглядел троих жандармов, которые не сводили с него глаз. А потом продолжил:
– Это очень долгая история… Потом, в отделе, мы с сестрой вам расскажем… А пока займитесь Трамбле.
Внезапно Максим почувствовал, что его силы иссякли.
Мусса и Бенжамен отправились в часовню, а Дарио остался возле Максима и Элоди.
– Спасибо, старик, –
