Я жила в плену - Флориан Дениссон
Мысли Максима переключились на Элоди. Он помнил сестру юной – круглолицей, с невинным взглядом. Он поправил тонкий браслет на запястье, пропустил его между пальцами. Из задумчивости его вывел зычный голос Бориса:
– Ты с нами, Монсо?
Он тряхнул головой, убрал браслет под манжету и ответил:
– В чем дело?
– Я получил сообщение: Виктория покидала дом, сейчас возвращается туда на такси.
– Еще новости есть?
– На почту прислали медкарту, я ее проглядел – вроде все совпадает. Невозможно определить, были некоторые следы ударов получены в результате аварии или это свидетельства жестокого обращения, но на теле имеются более давние повреждения.
– Подобные тем, которые мог нанести напавший на нее человек, перед тем как убить и выбросить тело?
– В том числе, – ответил Борис и поднялся со стула.
Ассия удалилась, оставив наэлектризованную атмосферу и пустоту под ложечкой. Максим проигнорировал напарника и присоединился к Эмме с Ахмедом, склонившимся над одним из столов.
– Что у вас? Что рассказала Орели Шаппаз?
Ответила Эмма:
– Ни черта. Изложила старую версию, правда добавила, что у Виктории, возможно, был парень.
Борис подошел к коллегам, и лицо Максима замкнулось.
– И она ничего не сказала одиннадцать лет назад? – удивился он.
– Сказала, но другими словами. Тогда жандармы услышали от свидетельницы, что ее подруге случалось не ночевать дома, но это было лишь предположение. Впрочем, как и сегодня.
– Виктория наверняка ей доверилась, – бросил Максим, сжав кулак.
Он хотел бы самостоятельно допросить молодую женщину и посмотреть по реакциям, скрывает она что-то или нет.
– Мы узнали от Шаппаз, что они с Савиньи были не так уж и близки, – добавил Ахмед. – У каждой имелся свой тайный сад, о котором другая ничего не знала.
Борис подбоченился, и висевшие на ремне наручники звякнули.
– Мы продвинулись не дальше, чем одиннадцать лет назад наши предшественники, – с тяжелым вздохом подвел он итог.
– За одним исключением, – возразил Максим. – Сегодня Виктория вернулась домой. Мы должны допросить ее еще раз, расширив круг вопросов. Мы с каждым часом все дальше от похитителя и его сообщника.
Раздавшиеся вдалеке возгласы прервали разговор. Все лица обернулись к дверям: через стеклянные панели различалась суматоха в холле. Два жандарма в форме выскочили из-за стойки и пытались урезонить красномордого мужчину, который отчаянно размахивал руками. Жак Савиньи вопил и отбивался, как медведь, попавший в браконьерские сети.
Услышав шум, Ассия выбежала из кабинета и попыталась успокоить отца Виктории. Максим и Борис наблюдали со стороны, как два волка, караулящие добычу. Внезапно Ассия толкнула одну из створок и махнула рукой подчиненным, призывая их подойти. Вопли Савиньи разнеслись по отделу, как набат в деревне, погруженной в траур:
– Это не моя дочь! Говорю вам, это не Виктория!
22
Тысячи вопросов терзали измученный мозг Максима. Он так крепко стиснул зубы, что заболели челюсти. Перед ним медленно вырастал деревянный дом. Края крыши вровень с землей – это жилище походило на животное, вылезающее из норы после зимней спячки. Максим трижды коротко постучал в дверь, и его сердце на миг учащенно забилось. Послышались шаги, и дверь открылась. На пороге стоял улыбающийся Анри.
– Рад тебя видеть, Максим! Давай заходи.
Лицо гостя осталось бесстрастным – он даже не поздоровался. Анри уже исчез в полумраке коридора, оставив за собой легкий аромат алкоголя. Виски, подумал Максим.
Шагнув в гостиную, он успел заметить, что дядя убирает квадратную бутылку в низкий деревянный бар, стоящий рядом с огромным встроенным шкафом во всю левую стену. Максим решил, что для аперитива рановато – тем более в одиночку. Неужто дядя снова начал пить?
– Ну и рожа у тебя! – ухмыльнулся Анри.
Он жестом пригласил племянника сесть, но тот предпочел вести разговор стоя, лицом к лицу.
– Я пришел обсудить дело Савиньи.
Лицо Анри мгновенно омрачилось, и он бросил взгляд на пустой стакан. Максим понял, что капитану в отставке хочется утопить смущение в крепком спиртном.
– Что ты хочешь узнать? – тусклым голосом спросил Анри.
– Много чего. Но для начала поговорим о нашей встрече у Савиньи.
– Только не надо снова! Кажется, я уже сказал, что вел дело о похищении Виктории, я…
– Вернемся к этому позже, – перебил дядю Максим. – Жак Савиньи вломился в отдел расследований, вопя как резаный, что Виктория – не его дочь. Когда я упомянул о такой возможности, ты ответил, что сегодня все возможно. Не хочешь объяснить, на что намекал?
Анри потер лицо ладонью, несколько раз прерывисто вздохнул и ответил:
– Максим, не ищи знаки там, где ничего нет. Знаешь, я иногда думаю, что синергологическое образование не принесло тебе пользы, скорее навредило. – Он помолчал, снова искоса глянул на стакан и продолжил: – Октябрь девяносто седьмого. Фредерику Бурдену удался неслыханный обман: он выдал себя за техасского мальчишку, исчезнувшего тремя годами раньше, и его отправили в США к родственникам. Сестра и мать уверенно опознали его как Николаса Баркли…
– Мне известна эта история, – перебил дядю Монсо. – Ближе к делу.
– Исчезнувший ребенок был американцем, блондином с голубыми глазами. В девяносто седьмом ему исполнилось бы семнадцать лет. У самозванца были темные волосы, черные глаза. Он был старше, его предки, скорее всего, прибыли с севера Африки, он говорил по-английски с сильным французским акцентом. Но даже мать заявила агентам ФБР, что это ее сын. Иногда отрицание очевидного предпочтительнее страдания.
Максим помрачнел:
– Твое суждение не должно быть искаженным, ты ведь не мать Виктории. Выскажи свое мнение.
– О том, что говорит Жак Савиньи? Что вернувшаяся в их жизнь девушка – не Виктория? Не знаю, Максим, я больше не занимаюсь этим делом. Уверенность даст только тест ДНК.
– Мы запросили ордер.
– Ну и?..
– Если девушка согласится дать биологический материал, мы получим ответ самое большее через двое суток.
Собеседники замолчали, глядя друг на друга в упор.
– Тебе известен Роман Ланглуа? – наконец спросил Максим.
Анри с коротким вздохом устроился поудобнее в кресле.
– Уверен, что не хочешь присесть?
– Зачем? Твои объяснения будут такими долгими? – удивился Максим. Подобным тоном он беседовал с задержанными.
– У меня складывается впечатление, не скрою – неприятное, что ты общаешься со мной свысока. – Анри пригладил седой ежик и надолго замолчал. – Что тебе известно? – внезапно спросил он у племянника.
– Супруги Савиньи наняли Ланглуа, чтобы тот расследовал исчезновение их дочери. Он занимался делом несколько месяцев, отдал им досье, и… все. Что было в его
