Я оставляю тебя в живых - Флориан Дениссон
Он на долгие минуты оцепенел и только тихонько подвывал от страха. Ему никак не удавалось отвести взгляд от земляного пола и торчащих из него мерзостей. Сколько людей умерли, чтобы на долю мальчика выпало это абсурдное испытание, смысл которого совершенно от него ускользал?
Потом, когда слезы иссякли, в душе не осталось никаких эмоций, а тело как будто утратило чувствительность, он рискнул сделать несколько шагов вперед и приблизиться к одной голове. Она показалась ему странно знакомой, и от этого узнавания он испытал очередной приступ тошноты. Он присел и тут окончательно понял, кому именно эту голову отрубили.
Ему.
Это его лицо было перед ним, это оно смотрело на него отсутствующим взглядом совершенно пустых глазниц.
Он вытянул руку, пальцем коснулся щеки – своей щеки, – и она провалилась, точно у куколки, которую он получил в подарок много лет назад и тайком хранил под подушкой.
Мальчик утер слезы и разразился нервным смехом. Все это просто дурацкие муляжи. Все эти кости, руки, ноги и черепа не более реальны, чем сказки, которые ему рассказывали, когда он был совсем маленьким.
Внезапно на него нахлынула волна гнева, и он резко распрямился. Тыльной стороной ладони утер сопли под носом и яростно схватился за косу. Вы, значит, хотите, чтобы я все скосил? – подумал мальчик. И принялся за дело.
Он работал размашисто, пружиня бедрами, чтобы придать движениям силу. Покатился первый череп, вскоре от неистового удара на несколько метров отлетела рука. Затем пришел черед ногам и костям, которые тоже не выдержали остервенелого напора. Следом, скошенные под основание остро заточенным лезвием, разлетелись, будто перья после петушиного боя, папоротники. В воздух поднялась утоптанная черная пыль, и, когда мальчик закончил свой труд, не осталось ничего, кроме витающего над полем битвы удушающего тумана.
Он подошел к стене и выпустил из рук тяжелую косу, которая глухо стукнула об пол. Руки горели, на пальцах уже надувались большие волдыри. В глубине часовни он заметил какую-то дверцу гораздо меньше входной и замолотил в нее кулаками.
– Я закончил! – прокричал он. – Выпустите меня!
Как если бы часовня услышала его мольбу, засов отодвинулся, и дверь медленно отворилась. В проем просочился теплый танцующий свет, и долю секунды спустя в ноздри мальчика проник запах воска и шалфея.
Мальчик с силой толкнул створку, и его испуганному взгляду открылась чудовищная картина.
22
Максим рухнул на пассажирское сиденье и повернулся к Дарио.
– Мы куда? – спросил он.
– Для начала мог бы поздороваться. Я заехал за тобой, чтобы сэкономить тебе полчаса, а ты вот так меня встречаешь? – шутливо отчитал его напарник.
Максим ощутил запах въевшегося в одежду Дарио сигаретного дыма: даже несмотря на аромат жевательной резинки с ментолом, дыхание Порацци отдавало куревом.
Тот тронул с места, после чего приподнял пакет с жирными пятнами, делавшими бумагу почти прозрачной:
– А я-то тебе еще и пожрать прихватил. Булочку с шоколадной начинкой и круассан, пользуйся – я не каждый день такой добрый.
Максим был тронут вниманием и, понимая, что придется отказаться, ощутил легкий укол совести. Венская выпечка содержит сливочное масло и яйца – продукты эксплуатации животных, что полностью шло вразрез с его этическими принципами.
– Нет, спасибо. Но это очень любезно с твоей стороны. – И он отвел руку напарника.
– Как, ты утром не ешь? – спросил Дарио, бросив беглый взгляд на Максима. – А надо бы, видок у тебя не очень. Всю ночь боролся с преступностью в Готэм-Сити[18] или что?
Максим ухмыльнулся: его позабавила мысль о том, что каких-то несколько часов назад он действительно был в маске. Правда, у поборника справедливости была маска летучей мыши; да и природа ночной активности накануне тоже не имела ничего общего с миссией супергероя.
– Ай-я-яй, месье побезумствовал, или я ошибаюсь? – Дарио обнажил в усмешке пожелтевшие зубы.
– Скажешь мне наконец, куда мы направляемся? – уклонился от ответа Максим.
Улыбка на лице его напарника погасла, и он продолжил уже вполне серьезно:
– О’кей, я понял: с тобой всегда так. У тебя на уме лишь работа… Так вот, Бокюз и Сури нашли очевидца, который был на месте преступления номер два, – начал он. – Бродягу. Тогда мужик был пьян в стельку, и они не потащили его в участок. А нынче утром парни неожиданно наткнулись на него снова. Тип попрошайничал возле супермаркета «Монопри».
Простояв несколько минут в пробке, они двинулись вдоль реки, которая некогда питала заброшенную электростанцию. А затем, миновав строения, замыкавшие внешний периметр города, выехали на небольшую площадь, окруженную магазинами.
Дарио припарковался вторым рядом возле супермаркета «Монопри», красная светящаяся вывеска которого утратила букву «Н» в названии. Выходя из машины, он прихватил пакет с плюшками.
Под аркадами, привалившись спиной к автомату по продаже билетов на транспорт, перед супермаркетом прямо на земле сидел тип с всклокоченной бородой, в коричневой вязаной шапке. Ноги были прикрыты грязными одеялами, из-под которых торчали высокие рваные ботинки. В помятой плошке валялись медяки – скудная дневная выручка.
Дарио хлопнул Максима по плечу и молча указал на бездомного пальцем. Затем подошел и присел перед ним.
– Вы Жан-Мишель? – приветливо начал он.
Максим тоже подошел, но остался стоять. Он наблюдал.
– Жан-Миш! – воскликнул бомж, ткнув указательным пальцем куда-то вверх.
Его обветренное лицо испещряли морщины, Максим заметил, что у попрошайки недостает нескольких зубов. Слегка расширенные зрачки фокусировались с трудом. Максим разглядел початую бутылку белого вина, торчащую из груды тряпья. Достаточно ли он трезв, чтобы ответить на вопросы дознавателей?
– О’кей, Жан-Миш, – продолжал Дарио. – На вот тебе, будет чем закусить.
Лейтенант положил пакет с выпечкой рядом с миской и медленно поднялся. Ни словом не поблагодарив жандарма, бездомный заглянул в пакет и, покачав головой, тут же отложил.
– Можно задать пару вопросов, Жан-Миш? – снова заговорил Дарио.
Ночью Максим не выспался и теперь радовался, что коллега наконец-то взял на себя инициативу в расследовании. Он был знаком с Дарио всего два дня, но у него сложилось впечатление, что этот немного ворчливый, а иногда насмешливый человек тянет время до пенсии, не слишком вникая в свою работу, но и не пренебрегая ею. Как будто болтается в подвешенном состоянии перед демобилизацией. Максим также отметил, что Левассер больше полагается на Муссу, хотя тот ниже по званию и по логике вещей обладает меньшим опытом, чем Дарио. Сколько времени уже длится такая ситуация? Невозможно узнать, если не начать вынюхивать. Может, лейтенант
