Демон скучающий - Вадим Юрьевич Панов
– Восемь лет назад я только начинал карьеру.
– Когда стали представлять?
– На той неделе. – Моисеев сумел удержаться и не потереть руки. Но на этот раз его выдал дрогнувший голос.
– Когда именно?
– Почему вы спрашиваете?
– Я просмотрел связанные с делом материалы. – Вербин намеренно произнёс фразу как ответ на полученный в начале разговора совет. – В том числе интервью и репортажи за пятницу. Вы фигурируете в большинстве из них. Кстати, позвольте поздравить, вы весьма фотогеничны.
– Спасибо. – Моисеев кашлянул. – А в чём вопрос?
– В пятницу скандал только начался. Как получилось, что вы появляетесь даже в самых первых репортажах?
– Ну… – Вопрос был ожидаемым, но Моисеев всё равно смутился.
– Чёрт возьми, Игорь? – Никита растерянно посмотрел на адвоката. – Ты тоже получил конверт?
– Игорь Альбертович, вы – хороший профессионал, деятельный, энергичный, и поэтому были выбраны. – Феликс в упор посмотрел на Моисеева. Очень резко. – Я хочу знать, кем вы были выбраны?
В ответ – молчание. Но молчание столь красноречивое, что Гордеев снова не выдержал:
– Игорь, вспомни, о чём я говорил двадцать минут назад.
Но, судя по выражению лица Моисеева, в напоминании не было необходимости, он уже понял, что ответить придётся – и ответить честно. Играть в молчанку или отрицать очевидное не имело смысла, в этом случае полицейские станут смотреть на него так, как адвокат не хотел, чтобы на него смотрели. Ответить придётся. Но первый шаг всегда даётся с трудом.
– Не думаю, что ваш рассказ нас сильно удивит, Игорь Альбертович. Будем откровенны: вы должны даже не рассказать, а подтвердить то, что я уже знаю.
– Вы не знаете, вы догадались.
– Просмотрел материалы, – уточнил Феликс. И вопросительно поднял брови.
И Моисеев сдался:
– Мне дали время подготовиться.
Никита выругался, но тихо, едва слышно. И в разговор по-прежнему не лез – его вёл Вербин.
– Каким образом?
– Я получил письмо на два дня раньше Кочергиных. Там было сказано, что планируется большой скандал ради восстановления справедливости и наказания высокопоставленных преступников. Мне было предложено представлять интересы семьи, потому что Кочергины люди простые и не потянули бы такой проект без помощи и руководства.
– Почему предложили вам?
– Потому что я хорош и амбициозен.
– Кто доставил конверт?
– Частный курьер.
– Сколько времени вам дали на размышление?
– Примерно два часа.
– Как вы должны были подтвердить согласие?
– Помимо письма и фотографий, в конверте лежала флешка с паролем от кошелька с биткоинами. В течение предоставленного мне времени я должен был или забрать их, или нет.
Как поступил Моисеев, можно было не уточнять.
– Я составил план действий, в четверг пришёл к Кочергиным и сказал, что был на открытии выставки Абедалониума и узнал их сына на картине «Мальчика нет».
– Они не удивились?
– Удивились, конечно, но я сказал, что принимал участие в поисках Кости, был волонтёром и расклеивал листовки в своём районе. Это, кстати, правда.
Моисеев посмотрел на Никиту, тот кивнул, но снова промолчал.
– Когда я позвонил, дома была только Мария Петровна. Мы договорились о встрече. После этого Мария Петровна позвонила мужу и попросила его пораньше прийти с работы. Возвращаясь, он нашёл в почтовом ящике конверт. Через четверть часа приехал я. Дальше вы знаете.
– Больше с вами не связывались?
– Таким было условие.
– Письмо сохранилось?
– И конверт, и всё содержимое.
Их, конечно, тщательно изучат, но опыт предыдущих экспертиз подобных конвертов показывал, что никаких следов на них найдено не будет.
– Почему не рассказал? – угрюмо спросил Никита.
Моисеев нервно дёрнул плечом.
– Не думал, что это имеет значение. В письме было сказано, что такие же конверты будут разосланы журналистам, и я решил… Ну, в общем, решил вот так. – Пауза. – Никто не сможет упрекнуть меня в том, что я плохо отстаиваю интересы Кочергиных.
И это было правдой.
Через некоторое время, когда Моисеев вернулся в квартиру, а полицейские подошли к машине Вербина, Феликс закурил и поинтересовался:
– Что скажешь?
– Абедалониум тщательно готовил скандал. – Никита пожал плечами. – Но мы об этом знали.
– Одно дело – разослать сообщения журналистам, и совсем другое – подготовить адвоката и прилично ему заплатить. Теперь я абсолютно уверен, что речь идёт не только об Орлике.
