Плохая кровь - Сара Хорнсли
Отис.
Что ж, быстро он…
– У тебя есть что-нибудь для меня? – спрашиваю я, вбегая в кабинет и хватая ручку. Срываю с нее зубами колпачок, свободной рукой раскрываю блокнот. Я в полной готовности.
Отис сообщает, что Рашнеллы недавно вернулись в Великобританию после одиннадцати лет, проведенных в Алгарви [7]. Похоже, Марк Рашнелл стал там своего рода бизнесменом, создав несколько фирм, которые занимались покупкой и продажей недвижимости. В ходе дальнейшего расследования выяснилось, что за последние пять лет не один, а целых три объекта недвижимости, купленных им под вывесками разных компаний, стали жертвами ужасных и непредвиденных пожаров – и все это, что самое главное, с дорогостоящими страховыми выплатами.
– Тебе удалось выяснить, проводилось ли в отношении него какое-либо расследование? Полиция когда-нибудь фиксировала эти пожары как подозрительные?
– Пока нет, но ты не хуже меня знаешь: когда находишь что-то подобное, это всегда лишь внешний слой того, чем занимаются эти люди. Может быть, ему показалось, что полиция начинает что-то подозревать, и они уехали, пока могли, и перебрались сюда. А может, он насолил неким людям и вернулся сюда вместе с женой, пытаясь скрыться от них… Рашнеллы не были особенно богаты, насколько я могу судить. А значит, деньги на покупку этих объектов им наверняка кто-то одолжил. Но самое странное, что мне пока не удалось выяснить, откуда взялись эти деньги.
– Возможно, эти же люди – то есть те, у кого они взяли деньги, – в конце концов и нашли их.
– Доказательств пока нет, но это зацепка, и можно толковать факты по-разному.
– Ты начинаешь говорить как юрист.
– Расцениваю это как комплимент.
– Это и есть комплимент. А что насчет связей между моей семьей и Рашнеллами? Я до сих пор не могу избавиться от ощущения чего-то знакомого, когда слышу их имена.
– Насколько я могу судить, никаких зацепок нет.
– Хорошо, тогда будем искать дальше…
Мы завершаем звонок, однако мне трудно сдержать волнение, и я чувствую, как во мне снова начинает пробуждаться энергия. Может быть, это оно? Может, это и есть та самая история, в которой нет ничего особо оригинального? Мелкий преступник, который сильно разозлил не самых подходящих людей и неудачно спрятался в пригороде Суррея. Может быть, Джейк за время своего отсутствия вляпался в какие-то собственные неприятности? Обычно я не ошибаюсь, но в этот раз допускаю мысль, что, быть может, сбилась с верного следа. Возможно, на самом деле ничто не связывает арест Джейка со смертью Макса. С нашей семьей. Со мной и моим прошлым.
Похоже, это шаг в правильном направлении. Я всегда спешу связать все плохое, все трагическое в своей жизни с той рождественской вечеринкой, но сейчас позволяю себе надеяться, что смерть Макса не имеет к ней никакого отношения. А если это никак не связано, то мне не нужно чувствовать себя виноватой в том, что я скрыла от детектива-сержанта Роуз сведения, касающиеся меня и только меня. Может быть, на этот раз вины на мне нет.
Глава 27
Всего через два дня после того, как мы похоронили Макса, и сразу после того, как такси Ноя скрылось за поворотом, к дому подъезжает сержант Роуз на своей «Шкоде». Она одета в сшитый на заказ черный костюм, и я удивляюсь, как она выдерживает такую жару. Неужели для нее настолько важно выглядеть подобающе? Не могу не задаться вопросом, не наблюдала ли она за домом все утро, выжидая удобного момента, чтобы встретиться со мной лицом к лицу.
Волк всегда знает, как выследить добычу.
Я подавляю панику и натягиваю на лицо безмятежную улыбку, представляя собой воплощенную непогрешимость.
– Заходите, – приглашаю я, проходя на кухню. – Могу я предложить вам кофе или чай?
– Не стоит, спасибо. – Границы очерчены, сообщение успешно принято. Это не светский визит. Мы больше не на одной стороне.
Занимаем места за столом. Я намеренно сажусь на тот стул, на котором сержант сидела в прошлый раз, когда мы собирались на этой кухне. Мы, люди, существа привычки, а значит, стремимся к порядку во всем, что делаем. Сегодня мне хочется немного нарушить этот порядок. Прежде чем она успевает что-то сказать, я сразу же перехожу к делу, застав ее врасплох своей готовностью.
– Полагаю, вы пришли спросить меня о той ночи, когда умер мой отец?
Эти психологические приемы не особо мощны, но лучшие специалисты своего дела научили меня: последовательное использование тонких действий, на которые невозможно ответить, часто является самым эффективным способом подорвать уверенность человека в себе.
– Верно. Как уже упоминала, я изучаю все крупные исторические события в городе, дабы составить представление об этом месте и людях, которые здесь живут. – Милая фраза, но я ни капли не верю, что она специально не подняла старые дела нашей семьи.
– Вы хотите от меня чего-то конкретного?
– Дело в том, что, как мне сказали, мой предшественник хорошо знал вашего отца – как, очевидно, и все офицеры, находившиеся на службе в ночь его смерти. Они тоже были знакомы – даже дружили – с вашей семьей. Я права?
– Думаю, да, – папу в городе очень любили.
– Я не знала Джерарда Стоуна и не знаю вашу семью. Можете ли вы рассказать мне о нем?
– Не понимаю, почему вам это так важно?
– Данные о личности, проверка биографии – это огромная часть работы по составлению истории жертвы. В данном случае у меня этого нет. Мне бы хотелось, чтобы вы помогли мне заполнить этот пробел.
«Жертва». Я прокручиваю это слово в голове. Бывает ли кто-то просто жертвой?
– Папа был важным человеком. Он всячески помогал городу: давал деньги на общественные нужды, нанимал в свою фирму многих местных жителей. Он всегда делал все возможное для других людей. Думаю, тот факт, что в его честь проводится «грязевой забег», свидетельствует об этом, сержант Роуз.
Она улыбается, но похоже, мое описание ее не воодушевляет.
– Дело в том, что, по моему опыту, люди никогда не бывают абсолютно хорошими. Но о вашем отце – да и
