Демон скучающий - Вадим Юрьевич Панов
– Да…
А в следующий миг её грубо прижали к стене.
– Где Абедалониум? – прошипел лысый крепыш с приплюснутым носом. Прижав девушку, он встал так, чтобы она не видела его лица, лишь давление чувствовала и запах. Запах плотного потного тела.
– Что? – растерялась Лидия.
– Где Абедалониум, сука?
Второй контролировал лестницу, повернувшись к ним спиной. Впрочем, даже если бы они оба стояли напротив, молодая женщина вряд ли бы запомнила лица – так сильно она была напугана.
– Я не знаю.
– Не ври мне, тварь, а то пузо вскрою.
Лидия шумно выдохнула.
– Ты поняла?
– Да.
– Как ты с ним общаешься?
– Через мессенджер.
– Напиши ему.
– Абедалониум не отвечает уже несколько дней.
– А раньше как отвечал?
– В течение часа.
– Понятно. – Лысый обдумал ответ и приказал: – Покажи переписку.
И ослабил хватку, позволив женщине достать телефон и со второй попытки – руки сильно тряслись, – открыть мессенджер и отыскать нужного абонента.
– Вот. – Она всхлипнула. – Полиция уже читала.
– Что читала?
– Переписку, – ответила Лидия. – Полицейские прочитали, но Абедалониума не нашли.
– Мы не полицейские.
– Я заметила.
Бандит записал номер, вернул телефон и спросил:
– Почему он выбрал тебя?
– Я… я не знаю. Правда, не знаю. Это было очень неожиданно. И у меня сразу появилось много врагов.
– Почему не отказалась?
– А кто бы отказался?
Судя по всему, ответ громилу удовлетворил, и он окончательно отпустил молодую женщину.
– Считай наш визит простым любопытством фанатов Абедалониума. Если ты сказала правду, мы больше никогда не увидимся. Всё поняла?
В ответ она судорожно кивнула.
– Постой здесь минуту. Потом можешь делать что хочешь.
Судя по звукам двери, они ушли через чёрный ход.
Лидия же постояла больше минуты, много больше. Затем медленно поднялась к себе, заперлась на все замки и в голос разрыдалась.
* * *
– Я должен был догадаться, что Моисеев не сам влез в это дело, – мрачно произнёс Никита.
– Его признание ничего не изменило: Моисеев не общался с Абедалониумом, ничего о нём не знает и просто принял интересное предложение, – ответил сидящий за рулём Феликс. – По большому счёту мы лишь подтвердили, что скандал тщательно подготовлен.
– Говоришь так, будто об этом можно не упоминать в отчёте.
– Можешь не упоминать, – спокойно сказал Вербин. – Только меня предупреди: да или нет?
– Ты серьёзно?
– Серьёзно, – подтвердил Феликс. И равнодушно повторил: – Признание Моисеева ничего не изменило. – Но тут же, не позволив Гордееву ответить, произнёс: – Прикажи своим, если есть кто свободный, проверить видеокамеры из подъезда Лидии Дабре.
Никита сразу понял, что имеет в виду Вербин.
– Думаешь, Чуваев мог к ней заходить?
– Думаю, это нужно проверить.
– А телефон?
– Нет, – качнул головой Феликс. – Если Чуваев заходил к Лидии, то телефон он с собой не брал. Поэтому нужно проверить видеокамеры. Если установим связь, будет чем давить на этого… куратора.
– Сомневаешься в ней?
– Я сомневаюсь во всех, кто связан с расследованием, – проворчал Вербин. – Можешь что-нибудь рассказать о Лидии?
Подтекст вопроса читался без труда: Моисеева ты пропустил, а что с Дабре? Но Гордеев не обиделся, понимал, что Феликс имеет право задавать такие вопросы именно таким тоном.
– Не знаю, какая она художница, я в этом ни черта не понимаю и вряд ли когда-нибудь пойму. Я человек простой, у меня два режима: «нравится» и «не нравится». Нет, вру, есть ещё третий: «пофиг». Так вот, я видел работы Лидии, и они мне пофиг. Я их не понимаю. Вся эта абстракция и прочий постмодернизм проходят мимо. Но преподнести себя Лидия умеет, потому что несмотря на то, что мне пофиг на её работы и я далёк от мира искусства, я о ней слышал ещё до выставки. Я, прикинь?
– Скандалы? – уточнил Вербин, припомнив холодный и очень деловой образ молодой художницы. В его представлении, девушка абсолютно не вязалась со скандалами, с помощью которых делали себе имена те, кому бог не дал таланта в живописи или скульптуре. Не будет же элегантная и стильная Лидия развлекаться с замороженной курицей?
– Скандалы? – переспросил Гордеев. – Нет, совсем не скандалы. Скорее, яркие акции, но такие, знаешь, о которых не скажешь, срежессированы они или само получилось. Самый первый случай, который заставил город о ней говорить, случился лет шесть назад. Или восемь?
