Я оставляю тебя в живых - Флориан Дениссон
Максим выхватил у старухи из рук колоду, открыл и быстро просмотрел, удостоверяясь, что все старшие арканы на месте.
– Если не подходят, я заберу, – сказала Иветта Фаржас.
– Тогда мне придется вернуться к вам с судебным поручением, – возразил Максим.
Старуха скривилась и пожала плечами. Она явно не поняла, что жандарм попытался пошутить.
– Все прекрасно, мадам Фаржас, – добавил он. – Я вернусь и сразу отдам вам обратно. Нынче же вечером, обещаю.
Иветта воздела руки к небу и прикрыла глаза. Максим еще не успел пожелать ей хорошего дня, как она уже захлопнула дверь.
* * *
В отделе расследований Максим разложил карты Таро на столе перед Дарио и пустился в объяснения, отчего с лица напарника мгновенно исчезла улыбка и всякое выражение радости. Зато Максим будто освободился от тяжести, которая давила на грудь с той минуты, когда был обнаружен первый труп. Он не имел ни малейшего представления, какой оборот теперь примут события, но молчать больше не мог. Он был обязан сообщить правду коллегам, начальству, родственникам двух жертв – при условии, что стараниями жандармов они однажды будут идентифицированы. Благодаря последним полученным им сведениям следствие могло заметно продвинуться, и это ощущение исполненного долга придавало ему уверенности, несмотря на опасения и сомнения. И где-то глубоко во мраке его души наконец-то забрезжил далекий огонек.
Дарио вышел из комнаты и надолго заперся в кабинете Левассера. После чего глава отдела расследований незамедлительно пригласил занятые в обоих делах следственные бригады в главный зал.
Максим чувствовал себя школьником, которому предстоит сделать доклад перед всем классом. Единственная разница заключалась в том, что он собирался продемонстрировать колоду карт, а не выполненное домашнее задание. Бенжамен Колер походя подколол коллегу, сказав что-то про карточный фокус. Но никто не рассмеялся: лицо у Максима было такое хмурое, что всем стало не до шуток.
Максим вытянул из колоды какую-то карту, и все взгляды обратились на картинку, в которую уперся его указательный палец. На ней была изображена каменная башня, с которой, протягивая руки к земле, падали два человека. Казалось, верхняя часть здания срублена, будто гильотинирована, расчертившей небо молнией. Из зияющего отверстия вырывались огромные стилизованные языки пламени, сообщавшие всему изображению странную мистическую атмосферу. Вокруг сыпались с небес бесчисленные красные и синие ядра.
Если обратить внимание на падающих персонажей, можно было почти догадаться, что они пытаются схватить один из разбросанных в траве белых камней, будто те властны изменить их трагическую участь.
– Этот старший аркан называется Дом Бога[20], – без всякого вступления торжественно объявил Максим. – Мне представляется абсолютно очевидным, что для совершения своих преступлений убийца с горы Ревар вдохновляется картами марсельского Таро.
Не дав коллегам вставить хоть слово, Максим перелистал колоду и выудил следующую карту – Колесо Фортуны[21]. Сходство с мизансценой преступления на гидроэлектростанции не оставляло никаких сомнений. На деревянном колесе, закрепленном на устройстве с рукояткой и приводным ремнем, были схематически изображены два животных: обезьяна и собака.
Притом что ни одно из двух изображений на картах не передавало жестокости преступлений, было нетрудно понять, как извращенное сознание убийцы сумело исказить их смысл.
– Бэтмен, твоя способность к дедукции потрясает! – выкрикнул с места Мусса. – Но что нам это дает? Не станем же мы обшаривать все эзотерические лавки и опрашивать всех гадалок?
Среди собравшихся раздались смешки, но Максим решил не обращать на них внимания.
– Эти арканы и их значение были использованы при обрядах посвящения в очень определенном контексте, – пояснил он.
– Не может ли здесь быть какой-то связи с франкмасонами? – спросил вновь посерьезневший Бенжамен.
Максим покачал головой:
– Подобные мизансцены можно встретить в обрядах посвящения Детей Гайи.
– Детей Гайи? Не та ли это секта, что обосновалась поблизости от Анси? – выкрикнул сидящий в глубине зала жандарм.
Его слова поразили Максима, точно два свинцовых шарика, и на долю секунды он перестал дышать. Ему потребовалось приложить все возможные усилия, чтобы скрыть охватившую его тревогу, и в ответ на вопросительные взгляды группы он только кивнул.
– Но откуда тебе про такое известно? – спросил Колер тоном, в котором прозвучала искренняя наивность.
Он явно был не в курсе.
– Эй, Сурикат, полегче! – осадил его Дарио, уже заметивший, как исказилось лицо напарника.
Лейтенант, может, и не такой мастак по части чтения по лицам, как Максим, но умеет различать, когда человек чувствует себя загнанным в угол.
Максим принял вопрос и, прежде чем освободиться от столько времени терзавшей его тайны, положил колоду на стол рядом с собой.
– Я знаю, потому что в детстве несколько лет провел в этой секте. И мне тоже пришлось участвовать в подобном ритуале.
Он сделал паузу и бросил взгляд на рассыпанные карты. Затем протянул руку, вытащил оттуда одну и показал присутствующим.
Аркан под номером XIII.
Названия он не имел[22]. На карте был изображен скелет, который косой срезал разбросанные по черной земле человеческие конечности и головы.
Аркан без имени.
27
В проеме открытой двери кабинета возник силуэт Дарио с двумя дымящимися чашками. На мгновение он остановился, чтобы понаблюдать за Максимом, который с сосредоточенным видом сидел перед компьютером, почти вплотную прильнув к экрану. Затем поставил кофе прямо перед носом коллеги. Тот сразу оторвал взгляд от монитора и улыбнулся ему:
– Спасибо.
Дарио присел на край стола и отхлебнул горячий напиток. На лице Максима мелькнуло раздражение, но Дарио совершенно не отреагировал.
– Я знал, что ты жил в секте, – бросил он.
Максим распрямился и, оттолкнувшись ногой, на добрых полметра отъехал в кресле от стола.
– Что еще ты хочешь узнать? – с досадой выдохнул он.
– Если тебе неприятно об этом говорить, нет проблем. – И Дарио успокаивающе взмахнул рукой.
– Надо полагать, здесь у каждого есть какие-то секретики.
– На что ты намекаешь?
Максим скрестил руки на груди и остановил пристальный взгляд на лице напарника, готовый анализировать малейшую реакцию на то, что собирается ему сказать.
– Прозвище, которое тебя раздражает, но о котором ты не хочешь говорить, твое нежелание признаться коллегам, что ты снова куришь, Левассер, который через твою голову обращается к Муссе, хотя ты старше по званию… Расскажи мне, что здесь происходит, и я охотно поведаю тебе о своем детстве.
Дарио помрачнел и шумно выдохнул через нос. Затем уселся за свой стол, выдвинул ящик, достал оттуда металлическую фляжку и плеснул из
