Черное дерево - Мерседес Рон
Я прошла мимо Себастьяна, но он удержал меня за руку.
– Не делай этого, – попросил он с мольбой в глазах. – Ты слишком особенная, чтобы лишиться жизни из-за такой скотины.
У меня заколотилось сердце, мне так захотелось обнять Себастьяна.
– Все мы особенные, Себастьян… – сказала я. – И остальные тоже заслуживают, чтобы этот кошмар закончился.
Я развернулась и последовала за Кэрол по коридору.
Наконец-то мне позволили войти в зал собраний.
Теперь я была одной из них.
21
Марфиль
Мне пришлось подписать кучу бумаг, прочитать бесконечное количество инструкций и услышать от Рэя, что со мной может случиться.
Мне было страшно соглашаться на подобное. Когда о твоей жизни говорят как о пустяке, начинаешь ценить ее намного больше, но повернуть назад уже не получится. Я точно знала, где именно Маркус совершает преступления. У меня был ключ, чтобы туда войти. У меня был доступ в его дом, и я знала Маркуса лучше, чем кто-либо другой.
Нельзя было упускать такую возможность.
Мы начали планировать операцию, в которой предстояло принять участие ФБР, АНБ, УБН и бог знает кому еще. Захватить Маркуса означало не только покончить с одним из самых могущественных мафиозных кланов в США, но и перекрыть главные пути торговли наркотиками и живым товаром в стране. Мы можем спасти множество людей, а этот урод перестанет быть королем вселенной.
Среди всех этих планов кое-что меня смущало, хоть я и понимала, что поступаю правильно: мой отец.
Конечно, я понимала, что он должен получить по заслугам и провести остаток своих дней в тюрьме; я ненавидела его почти всю свою жизнь, а сейчас даже больше, чем когда-либо. Все его воспитательные беседы про девственность. Все лишь для того, чтобы при необходимости продать ее с аукциона по самой высокой цене – девушки, утратившие девственность, стоят на этом кошмарном рынке намного дешевле. Зная, что он член преступной группировки, я желала ему смерти, но в глубине души…
Это был единственный мой защитник, несмотря на то, что он всю жизнь промывал мне мозги, несмотря на все его угрозы покончить с парнями, если посмеют тронуть меня или мою сестру. Несмотря на ту затрещину, когда он застал меня наедине с кем-то из соседей и подумал, что между нами что-то есть. Мы были еще детьми, но он поносил меня всеми известными ругательствами просто за то, что я обнималась со своим другом противоположного пола.
В тот день я поняла, что никому не позволю прикасаться к себе. Именно тогда то, о чем твердили монахини в школе, стало доходить до меня почти бессознательно. Я никогда не заходила слишком далеко ни с одним парнем, потому что – если об этом узнает отец, он меня просто убьет.
Я решила, что это плохо. Позднее, в университете, я узнала, что значит быть взрослой, что значит быть свободной, но кое-какие следы остаются на всю жизнь.
Чтобы понять, готова ли я принять участие в операции, ко мне прикрепили даму-психолога, которой предстояло оценить мое психическое состояние, а также личного тренера: к тому времени, когда мне предстояло внедриться в клуб, я должна была уметь пользоваться огнестрельным оружием и готова действовать в непредвиденных обстоятельствах, если дела пойдут не так.
В тот вечер после занятий с дамой-психологом, которой я врала от первой до последней минуты о том, что со мной происходило в доме Маркуса, притворяясь самым уравновешенным человеком на свете, я направилась в спортзал в ожидании Рэя.
Я очень хотела продолжить тренировки с ним. Мне было необходимо почувствовать себя сильной, знать, что справлюсь с задачей и никого не подведу. Я должна была сделать это ради себя, ради матери, ради всех тех женщин.
Я села на мат и принялась делать растяжку, как перед танцами.
Мой лоб был прижат к ногам, и я не увидела человека, вошедшего в зал, но сразу узнала его голос.
– Вставай!
Себастьян был в спортивных штанах и белой футболке и поставил на тренажер чемоданчик.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, вставая.
– Что я здесь делаю? – переспросил он, открывая чемодан. Внутри обнаружились два пистолета: черный и серебристый; оба выглядели достаточно увесистыми. – Я должен быть уверен, что тебя не убьют.
Я отвел глаза от пистолетов и посмотрела на его недружелюбное лицо.
– А где Рэй?
– Этот профан ничему тебя не научит. Учить тебя буду я.
– Себастьян…
– Это приказ Кэрол, – объявил он, поднимая пистолет и разбирая его, чтобы посмотреть, заряжен он или нет, – так что тебе придется подчиняться.
Я скрестила руки на груди и недовольно посмотрела на него.
– Предпочитаю, чтобы меня учил кто-нибудь другой.
Он смерил меня презрительным взглядом, через секунду превратившимся в сердитый.
– Такова жизнь, – сказал он, беря другой пистолет и проделывая с ним то же, что и с предыдущим. – Позволь напомнить, ты уже не ребенок, и защитить тебя некому; сейчас ты принимаешь участие в серьезной операции, и наша работа – это прежде всего иерархия. В этой иерархии я стою выше тебя, так что, если захочу, могу потребовать, чтобы ты называла меня «сэр».
Мама дорогая, только этого еще не хватало.
– Простите, сэр, – произнесла я с иронией, наблюдая за его действиями. – Ты собираешься научить меня стрелять?
– Вернее, разоружать, – ответил он, отступая к матам и давая мне знак сесть напротив. – Ты не сможешь войти туда с оружием, но должна знать основные принципы стрельбы. Можно не сомневаться, завсегдатаям клуба позволено проносить туда оружие, я хорошо знаю таких типов, да ты и сама сказала Кэрол, что телохранители Маркуса без проблем вошли туда с оружием.
Я молча кивнула.
– Женщины, которые посещают такие места, сопровождают влиятельных мужчин. Если ты появишься там с пистолетом, сигнализация тут же взвоет, можно не сомневаться. Эти люди даже не представляют, что женщина может пронести туда пистолет, а тем более, что умеет им пользоваться. А сейчас встань вот сюда и слушай внимательно.
Я подчинилась и подошла к нему, по-прежнему сохраняя дистанцию.
– Это девятимиллиметровый «Глок», – сказал он, показывая мне пистолет. – Именно его чаще всего используют в полиции и охране. Он прост в использовании, надежен и не слишком тяжелый, – добавил Себастьян, протягивая его мне. – Возьми.
Секунду я колебалась, но все же взяла пистолет, хоть и с крайне недовольным видом.
– Не люблю оружие.
– Всякий раз, когда берешь пистолет, ты должна помнить: первым делом надо убедиться, что он заряжен, и неважно, что тебе по этому поводу говорили. А то вдруг пистолет заряжен,
