Египтянин - Лейтон Грин
– За какой информацией? – поинтересовался Грей. – За лозунгами и тенденциями, которые меняются каждые несколько лет? За своекорыстными политиками, переобувающимися с каждым приливом и отливом? Подотчетность подразумевает демократию. В армии нам говорили: демократия в наших руках, а значит, мы можем менять мир. Но знаете, что было у меня в руках? Автомат. И никто даже не думал проводить никакие опросы общественного мнения.
Димитров вертел в руках стопку ракии – напитка, похожего по вкусу на бренди и слишком сладкого для Грея.
– Думаю, вы путаете философию с политикой, – сказал наконец Стефан. – Если политики станут слишком много думать, им ничего не удастся достичь. Они по определению должны ставить потребности своих избирателей над потребностями остальных, иначе мир рухнет.
– А кто-то хоть раз попытался? – Грей махнул рукой. – Да неважно. Природа человека всегда побеждает его намерения.
Его взгляд вернулся к двум новым посетителям, которые теперь сгорбились в кабинке напротив, переговариваясь вполголоса. У одного из них была уродливая заячья губа.
– Кроме тех случаев, когда намерения навязаны законодательно, скажем так, ради коллективного блага. Но у благих намерений есть свойство вырождаться. Взять хоть чуму социализма, которая свирепствовала в нашей стране сорок лет. Мы ждали, что американцы перебьют всех ее сторонников, но вы чересчур быстро остановились. – Стефан усмехнулся. – Слишком много тех, кто хотел бы вернуть этот идиотизм. Они понятия не имеют, что им делать со свободой воли. Их глаза не видят будущего.
– И вы считаете свое мнение правильным.
– Потому что для моей страны так оно и есть, – заявил Стефан. – Вот если бы вы, например, возглавили страну, что вы сделали бы для эффективных перемен?
– Немедленно ушел бы в отставку, – фыркнул Грей.
– Возможно, вы бы сами себя удивили.
– Лидеры обычно приказывают другим нажать на спусковой крючок или ядерную кнопку. Я не стану отдавать таких приказов и получать их тоже не хочу.
Стефан кивнул; его лицо оставалось спокойным.
– Да, чтобы решать за всех, нужен человек особого склада. Значит, вы не патриот своей нации?
– А что такое нация? Люди, родившиеся на определенном куске земли? Как я могу навязывать свои желания и потребности тем, кто, как и я, переживает непростые времена или находится в другом месте? Разве так выглядит гуманизм? Сосредоточенность на идее нации подразумевает превосходство одной группы над другой, а мы с вами знаем, чем кончаются такие истории.
– У вас есть семья? – спросил Стефан.
– Нет.
– Когда появится, задайте себе этот вопрос снова.
Двое из-за столика напротив встали, вышли из механы и, не оглядываясь, двинулись в ночь. Грей подумал, не проследить ли за ними, но решил подождать и разобраться, какую игру ведет Стефан. А слежкой можно заняться завтра. Димитров тем временем уже задавал следующий вопрос:
– А как же гитлеры всего мира? Вы позволите им навязывать свой национализм другим?
– Конечно, нет. С такими нужно драться насмерть.
– Ага, так вы признаете, что в мире есть место для спонсируемого государством насилия?
– Послушайте, вы склонны к обобщениям. В принципе я не против вооруженных сил. Но как вы отреагируете, если вам прикажут стрелять в деревенских жителей, которых ваш командир считает солдатами противника? Уж поверьте мне, заранее вы не узнаете ответ.
– А каков был ваш?
Грей медленно выдохнул. Он дал свой ответ на потрескавшейся терракотовой крыше; пот заливал ему глаза, но Доминик все равно видел, как страдают внизу жители деревни. Он принял решение, и в результате ему предложили выбор между военным трибуналом за неподчинение приказу и обучением новобранцев спецназа приемам рукопашного боя. Пришлось целый год учить их убивать, понимая, что большинство из них к такому не готово.
– Мой ответ заключается в том, что простых ответов не существует, – сказал Грей. – Пацифизм – прекрасная теория, пока кто-нибудь не вломится в твой дом и не изнасилует твою жену прямо у тебя на глазах. Нельзя претендовать на моральную компетентность, пока не столкнулся с реальным выбором. Мораль, не проверенная на практике, – лишь философия.
Стефан обдумал это заявление, хлопнул ладонью по столу и задал неизбежный вопрос:
– Кем вы работаете? Должен признать, мне стало любопытно.
– Занимаюсь частной охраной. А вы?
– Я ученый, хотя теперь выполняю скорее административные функции. В компании под названием «Сомакс».
Грей изо всех сил постарался не поперхнуться чипсами с паприкой. К тому же раньше Стефан упоминал, что ездил по работе в Африку. Доминик осушил свою стопку.
– А какая сфера?
– Биомедицинская геронтология. Наука о старении.
Грей задал еще несколько вежливых вопросов. Действовать прямо сейчас он не мог, да и время было неподходящее. Стефан определенно не просто так поделился с ним этой информацией, но смысла Грей не понимал. Через полчаса болгарин заявил, что устал. Доминик попытался оплатить счет, но Стефан об этом и слышать не хотел. Грей поблагодарил, а Димитров вручил ему визитку и велел звонить, если что-то понадобится.
* * *
Они разошлись в разные стороны, и Грей побрел по улице. Свернув за угол, он скользнул в тень внутреннего двора, нырнул в параллельный проулок и увидел Стефана, который шел по к замку. Вместо того чтобы перейти мост, Димитров свернул на боковую дорогу, которая вела к подножию холма и огибала его справа. К ней примыкала частная дорога, и Стефан двинулся по ней. Грей крался следом и через две минуты оказался у большого здания, которое запросто можно было охарактеризовать как усадебный дом, откуда открывался вид на холм с замком.
Грей спрятался в окружавшем дом лесу и пронаблюдал, как недавний знакомый вышел на задний двор с бокалом в руке, выпил его содержимое и вернулся в дом. Через пять минут свет погас.
21
Наутро после затянувшегося далеко за полночь бдения Грей неверной походкой зашел в крохотный ресторанчик пансиона. Заметив Веронику, сидевшую за единственным столиком с ближней к улице стороны патио, он уселся напротив. Вероника отложила ручку.
– Простите, что вчера вечером вас бросила. Вернулась очень поздно.
– Выяснили что-нибудь?
Делано-скромная улыбка появилась у нее на губах.
– Разве вы не хотите сперва выпить кофе? Взбодриться?
Грей решил не улыбаться в ответ. Официантка принесла чашку густого кофе, и Грей с жадностью ухватился за нее.
– Начинайте, когда будете готовы.
– У меня есть адрес, – сообщила Вероника. – Это недалеко от холма Царевец, чуть ниже замка.
– Хорошая работа.
– Нужного человека зовут Стефан Димитров.
Грей кивнул и снова сосредоточился на кофе.
– Вас что, мама не научила «спасибо» говорить? Я ведь над вашим делом работаю.
– Я сам познакомился с этим парнем.
Вероника чуть не поперхнулась.
– Познакомились? Как?!
