Я оставляю тебя в живых - Флориан Дениссон
Он отошел как можно дальше от ангара, нашел на парковке расчищенный от снега уголок и позвонил Максиму.
Когда тот ответил, Борис не дал ему и рта раскрыть и сообщил:
– Я вычислил нашего ворона! Это Жереми Кобанян!
А договорив, он вспомнил, как Элоди давала показания в отделе. Борис представил себе сцену: нападение, удар ножом, кровь. И внезапно осознал: он надеется, что журналист мертв.
Потому что мертвые уже не заговорят.
38
Максим двигался по узкой, посыпанной гравием тропинке, ведущей в обширный парк, где под наблюдением хозяев носились и играли собаки разных пород. Жандарм хорошо знал это место, потому что неоднократно вместе с Анри занимался в здешней роще бегом по пересеченной местности. Вспомнив о дяде, он взмолился, чтобы вся эта история оказалась всего лишь досадным недоразумением и фотографии поскорее нашлось приемлемое объяснение. Надежда была очень слабой, но Максим готов был уцепиться за любую ниточку, чтобы не утонуть. А сейчас предстояло решить более срочную проблему, и именно поэтому он оказался поблизости от собачьей площадки.
Чуть дальше, справа, он заметил Дарио. Тот, нахохлившись, сидел на скамейке, а изо рта у него периодически вылетали густые облачка белого пара.
– Бэтмен, опять у тебя рожа, как будто ты не выспался! – увидев Максима, проворчал он.
– И тебе добрый день. Какой радушный прием!
Раздался громкий хохот, и в ответ где-то вдалеке залаяла собака.
– Прости, но за последние полгода это единственная суббота, которую я провожу, не горбатясь в конторе, а тут появляешься ты, чтобы напомнить мне о работе.
Дарио вдруг умолк и, широко улыбаясь, вгляделся в даль.
– Смотри, папа! – крикнула маленькая темноволосая девочка.
Жесткие блестящие черные волосы доходили ей почти до пояса, а маленькие, глубоко посаженные глазки очень напоминали отцовские.
– Умница, дорогая моя! – выкрикнул он, когда девчушка бросила палку австралийской овчарке.
Максим присел на скамью рядом с коллегой.
– Знаешь, старик, все тебя ищут, – сообщил Дарио и раздавил окурок о землю.
– Это ваша собака? – не отреагировав на его замечание, спросил Максим.
– Чего? Которая играет с дочкой? Да ты спятил, Бэтмен! Я аллергик, каких мало! Алиса меня много лет просит завести собаку, а я постоянно ей отказываю! Если в выходные она со мной, в хорошую погоду мы приходим сюда. Масса преимуществ: и с собакой поиграли, и одежда не в шерсти, и мебель цела, и не надо каждый день вставать в шесть утра, чтобы вывести пса перед работой. Девочка довольна, собаки довольны, а обо мне и говорить нечего.
Дарио замолчал, встретился взглядом с Максимом и улыбнулся.
– Старик, у тебя в глазах такой же огонек, какой бывает у моей дочери, когда мы сюда приходим, – сказал он. – Иди поиграй с собаками, если хочешь.
Он вытащил из пачки очередную сигарету и зашелся смехом, который завершился надсадным кашлем.
– Да знаю я, надо бросать. Ради нее, – добавил он тоном, который утратил всякий оттенок шутовства. Затем помахал Алисе и сунул сигарету обратно в пачку. – Ты мне не ответил, Бэтмен. Ты в курсе, что тебя все ищут?
– Думаю, да. У меня куча пропущенных вызовов и сообщений, которых я не читал.
Дарио прокашлялся.
– Максим, я ознакомился с твоим послужным списком. Мне кажется, я понемногу начинаю тебя узнавать. И я тебя понимаю. Наша работа – она не для всех.
Он сделал паузу, чтобы удостовериться, что его замечание не прошло мимо ушей собеседника, и продолжил:
– Хочешь знать мое мнение? Я думаю, для нашей работы ты слишком чувствителен.
– Сказал тот, кто не смог пойти со мной в Институт судебно-медицинской экспертизы на вскрытие.
– Я не об этом, Бэтмен. Я говорю о работе как таковой. Мы действуем на дне этого мира и получаем по полной все самое худшее, на что способен человек. Сознаюсь, иногда я завидую тем, кто регулирует уличное движение. Взгляни на себя, Максим, взгляни, как у тебя блестят глаза, когда ты смотришь на животных. До твоего появления я провел собственное маленькое расследование, – так вот, ходят слухи, будто дома у тебя настоящий зверинец. И веришь ли, я в жизни не видал жандарма-вегана. Это как босс, который голосует за левых. Может, такие и существуют, но вживую никто их никогда не видел.
Максим позволил себе легкую ухмылку, а Дарио продолжал:
– По правде сказать, лучше бы ты свалил куда-нибудь в глухомань и открыл там приют для животных. Ты молод, решайся, пока не поздно.
– Если я борюсь с несправедливостью по отношению к животным, это не мешает мне бороться с несправедливостью, направленной против людей. Заметь, зачастую это взаимосвязано.
– Вот видишь, ты слишком восприимчив. Никто в нашей профессии так не рассуждает. Да вдобавок Бэтмен: человек – летучая мышь! Черт побери, что это, как не знак судьбы!
Максим хотел было возразить, что Дарио наградил Бенжамена Колера прозвищем Сурикат, однако это никакой не знак судьбы. Но сдержался.
– У меня есть для тебя важнейшая информация, – сказал он, вновь сделавшись серьезным. – Духовный наставник Детей Гайи замешан в убийствах. Его ДНК была обнаружена на обоих местах преступления.
Дарио помрачнел и на мгновение перевел взгляд с дочери на Максима:
– Откуда ты знаешь?
– Я имел беседу с тем, кого адепты секты называют великим вестником. Его имя Самюэль Трамбле, и я взял у него образец ДНК.
– Что?.. И он позволил?
Как раз этого момента Максим и опасался. Но все же рассказал Дарио, при каких обстоятельствах получил образец крови, который позволил разоблачить гуру. А также признался, что ему помогла Диана Лефевр. По мере того как лейтенант осознавал надвигающиеся проблемы, он замыкался все больше, а на лице все отчетливее проступала тревога. В конце концов он взорвался.
– Твою мать, Максим! Ты что, мудак или специально это делаешь?! – взревел он.
– Папа! – жалобно произнесла Алиса, которая издали все слышала. – Копилка!
– Каждый раз, когда я произношу грубое слово, я должен положить в ее копилку один евро. Но вернемся к твоей истории. Какого черта ты это сделал? – сквозь зубы процедил Дарио.
– Этот тип никогда не согласился бы на взятие образца ДНК. Да и вообще, как объяснить судебному
