Убежище - Нора Робертс
– Уже пора?
– Скоро.
– Я… Я хочу отвести Лолу к Нине. Попрощайся со всеми.
– Хорошо. Я предупрежу твоего папу, Кейтлин, – сказал Хью, когда она направилась к собаке. – Жизнь – это череда поворотов. И это новый поворот.
Кейт остановилась: темные волосы намокли, в глазах застыла голубизна летнего неба и невыносимая печаль.
– А как узнать, к чему он ведет?
– Никак. Это часть приключения.
«А если я не хочу приключений?» – подумала Кейт, надевая на спину рюкзак с любимыми игрушками Лолы. Что, если она хочет тишины и обыденности?
Что, если она не хочет поворачивать и идти в другом направлении?
Выбора у нее не было, а это всегда раздражало. Девушка позвала Лолу и вместе с ней направилась по тропинке, огибающей лес.
Знакомый путь, она ходила по нему бесчисленное количество раз, часто вместе с Лолой, а иногда просто наедине со своими мыслями. Разве ей запрещено злиться из-за того, что она покидает привычное место?
Где в Лос-Анджелесе она найдет свежие ароматы зелени? Простое удовольствие от прогулки по узкой грунтовой тропинке под моросящим дождем?
Сорока крикнула и метнулась в заросли. По таким вещам она тоже будет скучать.
Поворот в ее жизни случился, когда ей было десять. С тех пор все переменилось.
– Никто не говорит об этом, Лола.
При звуке своего имени Лола прекратила изучать фуксии, свисающие с живой изгороди, и отпрянула назад.
– Даже я больше не могу. В чем смысл? Но я умею считать, не так ли? Я знаю, что она готовится к условно-досрочному освобождению.
Пожав плечами, Кейт поправила рюкзак.
– Да кого это вообще волнует? Всем наплевать. Ну выйдет она, ну и что. Это ничего не меняет.
Но в глубине души у Кейтлин сидел страх, боязнь того, что дела обстоят ровно наоборот: освободившись из-под стражи, ее мать станет еще одной переменной, которую она не сможет контролировать и будет вынуждена принять как данность.
Есть вероятность, что актерство поможет ей обрести хоть какой-то контроль над жизнью. Как бы сильно она ни любила свою семью (а она любила свою семью, и здесь, и в Штатах), ей пора жить своей жизнью.
Ее жизнь – ее выбор, и больше ничей.
– Я скучаю, – прошептала она Лоле. – Я скучаю по актерской игре, скучаю по тому, чтобы разрешить себе стать кем-то другим, скучаю по работе и веселью, которое она приносит. Так что все возможно.
А через год, напомнила себе Кейт, она уже сможет сама принимать решения. Она сможет работать на износ или вернется сюда и будет жить на берегу озера. Она сможет поехать в Нью-Йорк или еще куда-нибудь. Она сможет…
Сделать еще один поворот.
– Ну, черт возьми, Лола, это именно то, что имел в виду дедушка. Порой меня раздражает, когда в итоге они оказываются правы.
Она достала телефон и сфотографировала кроваво-красные фуксии на фоне промокшей зелени. Сделала снимок Лолы с высунутым языком и глазами, полными веселья. Потом еще один, и еще один.
Старое корявое дерево, под которым она впервые поцеловалась. Том Маклафлин, вспомнила она, четвероюродный или пятирядный кузен, седьмая вода на киселе.
Корова, протягивающая голову через каменную стену, чтобы пощипать траву на другой стороне. Коттедж миссис Лири, потому что миссис Лири научила их с бабушкой печь черный хлеб.
Она забирала все это с собой, чтобы посмотреть, когда ей станет грустно или она почувствует себя потерянной.
Она прошла полмили от коттеджа и свернула на ухабистую дорогу. Лола поняла, куда они направляются, и с радостным лаем побежала вперед.
– Прощай, – сказала Кейт и дала волю слезам, потому что Нина все равно все поймет, как ни скрывай.
– До свидания, – повторила она и на мгновение остановилась: стройная, по спине струились длинные черные волосы. И зашагала за собакой, чтобы ступить на верный путь.
Лос-Анджелес утопал в солнечном свете. Улицы и тротуары плавились. Яркие цветы пульсировали от жары. За стенами и воротами поместья Салливанов гудели улицы.
В модных ресторанах одни красивые люди обсуждали бизнес и поглощали органические салаты и киноа, а другие красивые люди, пока только надеявшиеся пробиться в киноиндустрию, обслуживали их столики.
У гостевого дома были свои преимущества: красивая комната в мягких тонах и с атмосферой чуть потертого шика, собственная ванная с отличным душем, который подавал горячую воду столько, сколько Кейт хотела.
У нее даже был свой отдельный вход, так что она могла выскользнуть ночью или днем, не проходя через основную часть дома, – привычка, которую она выработала и поддерживала, даже когда ее отец был на работе.
Ей нравились сады, и она очень ценила то, что у них есть бассейн.
Она могла сама готовить себе еду, если бы захотела – миссис Лири научила ее печь не только черный хлеб, – или прийти в главный дом, чтобы присоединиться к бабушке с дедушкой. Если они ужинали не дома, то она заглядывала на кухню к Консуэле, их повару и, что уж там, экономке, за какой-нибудь едой и болтовней.
Дедушка дал ей сценарий роли, которую подобрал для нее, и Кейт прочитала его взахлеб. А затем стала работать над образом Джут – изворотливой, беспечной лучшей подруги дочери матери-одиночки в остроумной романтической комедии. У нее было всего несколько сцен, но сцен довольно значимых для фильма.
Кейт уважала мнение отца, и ей нужно было получить его разрешение, так что она дала ему прочитать сценарий.
Эйдан постучал в дверь ее спальни, она перестала практиковать походку Джут и крикнула:
– Входи.
Ладони у нее вспотели, когда она заметила, что он держит в руках сценарий.
– Ты прочел.
– Да. Он хорош, но твой дедушка осторожен с проектами. Ты же понимаешь, что они уже выбрали тебя на роль Кэрри.
– Я не хочу играть Кэрри. Не то чтобы это плохая роль. Но прямо сейчас я не хочу брать на себя такую ответственность. Еще рано. Джут мне больше подходит. Она играет на желании Кэрри быть идеальной и на том, как мать вечно ее обходит. Она приносит элемент хаоса.
– Так и есть, – согласился Эйдан. – У нее длинный язык, Кейт.
В ответ Кейт медленно повела плечами, закатила глаза и, ссутулившись, опустилась на стул.
– Господи, да она просто, знаешь, любит выпендриваться.
Заметив, как отец вытаращил глаза от удивления, она подумала, что переборщила, но тут он рассмеялся, присел на край кровати и положил сценарий рядом с собой.
– Неудивительно, что родители Джут немного ее побаиваются.
– Она умнее и храбрее, чем они. Я понимаю ее, папа. – Кейт наклонилась вперед. – Я восхищаюсь тем, что ее
