Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова
— Я же запретил тебе воровать, лисица! А ты, мало того, что украла моё сердце, так норовишь ещё стащить моё одеяло?
— Я просто замерзла.
— Ну, согреть тебя могу и я…
— Сама согреюсь, — отбрила наглая лиса, после чего набросилась на супруга, норовя отобрать у него одеяло.
Сюаньжень позволил Сюли овладеть одеялом, после чего снова овладел ею и сочинил в её честь стихи.
…Ночные облака сошли
С Нефритовой горы, и тает
Туман моей любви.
Она неспешно надевает
Халат, и шпильки в волосах
Уже поправила отчасти…
Но в слюдяных её зрачках
Ещё мерцают угли страсти…
— Да ты поэт! Хм, а о чём это ты думаешь? — удивилась вдруг Сюли, глядя на супруга. — Я не замечала, чтобы тебе сильно нравилась эта Юншэнь. С чего это ты о ней размышляешь?
— Как же трудно жить с лисой! Я думаю о них с Шэном. Моему другу предстояло сегодня впервые прикоснуться к возлюбленной и пройти альковное посвящение, вчера он был в смятении. Меня настораживает тишина в их свадебных чертогах.
Сюли пожала хрупкими плечиками.
— Так это только мы, лисы, шумим, покойники-то обычно тихие.
— Логично, я не подумал об этом…
Неожиданно Сюли напряглась и, выпрямившись, села на постели.
— Ты чувствуешь?
Сюаньжень тоже помрачнел, скривился и привстал, глубоко дыша и опираясь на подушку.
— Да, это где-то на юго-востоке. Но там императорский дворец. Что за запахи? Дерьмо, сырая земля и кровь! А трупами почему вдруг потянуло? Где тут кладбище? — нос Сюаньженя брезгливо дрогнул.
Сюли снова растянулась на ложе.
— Чует сердце, история скандальная выйдет. Утром вас вызовут.
— Это как пить дать, — недовольно согласился Сюаньжень, — Небо! Ну почему мне нет покоя даже на брачном ложе с красавицей весенней лунной ночью?
— Почему нет? Часа три до утра у тебя ещё есть…
Сюаньжень понял намёк и потянулся к Сюли. Полчаса спустя Сюаньжень резко поднялся, заслышав в коридоре шаги и учуяв запах Ван Шэна. Он набросил халат и вышел к другу.
— Шэн!
— Сюаньжень, что происходит? Над императорским дворцом видны призрак и голодный дух! Юншэнь говорит, там неба не видно!
— И не только. Там трупный запах и странные ароматы в воздухе витают. Сюли говорит, нас вызовут утром. Но постой! Ты-то как?
— Тревожно как-то. Что там могло случиться?
— Я не про то. Как искусство внутренних покоев?
— А! Ты был прав. И чего было так волноваться?
— Хорошо. Неизвестно, когда пришлют за нами, но плотно позавтракать не помешает. Господина Ченя будить пока не будем, но самим надо быть готовыми. Если что-то серьезное, из дворца сразу кинутся в Имперский Судебный магистрат, а Сю Бань тут же пошлёт за нами. Там осталась ещё курятина?
— Конечно.
Глава 30. «Юй». 豫 Вольность
Провозгласишь вольность.
До конца дня следует стоять тверже камня.
Глаза широко раскрыты.
Медлительность приведет к раскаянию.
Друзья собираются, как волосы вокруг шпильки.
Затяжная болезнь без смертельного исхода.
Приготовление во мраке.
Суянская Лиса Ли Сюли и вправду обладала даром предвидения. Едва Сюаньжень успел оставить косточки от свадебной курятины и запить её вином, а Ван Шэн натянул на себя официальное синее платье гунфу из лёгкого шёлка, к ним прибежал посыльный из магистрата. Он не смог рассказать о случившемся, лишь сообщил, что во дворец вызвали двух канцлеров и господина Сю Баня. А тот велел немедленно разыскать господина Ли Женьцы и их обоих. Господин Ли уже направился во дворец.
Улицы уже наводняла пестрая толпа, в которой смешивались монахи, бородатые купцы с запада и торговцы шелком с юга, Вану и Ченю приходилось то и дело лавировать среди людского потока. Посыльный уверенно вел их к дворцу Вэйян, также известному как Западный дворец.
Это был официальный центр правительства. Длиной добрых десять ли, он состоял из сорока залов. В стенах, окружавших его, было четверо ворот, обращенных по сторонам света. Восточными воротами пользовалась только знать, парадный зал в центре дворца был построен как раз на вершине самой высокой точки хребта. Однако они миновали его, прошли залы Сюаньши, Вэньши, Цинлян, Цилинь, Цзиньхуа и Чэнмин, снова вышли наружу. Тут возвышался мост через реку Вэй, и неожиданно они повернули под одну из боковых пристроек дворца. Оказалось, что запутанная сеть подземных ходов соединяла правительственный дворец с другими дворцами и городом. Эти проходы контролировались подземными сторожками, и об их существовании мало кому было известно.
Ни Сюаньжень, ни Ван не поняли, где они в итоге оказались, но это был изысканный павильон, окруженный высокими стенами, а по тому, что у входа уже стояли оба канцлера, Сю Бань и Ли Женьцы, они сообразили, что попали как раз на место преступления. Сюаньжень принюхался: от стены тянуло сырой землёй кладбища за террассой Болян, а за стеной на перекатах шумела река. И он легко сделал вывод, что находится на западной окраине района, неподалеку от дворца Чанлэ. Нищие тут не жили.
Из боковой пристройки павильона семенящей походкой вышел худой бледный человек, похожий на евнуха, встретился взглядом с канцлером Чжан Цзячжэнем и тут же, достав ключи, открыл двери павильона.
Чень Сюаньжень, Ван Шэн и Ли Женьцы, ставшие поодаль, посторонились, чтобы пропустить старших по званию первыми, но те отпрянули от дверей, едва их открыли. Страшный запах гнилой погребной сырости и смрадного склепа так ударил в носы присутствующим, что канцлер Чжан зашатался и поспешно вынул веер, а Сю Бань и Юань Цаньяо прикрыли лица полами официальных платьев. При этом ни канцлеры, ни Сю Бань не изъявили особого желания входить в павильон первыми, оставшись у входа, и тогда Сюаньжень, поймав взгляд Лю Баня и переглянувшись с Ван Шэном и Ли Женьцы, решил взять на себя эту неприятную обязанность.
Они вошли в дом. Смердело ужасно. Сквозь инкрустированные разноцветными камнями окна слабо лился утренний свет, в солнечных полосках на полу чернели пятна крови и человеческих испражнений. Два мужских обнажённых тела с разбитыми головами валялись тут явно не первый день: на телах уже появились зловещие признаки тления. Этого мало: большую часть комнаты занимала огромная гробовая плита из дерева циньша. Сюаньжень попробовал проднять её, но едва сдвинул места, и тогда он попросил Ли Женьцы помочь ему. Они оба с огромным трудом приподняли и перевернули крышку гроба. На обратной стороне проступили два круглых кровавых пятна с прилипшими к крови выдранными волосами.
— Их ударили по головам этой гробовой крышкой? — недоверчиво спросил Ли Женьцы. — Или об эту крышку