– Их там целая банда богатых, озверевших от вседозволенности подонков. – Гордеев сплюнул. – Поэтому Абедалониум хочет сделать расследование максимально открытым – чтобы никто не ушёл от наказания.
– Хочет или хотел? – неожиданно спросил Вербин.
Никита осёкся. Поправился:
– Да, хотел… – Но тут же поинтересовался: – Почему ты уточнил?
– Не могу понять, как человек, разработавший настолько сложный план, позволил себя убить?
– Все ошибаются, – проворчал Гордеев.
– Но кто ошибся в данном случае?
– В смысле? – не понял Никита. – Я имел в виду Абедалониума.
– А я имел в виду, что смерть Абедалониума ничего не изменила и не остановила, – объяснил Феликс. – Убив его, враги просчитались.
– Они не могли этого знать.
– Да, – согласился Вербин. – Все ошибаются. – Он бросил окурок в урну и сообщил: – Хочу поехать в «Манеж», показать Володе фотографию неизвестного – вдруг опознает?
– Володя – это заместитель директора? – уточнил Гордеев.
– Ага.
– Вижу, у тебя появились связи в культурных кругах.
– Не без этого.
– Давай, я с тобой.
– Поехали.
* * *
– Как получилось, что Абедалониум стал свидетелем убийства детей? Где он мог увидеть это кошмарное преступление? Был ли знаменитый художник участником отвратительных оргий? Эта ужасающая мысль всё чаще приходит в голову, но мы не хотим думать об этом. И потому самый главный вопрос, который мучает сейчас всех нас, звучит так: почему Абедалониум до сих пор хранит молчание? Ведь художник наверняка знал, чей портрет выставляет, да ещё под столь многозначительным названием. Знал. И не мог не понимать, к чему приведёт публичная демонстрация картины. Знал, понимал, выставил «Мальчика нет»… и замолчал? Что означает молчание Абедалониума? Какие ещё тайны он скрывает? Или какие имена он пока не назвал, но обязательно назовёт? Обо всём этом мы поговорим в рамках программы «Культурный Петербург», сегодня, на нашем канале…
Скандал продолжал греметь, и теперь не только на всю страну, но и на весь мир: о загадочной истории, в центре которой оказался знаменитый художник, написали в Японии, Китае, Германии, Франции и США. И всех интересовала причина молчания Абедалониума. Испугался и спрятался? Ждёт, когда скандал выйдет на пик? Или когда полиция, благодаря его подсказкам, объявит об аресте преступников? Всех преступников.
Это были самые распространённые предположения. Но чем дольше молчал художник, тем чаще звучали вопросы иного плана:
– Абедалониум: гений или преступник?
– Когда наш знаменитый земляк нарушит обет молчания?
– Кто скрывается под маской?
– Почему куратор выставки отказывается говорить об Абедалониуме? Они и в самом деле незнакомы? А если незнакомы, то почему знаменитый мастер доверил свои работы малоизвестной художнице?
Лидия выключила громкость, но продолжила смотреть на шевелящих ртами ведущих. Стараясь абстрагироваться от услышанного и не злиться. Ни на кого не злиться. «Они просто делают свою работу, дают людям то, что те хотят. Ловят хайп… Или как это сейчас называется?»
Чтобы успокоиться, молодой женщине понадобилась минута. Многовато, конечно, зато меньше, чем вчера, а завтра, вполне возможно, она вообще перестанет реагировать на звучащие по всем каналам выпады. В последнее время её имя активно «полоскали» в прессе, но Лидия постепенно отращивала «толстую шкуру» и уже легко «держала лицо», слыша ехидные намёки и вопросы. Осталось сделать так, чтобы внешнее равнодушие перестало быть маской и в самом деле отражало равнодушие внутреннее.
«Я сумею. Я смогу».
Лидия выключила телевизор, вышла в холл, посмотрела на себя в зеркало: элегантный брючный костюм, белая блузка, туфли на шпильках, гладко зачёсанные волосы, очки…
– Не слишком ли я в них официальная?
Сняла, придирчиво осмотрела получившийся результат, вновь надела, прищурилась и решила остаться в очках. Ей так больше нравилось.
Пикнул телефон – водитель написал, что ждёт у парадного. Лидия накинула плащ, закрыла дверь и стала неспешно спускаться по лестнице, мысленно повторяя расписание на сегодня: три встречи в «Манеже», затем телевидение, они попросили о небольшом интервью на фоне «Мальчика нет»…
– Лидия Сергеевна?
Задумавшись, молодая женщина не обратила внимания на поднимающихся по лестнице мужчин. Впрочем, даже не задумавшись, не обратила бы: это ведь не особняк, а многоквартирный дом, в котором часто