– Что она сделала?
– Работала на крыше.
– Это запрещено?
– Пока нет, – поддержал шутку Никита. – Как ты знаешь, крыши у нас – достаточно обжитое пространство. Экскурсии для туристов и всё такое. Виды открываются, панорамы – это как раз для художников. Вот Лидия и решила поработать. А дальше случилось интересное. – Гордеев заулыбался и повернулся на сиденье к Вербину, словно Феликс мог сделать то же самое. – Дело было летом, в жаркий день. На крыше, естественно, совсем горячо. И в процессе работы Лидия стала потихоньку раздеваться. А затем то ли увлеклась, то ли решила, что её никто не видит, в общем, разделась догола. Постепенно осталась в одних кедах. Место она выбрала не самое удачное для обзора, тем не менее зрители нашлись. Кто-то даже видео снял на телефон. Качество так себе, но в целом посмотреть можно.
– Сюжет есть? – пошутил Вербин.
– Не, просто раздевалась. Ещё музыку ребята наложили перед тем, как в Сеть отправить, чтобы похабные комментарии заглушить, всё-таки культурные люди. В общем, Лидия писала картину, будучи абсолютно голой, народ наблюдал, приобщаясь, так сказать, к высокому искусству, но какая-то бабушка не утерпела и позвонила в полицию. Возможно, оскорбилась, что её дедушка к оконному стеклу прилип. Трансляция набирает зрителей, информация о ней появляется в больших новостных лентах, жизнь идёт своим чередом, Лидия на солнышке работает, к ней наряд едет. Ребята поднялись на крышу, здравствуйте, говорят, звезда Интернета, интересная у вас картина получается, но лучше, конечно, закончить её в одежде.
– Как Лидия отреагировала?
– Ребята сказали, что хладнокровно. И это обстоятельство позволяет говорить о сознательной акции: не спеша, без паники или стеснения, оделась, молча выслушала нравоучительную беседу и продолжила рисовать.
– Её забрали?
– За что? – удивился Никита. – По большому счёту, она просто загорала голышом. Не знаю, как у вас в Москве, а у нас тут можно половину города за такое штрафовать.
– Это была её первая картина?
– Возможно. – Гордеев развёл руками. – Она называлась «Карта неба», как видишь, даже я запомнил, и очень удачно продалась.
– После этого случая карьера Лидии пошла в гору?
– Скорее, после продажи «Карты неба», – уточнил Никита. – Картину заметили критики и принялись рассказывать об уникальном авторском стиле, ярком эмоциональном посыле и я не знаю о чём ещё. Я в этом не разбираюсь. На Лидию обратили внимание коллекционеры и музеи среднего уровня. Сейчас на её работы есть небольшой, но устойчивый спрос, в основном за границей.
– Она там часто бывает?
– Не проверял, но могу узнать.
– Если не трудно.
– Думаешь, Абедалониум её там заметил?
– Как вариант.
Тем временем они подъехали к «Манежу» и Вербин, продолжая разговор, начал искать место для парковки.
– Нам нужно больше информации хотя бы для того, чтобы исключить Лидию.
– Ты всё-таки подозреваешь, что она знакома с Абедалониумом?
Место нашлось. Вербин припарковался, выключил двигатель, посмотрел на Никиту и едва заметно пожал плечами:
– Буду подозревать, пока не получу доказательств обратного.
///
– Не боитесь? – поинтересовался Владимир.
– Чего именно? – не понял Вербин.
– Стать любителями живописи, – рассмеялся заместитель директора «Манежа».
Внутрь полицейские прошли самостоятельно, через служебный вход, а с Владимиром встретились в зале с картинами из частной коллекции, в котором по-прежнему толпилось большое количество людей. Позвонили и попросили подойти. Заместитель директора в просьбе не отказал, однако своим поведением давал понять, что времени у него мало.
– Вы к нам зачастили.
– Надышался культурным воздухом, – улыбнулся в ответ Вербин.
– И как впечатления?
– Скоро научусь отличать Мане от Моне.
– Не поверю, пока не увижу.
– Феликс упорный, – поддержал шутку Никита. – Если решит – сделает.
– Я буду рассказывать об этом внукам. – Владимир вопросительно посмотрел на Вербина: – Вы сказали, что появились новые вопросы?
– Появились, и очень важные. – Феликс протянул заместителю директора фото незнакомца. – Узнаёте?
– Нет, – ответил Владимир, внимательно изучив изображение. – А должен?
– Не обязательно.
– Кто это? Он причастен к скандалу?
– Это мы и пытаемся выяснить, – ответил Вербин. – Он мог быть на выставке в компании человека, фотографию которого вам показывали в прошлый раз.
– Я покажу эту
