Я оставляю тебя в живых - Флориан Дениссон
Максиму сделалось не по себе, и он слегка отодвинулся вместе со стулом.
– Да, господин прокурор. О чем именно? – спросил он.
– История с сектой – это правда? Я хочу сказать, вы действительно в какой-то период своей жизни в ней состояли?
Максим колебался, не зная, как ответить: он не совсем понимал, к чему клонит прокурор.
– Э, да… Недолго, в детстве.
Грегуар Жаке сдвинул лежащую перед ним тяжелую папку и извлек бювар с подложкой из тонкой кожи и объемным бумажным блоком, верхняя страница которого была испещрена неразборчивыми черными чернильными записями.
– Вы говорите «недолго», но, если я правильно понял, этот период растянулся лет на десять, – глядя в свои записи, сказал он. – А это все же не пустяки.
– Совершенно точно. Но это было в детстве и частично в отрочестве.
– Ваши родители по-прежнему состоят в секте, так?
– Да.
– Вы поддерживаете с ними контакт?
– Нет, уже лет двадцать, – ответил Максим.
Прокурор снял очки и помассировал переносицу, где остались вмятины от носовых упоров.
– Послушайте, я знаком с вашим послужным списком и со списком вашего дяди и не имею оснований сомневаться, что вы работаете с самоотдачей, а конфликта интересов нет. Однако случай очень сложный, и мы имеем дело с силами, иногда превосходящими нас. То есть я хочу сказать, что, если обе жертвы имеют хоть какое-то отношение к данной секте, ваше присутствие в расследовании будет расценено в лучшем случае как странное совпадение, а в худшем – как недобросовестная махинация.
Грегуар Жаке сделал паузу и тяжело вздохнул. Дарио, который не совсем понимал, что происходит, решил, что пора вмешаться.
– И что же вы предлагаете? – спросил он.
– Мы с Молленом уже обсудили это по телефону: было бы предпочтительно отстранить вас от дела.
– Но почему? – возмутился Максим, энергично тряхнув головой.
– Послушайте, если произойдет что-то подозрительное, если обнаружится хоть малейший изъян в процедуре, хороший адвокат – а всем известно, что подобные люди окружают себя искусными мошенниками, – вцепится в это быстрее, чем я успел это произнести. Мы все трудимся ради истины и справедливости, так что не может быть и речи о том, чтобы нам вставляли палки в колеса.
– Господин прокурор, вы намекаете, что я могу сознательно помешать расследованию? – слегка подавшись вперед, спросил Максим.
– Я ни на что не намекаю, просто предпочитаю предупредить болезнь, а не лечить ее. Я и так уже заметил массу странностей, если вы хотите знать мое мнение.
– Чего? – вырвалось у Дарио, пристально сверлившего его взглядом.
– Например, – продолжил прокурор, – я обратил внимание на то, что один из вещдоков не появился в отправленном судебному следователю списке, в то время как он определенно фигурирует в отчете судмедэксперта.
Приглашение на Церемонию.
В сознании Максима всплыло воспоминание о том, как Диана передает ему улику, и у него сжался желудок.
– Это еще что за дела? – проворчал Дарио, бросив на Максима гневный взгляд, как будто уже счел его виновным.
– Какое это имеет отношение ко мне? Такие вещи случаются сплошь и рядом, я-то тут при чем? У вас нет ничего посерьезнее? – вызывающе спросил Максим.
Грегуар Жаке сделал вид, что просматривает записи, но у него ничего не было. Так что он просто проигнорировал вопрос. Важно, что власть – это он, он представляет Республику, и никто не вправе оспаривать его решения.
– Риск, Монсо, заключается уже в самом факте, что вы связаны с этим делом лично. Вы только приступили к работе в отделе расследований, а дел, в которых пригодятся ваши дарования, предостаточно.
Он гладил жандарма по шерстке, но Максим даже не улыбнулся.
– А я? Мне-то что делать? – вмешался Дарио.
– Поскольку в этом расследовании вы напарники, решение за вами, лейтенант Порацци. Признаюсь, я бы предпочел, чтобы вы оба отказались и занялись другими текущими делами, но мне не хочется навязывать вам решение. Учитывая сказанное, если Моллен отстранит вас, я ничего не могу сделать, расследованием руководит он.
Дарио запыхтел. Ему не больно-то нравилось, когда с ним так обходятся. Тем более что этого напарника ему навязали. Он попытался найти какие-то плюсы: это дело дурно пахнет, его развитие не сулит ничего хорошего. Тут или пан, или пропал. Или это расследование – очередная бойня в Шевалине или исчезновение Жюбийяр[23], что наиболее вероятно, или отделу расследований удастся раскрыть гигантскую сектантскую сеть, которая существует уже почти полстолетия. Дарио подумал о дочери, о приближающейся семимильными шагами отставке и о том времени, которое он мог бы провести со своей девочкой, вдали от трупов и нудной писанины.
Постучав, в кабинет вошла секретарша прокурора. Грегуар Жаке встал и поблагодарил напарников, пожав им руку. К этому занятому человеку уже пришел следующий посетитель, так что Максима и Дарио проводили к выходу.
В машине Дарио взорвался:
– Какого черта, Бэтмен? Только не говори мне, что ты скрыл улику!
– Прекрати так меня называть, надоело! – прорычал Максим и принялся массировать виски.
Прошло несколько секунд, прежде чем Дарио произнес:
– Максим?.. – и бросил на напарника убийственный взгляд.
– Ничего я не скрывал! Приглашение лежит в ящике моего стола.
– Твою мать, Максим, и когда ты собирался мне об этом сказать? – побагровев от ярости, проворчал Дарио. – У нас ни подозреваемого, ни зацепки, позволяющей идентифицировать жертвы, ни черта, а ты… А ты при этом умалчиваешь о важнейших уликах!
– Ты говоришь так, словно думаешь, что эта улика – ключ к разгадке.
– А что это?
– Пригласительный билет. На какую-то Церемонию. Доктор Лефевр обнаружила его в кармане брюк первой жертвы и передала мне во время вскрытия. Будь ты там, тоже бы увидел.
– Значит, теперь это я виноват!
Наступило долгое молчание, а затем Максим продолжил:
– Понимаешь, эта улика никак не продвигает расследование.
– Я хочу ее видеть, – отрезал Дарио.
– Как только вернемся в кабинет.
Максим знал, что, сколько бы времени и под какими бы углами Дарио ни изучал приглашение, он все равно не найдет ничего, что может продвинуть следствие. Как бы то ни было, если напарник решит продолжать работу, Максим уже не при делах. Он лишится доступа к материалам расследования, но ему было плевать. На приглашении напечатаны приблизительно те же
