Сладких снов - Андерс Рослунд
– Говорите по-шведски, Бирте.
– Это система, где IP-адрес перемещается между множеством различных серверов, так что вычислить исходный почти невозможно.
– Ну, тогда подождем с этими двумя. Займемся остальными.
– Вот это именно то, чего мы делать ни в коем случае не будем.
Больше она не улыбалась, но сохраняла невозмутимый вид. Гренс видел, с каким трудом ей это давалось.
– В худшем случае я не получу ни одного из них… Вот он, Редкат, видите? Верхний слева? Я отметила его вопросительным знаком, потому что не знаю даже, откуда он. И я благополучно переживу, если нам не удастся его заполучить. Но я не переживу, если мы не остановим вот этого конченого психа. Нижний слева, видите? Оникс, их лидер. Он худший из них и всем заправляет. И когда я читаю, что он пишет своим приятелям, Гренс… Потому что они ведь приятели, те, кто выходит в Сеть на охоту за новыми впечатлениями, то я… Он… Он…
Эверт Гренс ошибся. То, что он принял за невозмутимость, был гнев. Который она сдерживала из последних сил.
– Не спешите. Я подожду.
– Когда он пишет, что его дочери скоро исполнится тринадцать, она станет слишком стара для этого и он удочерит другую… Он конченый псих, Гренс. И потом, такое со мной уже случалось. Если мы возьмем всех, кроме лидера, он заменит их, рано или поздно. Просто наберет себе новых друзей, понимаете? Создаст новый круг. С новыми детьми для новых извращений.
Эверт Гренс медленно вышагивал по улице, отдыхая на ходу. Давно он не прогуливался вот так, под руку с кем-то, не имея перед собой никакой цели, кроме движения. Это было именно то, что нужно. Сделать паузу. Набраться сил, не напрягая гортань. С Бирте они обошли весь Лердаль. Гренс чувствовал, как взмокло темя, и не мог понять, был ли тому причиной легкий туман снаружи или растекавшееся по телу тепло. Он даже предложил Бирте сосисок с лимонадом в единственном открытом уличном кафе. И только покончив с едой и утерев пятна горчицы с подбородка, они, словно по негласному соглашению, решились нарушить молчание.
– Я все думаю о том диалоге, который мы только что прочитали.
– Я тоже.
Чат между датчанином Лацци и американцем Ленни о фотографиях, которые Карл Хансен получил от одного своего итальянского друга. Когда Ленни начал понимать, что на них, тут же захотел их заполучить. Взамен предложил фильмы о сорока несовершеннолетних (в общей сложности), которых изнасиловал за свою медицинскую практику.
– И эти итальянские снимки, Гренс, – я прочитала об этом, пока вы набивали сумку уликами в квартире Хансенов, – он собирался получить из рук в руки. Они как будто договаривались встретиться, провести день вместе, заодно и пообщаться с дочерьми. Такой вот семейный отдых. Не сложилось. Встреча была отменена, и снимки переслали обычным способом. Но американцы Ленни и Оникс, а также тот, кто называет себя Джеронимо, встречались по крайней мере четыре раза в Калифорнии, судя по их переписке. Обменивались детьми, извращались и снимали. Примерно то же, похоже, происходило между немцем, англичанином и швейцарцем. И если мы имеем дело с широким сообществом извращенцев, с тысячами участников, с веб-сайтами, на которые может зайти каждый, речь идет о миллионных оборотах, Гренс. Многомиллионных… Там люди расплачиваются кредитками за порнографию. И это уже не узкий круг педофилов, где все друг друга знают. Как здесь, например, когда они встречаются семьями и обмениваются детьми.
На улице быстро темнело, и загоралось все больше фонарей. Проходя мимо здания пекарни с квартирой Хансенов на втором этаже, оба остановились и посмотрели на опущенные жалюзи.
– Странно у нас получается, Гренс, правда? Что бы мы ни делали, все оказывается не так.
Бирте словно пыталась заглянуть сквозь жалюзи в безжизненные окна.
– Мы вламываемся в квартиру, где живут мама, папа и дочь. И когда мы, полиция, делаем то, что должны, то есть спасаем ребенка от физического и психического насилия и забираем его от родителей, которых сажаем в тюрьму, семья оказывается разрушенной. Мы лишаем ребенка единственной опоры, которая у него до сих пор была. Единственного убежища, каково бы оно ни было, где он чувствовал себя в безопасности. И это неправильно: в краткосрочной перспективе, по крайней мере.
Они переглянулись – коротко, как в прошлый раз.
– Я должна поймать его, Гренс. Остановить их лидера. Даже если он подключается к системе, не позволяющей отследить IP-адрес. Даже если живет на Западном побережье США, а я в самой глухой датской дыре. Он не сможет больше собирать узкие круги таких же сумасшедших приятелей. Я этого добьюсь.
Они пошли дальше, по таким же безлюдным улицам, оставив за спиной дом с пекарней и квартирой с опущенными жалюзи. Где-то с визгом остановилась машина, из открытой двери доносилась красивая музыка, но в остальном все было тихо.
– Возможно, я знаю способ, как можно это сделать.
Они замедляли шаг по мере приближения к полицейскому участку. Как будто стремились тем самым оттянуть конец прогулки как можно дальше.
– Способ, Гренс?
– Да. Я знаю, как можно взять их лидера.
Они остановились на неосвещенном участке между двумя фонарями, где их не было видно. Между тем как за большим окном отделения полиции мелькали фигуры второго следователя из Копенгагена и двух местных инспекторов.
– Вы будете продолжать заниматься тем же, что и сейчас, устанавливать личности приятелей Хансена, пока мы не будем готовы для хорошего, скоординированного удара. Мы должны застать их врасплох, не дать возможности ни скрыться, ни уничтожить доказательства, ни предупредить друг друга. А я вернусь в Стокгольм и попробую связаться с человеком, который нам сейчас нужен. Он агент. Специалист по внедрению в секретные организации. И с его помощью мы точно выйдем на лидера – в этом я уверен.
Часть 3
Такого рода фальшивый смех редко когда бывает приятен на слух.
Чуть за полночь. На этот раз это нечто большее, чем просто возвращение домой. Тишина стала глубже, пустота и одиночество ощутимей.
Эверт Гренс предпочел бы остаться в полицейском участке заштатного
