Самое королевское убийство - Беннет Си Джей
– Да? Он как‐то связан с семьей? Сен-Сирами, я имею виду.
– Вы с ними знакомы?
– Виделись в Сандрингеме. – Как правило, Рози не распространялась о людях, которых встречала за закрытыми дверями дворца, но сейчас сплетни были как нельзя кстати. – Крис на них работал?
– Почти все здесь на них работают, – сказала Мэри. – Крис уже второе поколение, как и я. Отец Криса был механиком Патрика Сен-Сира еще в начале шестидесятых. Роскошные были времена.
От Рози явно ждали, что она будет знать, кто есть кто в семье и почему работа на некоего Патрика должна восприниматься как роскошь. Как будто сэр Саймон снова поймал ее на “Синсирах”.
– Напомни, кто такой Патрик? – попросила Рози.
– Тогда он считался наследником – сын десятого барона. Закатывал самые лучшие вечеринки в Восточной Англии. Вообще‐то он хотел стать профессиональным гонщиком. Моя мать помнит, как он играл в шашечки на своих синих спортивных машинах. Говорил, что однажды соберет собственную гоночную команду. Мистер Уоллес – который старший – вечно что‐то для него чинил, если не гоночные машины, то тракторы. Помнится, он еще и часы собирал. После аварии он беспокоился, что потеряет работу, но семья в те дни знала, что такое верность.
– Аварии?
– Ой, жуткая история. Патрик мчался домой через Фенские болота после шторма – на своем спортивном авто, конечно. Когда я говорю “мчался”, я имею в виду почти сто миль в час, по крайней мере потом так описывали. Он попал колесом в яму, наполненную водой, шансов у него не было. Я видела фотографии машины, перевернутой в кювете. Такая трагедия. Его мать, баронесса, была хрупкой женщиной. Поседела в ночь, как Мария-Антуанетта. Заставила отца Криса сжечь машину, разобрать шасси, расплавить и закопать то, что осталось. Умерла на следующий год. Отец Патрика не был полностью здоров, последствия войны, сама понимаешь, он умер два года спустя. То есть, получается, не осталось наследника мужского пола, и титул перешел к другой ветви. Но мы не о них собирались говорить – ты хотела обсудить заплывы. Тебе понравится, обещаю.
Добрых десять минут Рози обсуждала преимущества погружения человеческого тела в холодную воду. Попробовав раз на армейских учениях, Рози придерживалась мнения, что это ужасная идея, если только от этого не зависит безопасность нации, но сейчас она изо всех сил изображала заинтересованность. После этого не представляло труда снова повернуть разговор к смерти Криса, который был таким страстным поклонником плавания в открытых водах. Как и подозревала Кэти, он прекрасно знал технику безопасности. Уоллес просто не мог поплыть в одиночку и случайно потерять счет времени.
– Ты же не думаешь… То есть нет ведь причин считать, что он был не один? – спросила Рози.
Глаза Мэри широко распахнулись.
– Имеешь в виду, не заставили ли его? Боже мой! Какая жуть! Нет! Надеюсь, в Дерсингеме так не считают?
– Пара человек упоминали что‐то подобное… – Рози чувствовала, что предает доверие “спиц” и “крючков”, хотя не была с ними даже знакома.
Мэри приняла воинственный вид:
– Ну так успокой. Если можно так это назвать. Я знаю, почему он поплыл в тот день. Он был настроен сделать то, что сделал. Ужасно.
Рози ничего не сказала. Иногда молчания и навостренных ушей было достаточно.
– Понимаешь, он недавно овдовел. Его жена, Лора, смотрела за овцами на ферме Ледибриджа. Они прожили в своем доме сорок лет. Лора умерла в спальне, Крис все время был рядом. В этом доме родились их дети. Лора столько туда вложила. У нее обнаружили рак примерно тогда же, когда у баронессы. Я про последнюю баронессу – Ли. Они так друг друга поддерживали. Можно было ожидать от семьи хоть какой‐то видимости приличий. Но после смерти баронессы…
– Что случилось?
Мэри покачала головой:
– Крис сказал, что семья хочет превратить коттедж в чертов хостел. Дали ему три месяца на сборы. Крису было некуда идти, он не имел ни малейшего понятия, что теперь делать. В канун Нового года мы с ним выпили по глотку виски, он пришел в какое‐то нездоровое возбуждение.
