Черное дерево - Мерседес Рон

– Нам не о чем говорить. Я же тебе сказала, что…

– Я не имею в виду нас, – перебил он, глядя на меня. – Я просто должен кое-что проверить и буду рад, если ты мне поможешь.

Его серьезность меня обеспокоила; я отступила на пару шагов назад в поисках бутылки с водой, чтобы получить возможность немного подумать.

– Чего ты хочешь? – спросила я, поворачиваясь к нему и при этом отдаляясь, насколько возможно.

Он отошел от мешка и двинулся ко мне.

– Сними футболку, пожалуйста, – сказал он.

Его просьба настолько меня удивила, что я не сразу поняла, о чем он.

– Что, прости?

– Сними футболку.

Я покачала головой, и сердце учащенно забилось.

– Не сниму, – сказала я, стянула перчатки, бросила их на пол.

И бросилась бежать, но он удержал меня, и я поняла, что он не собирается меня отпускать.

– Сколько раз, Марфиль? – спросил он, наклоняясь к моему уху. Его мускулы были напряжены, весь он, казалось, превратился в клубок ярости, готовой взорваться.

– Не понимаю, о чем ты…

– Сколько раз он к тебе прикасался?

Я покачала головой, думая, как бы соврать, найти в себе силы не признаться, что этот человек не только прикасался ко мне, но и сделал нечто похуже.

Но так и не нашла что сказать.

Я лишь задрожала всем телом. И тут Себастьян бросился ко мне и обнял.

И в его объятиях я больше не могла сдерживать слезы, они градом покатились из глаз. Я чувствовала себя открытым ящиком Пандоры и больше не могла ничего скрыть. Оплакивала каждый удар, каждое унижение, каждое прикосновение Маркуса, каждое оскорбление, а кроме того, мне было неприятно утаивать от Себастьяна самое главное.

– Мне очень жаль… – прошептал он мне на ухо хриплым от горя и чувства вины голосом. – Ты даже понятия не имеешь, что я пережил. Даже не представляешь, как бы мне хотелось стереть из памяти последние месяцы.

Я высвободилась из его объятий и утерла слезы.

– Если ты будешь оглядываться назад, это ничего не изменит. Что сделано, то сделано, Себастьян…

– Я не могу изменить прошлое, но могу изменить будущее. И этот сукин сын заплатит за все, что натворил, клянусь. Черт, я не успокоюсь, пока не увижу его мертвым, пока он не будет кормить червей в какой-нибудь канаве.

– Я рада, что наши желания совпадают. – Он отпустил меня и отошел на два шага. – И по этой причине никто меня не остановит, если я решу проникнуть в частный клуб Маркуса, чтобы получить доказательства, необходимые для обвинения.

Повисла мертвая тишина.

– Что ты сказала?

Я в страхе сглотнула, глядя, как меняется его лицо.

– То, что ты слышал, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

– Какой урод вложил эту идею тебе в голову?

– Никто в меня ничего не вкладывал.

Он повернулся ко мне спиной и вышел, ругаясь сквозь зубы.

Я побежала за ним, окликая по имени, и невольно вскрикнула, когда он ворвался в гостиную, схватил Рэя за футболку и повалил его на пол ударом кулака.

– Себастьян!

– Ты что, не понял, что нельзя ее впутывать?

Рэй утер кровь с губы и спокойно поднялся.

– Приказы сейчас отдаю я, – сказал он. – Как я тебе уже объяснил вместе с Кэрол, теперь ты этим уже не занимаешься.

– Да пошел ты в задницу, Рэй!

– Если Марфиль хочет тренироваться – пусть тренируется, лишь бы выполняла все наши указания.

– Черт бы тебя побрал! – в ярости выкрикнул Себастьян, поворачиваясь ко мне. – Ты не высунешь отсюда носа, слышишь?

Черт. Себастьян действительно был разъярен, но при этом еще и страшно напуган.

– Ты не сможешь мне помешать.

Он иронически рассмеялся, и от этого смеха у меня мурашки пошли по коже.

– Уж поверь, Марфиль, смогу, – сказал он.

Я хотела ответить, но тут наше внимание привлекли шаги за дверью.

Суарес вошел в гостиную в сопровождении худой высокой женщины в строгом костюме. Ее волосы были зачесаны назад. Смотрела она на нас крайне неодобрительно.

– Я услышала вас снаружи, – сказала она, обводя нас взглядом.

Себастьян выругался, а Рэй встал навытяжку, как перед генералом, вошедшим в казарму.

Я с любопытством смотрела на эту женщину, гадая про себя, кто она такая, что вмешалась в спор, грозивший вот-вот перейти в полноценную драку.

– Хорошо, что ты пришла, Кэрол. Здесь есть человек, который совершенно не в курсе.

– Хватит, Рэй! – приказала Кэрол, входя в гостиную и бросая сумку на диван.

– Ты не можешь меня сместить, – сказал Себастьян, зло глядя на нее.

Кэрол подняла брови и посмотрела на меня, а затем на него.

– Это и есть та девушка? – спросила она.

– Меня зовут Марфиль, – сказала я, сжимая кулаки.

– Тогда за работу, – сказала она, подзывая меня пальцем. – Если хочешь проникнуть в банду, ты должна многое узнать перед…

– Никуда она проникать не будет!

Кэрол перевела совершенно спокойный взгляд с меня на Себастьяна.

– Не смей повышать голос в моем присутствии, – отчеканила она. – Или ты забыл, кто я?

Себастьян смерил ее презрительным взглядом и повернулся ко мне, кипя от злости.

– Ты не должна никуда внедряться.

– Ты не вправе решать, что мне делать и чего не делать.

Кэрол не дала ему ответить.

– Хватит! Здесь я решаю, кому что делать и чего не делать. Марфиль, ты уверена, что понимаешь, каково это – внедриться в банду на этом этапе?

– Нет, – ответил Себастьян.

– Да, – ответила я.

Мы яростно переглянулись.

– Ты осознаешь, что, хотя мы всеми силами попытаемся обеспечить твою безопасность, все может пойти не так, как планировалось, и твоя жизнь окажется под угрозой?

Я нервно сглотнула, но все же кивнула.

– Да, знаю.

– Нет, не знаешь! – крикнул Себастьян, поворачиваясь к Кэрол. – Она всего лишь избалованное дитя! Ты не сможешь позволить ей в это влезть!

– Я вовсе не…

– Себастьян, скройся с глаз моих.

В комнате воцарилось молчание.

– Что-что? – не понял он.

– Выйди отсюда, если не хочешь, чтобы я отправила тебя обратно в штаб.

Себастьян, казалось, раздумывал: то ли послать ее к черту, схватить меня в охапку, затолкать в машину и увезти куда подальше, то ли выполнить приказ.

– А ты – иди со мной в зал собраний, там куча бумаг, которые ты должна подписать.

Кэрол повернулась к нам спиной и пошла по коридору. Наши с Себастьяном взгляды встретились. Ужасно было видеть его таким, он казался совершенно потерянным. Его глаза умоляли меня не делать этого, но я не могла сидеть сложа руки. Он не знал того, что знала я; не знал, что Маркус сделал со мной,