– И ты думаешь, он специально поплыл так далеко?
– Уверена. Я пообещала себе, что приду после обеда в Новый год и проверю, все ли с ним в порядке. Но было слишком поздно. Он оставил на берегу свой кошелек. Я была его контактным лицом для экстренных случаев, поэтому они позвонили мне из больницы. – По щекам Мэри тихо катились слезы. – Я как раз варила суп, прямо на этой кухне.
– Ты не виновата, – мягко сказала Рози.
Мэри подняла на нее яростный взор:
– Конечно, я не виновата! Я прекрасно знаю, кто здесь виноват.
Глава 22
Воскресная утренняя служба в церкви Святой Марии во Флитчеме прошла очень хорошо. Перед началом образовалась небольшая суета, когда охрана обнаружила спрятанный под одной из подставок для колен пакет с наркотиками. Но ситуация разрешилась еще до прибытия королевы.
В понедельник уходящий с должности посол США официально попрощался с маршалом дипломатического корпуса, представлявшим Ее Величество в Букингемском дворце. Королева написала теплую личную записку, которую маршал должен был передать. Американский посол очень любил Лондон, а Лондон очень любил его. Его отъезд знаменовал конец эпохи. Конец еще одной эпохи знаменовало официальное заявление премьер-министра о выходе Великобритании из Европейского единого рынка. Только середина января, а год уже полон перемен.
Традиционный визит в уэст-ньютонский кампус Женского института в четверг состоялся по расписанию. Такие ежегодные события, будто церковный календарь, придавали жизни успокаивающий ритм, что сейчас пришлось очень кстати. Королева явно была не единственной, кто это чувствовал. Казалось, все гости были благодарны за возможность собраться здесь.
Конечно, говорили в основном о Джуди Распберри, чье отсутствие ощущалось так остро. Она уже могла сидеть в постели в своей палате в больнице королевы Елизаветы, с нетерпением ожидая выписки, но все еще ничего не помнила о наезде. Джуди передали, что Ее Величество сама справлялась о ее здоровье, и та была очень тронута.
Сэр Саймон отбыл в Лондон, чтобы попытаться усмирить недовольную группу шотландских депутатов. Ходили слухи, что, когда Великобритания выйдет из Единого рынка, шотландцы снова захотят провести референдум о независимости. В конечном итоге, шотландцы сами должны будут принять решение, но королеве была дорога “соединенная” часть Соединенного Королевства. Она бы, мягко говоря, предпочла, чтобы оно таким и оставалось.
Обстоятельства складывались не самым удачным образом, но они дали королеве и Рози возможность встречаться без того, чтобы Рози приходилось лгать сэру Саймону о теме разговора. А после поездки Рози в Викери им было о чем поговорить.
– Кэти удалось проведать миссис Распберри в больнице, мэм, – доложила Рози. – Она не знакома ни с кем из Сен-Сиров, кроме Неда. И мистера Уоллеса она тоже не знает. Трудно понять, что могло объединять этих двоих.
Королева выучила урок:
– Тогда давай не будем и пытаться.
– Есть одна хорошая новость. Кэти разузнала, кто подкинул ей газетную вырезку о мистере Уоллесе. Оказалось, это член ее собственной группы пловцов. Он как‐то прознал, что Кэти работала в министерстве внутренних дел, и думал, что она из‐за этого интересуется подозрительными смертями. Он не связывал это ни с Недом, ни с вами, ни со мной.
– Это радует, – согласилась королева.
Кэти всегда была рада помочь, но ее рука была не такой легкой, как у Рози. Королева была не уверена, поняла ли уже ее помощница, насколько хорошо она справляется со своими обязанностями и как на нее рассчитывает монарх.
– Что насчет Валентина Сен-Сира? Есть новости?
– Да, мэм. Полиция обратила внимание на то, что инициалы Роланда Пенга – RLP.
– Роланда Пенга, который бизнес-партнер?
– В том числе, мэм. Сейчас объясню. Оказывается, Валентин встречался с Недом не один раз. Интересным образом, полиция это поняла по аббревиатуре VSC – так Нед сократил его имя в ежедневнике. Обычно он имена писал полностью, а вот локации сокращал. Но если VSC – имя, то почему бы и не RLP? Может, Нед ошибся, или это просто причуда почерка, но RIP вполне может значить RLP. Вот это полиция сейчас и изучает.
