Тысяча и одна дочь - Дарья Александровна Калинина
– Местные ребята говорят, что в округе бродит голодный йети. Летом еще куда ни шло, он более или менее миролюбив и сыт, но зимой ему становится совсем голодно и он способен на кровавые убийства. Ребята даже за ограду выходить боятся.
Милорадов с любопытством посмотрел на нее:
– «Таинственный лес» смотрела?
– Ну… да.
– Там тоже была похожая ситуация. Жители маленького уединенного поселка пугали своих детишек страшными чудовищами, которые обитают в окружающем их поселок лесу. Взрослые так основательно запугали детей, что те, даже став взрослыми, опасались совать туда свой нос. А между тем никаких чудовищ не было.
– И к чему ты это?
– А к тому, что миф про йети придуман кем-то из сотрудников центра. Затем он был радостно подхвачен самими питомцами. И теперь каждого новенького в обязательном порядке посвящают в эту страшилку. Тех, кто не верит, отводят в лес и пугают.
– Но зачем?
– Во-первых, небольшая опасность как пикантный соус, она сразу придает вкус к жизни. А жизнь в центре не назовешь богатой на развлечения. И во-вторых, сотрудники не прочь лишний раз подстраховаться от возможного побега. Хоть они и утверждают, что ребята вольны покинуть центр в любое время, но по факту это не совсем так. Да, дети могут выйти ненадолго, но за ними в обязательном порядке устанавливается слежка. А это дополнительные расходы и риски. Лишний раз никому перерабатывать не хочется, поэтому у кого-то из руководителей центра и возникла эта идея с йети, якобы курсирующим по здешнему лесу. Работает отлично. Ребят из центра и палкой не выгонишь. Выходят лишь большими группами и стараются вернуться поскорее назад.
– А как же следы когтей? Я слышала, как вы говорили, что убитый повстречал какого-то неведомого зверя, который его и убил.
– Верно, говорил. Только сдается мне, что имя этому зверю – человек. Пошли лучше к этому Вите, спросим, отчего они с твоей тетей сцепились.
Виктор был в главном здании. И услышав про тетю Тому, сразу же начал оправдываться:
– Я не виноват! Никто не застрахован от ошибки. Откуда я мог знать, что это не ее внук там лежит. Одежда на нем была его, вот мы и подумали, что это он!
– Я ничего не понимаю, – прошептала Сашенька.
Милорадов, по всей видимости, тоже. Потому что он произнес весьма суровым тоном:
– Повтори еще раз толком и с именами. А то он – он, кто он-то?!
– Убитый наш, он же до такой степени изуродован был, что мы его по одежде опознали. Ну, вышла сначала ошибка. Но мы же не специально! Чего же с кулаками-то на меня кидаться? Разве я это придумал?
– То есть первоначально вы приняли убитого Ратибора за внука той женщины?
– Ну да. Мы думали, что погиб Илья! Одежда на Ратиборе была чужая, вот мы и подумали, что это не он, а Илья.
Ошибка вскрылась, когда тетя Тома потребовала показать ей тело внука.
– Тогда-то она и заявила, что мы ошиблись. И это не ее внук.
– А как узнала, если лица не видно?
– По каким-то приметам. Пятно родимое, на груди, что ли. Она объясняла, да я не слушал. В голове другие мысли крутились. Илья этот собой ничего не представляет, его к нам только из жалости поместили. Михаил Игнатьевич очень добрый, вечно всем помочь хочет. А с бабкой этого Ильи он дружит, вот он парня к нам и поместил. Мать у него умерла. Вместо родного отца – отчим. Тот хоть парня и усыновил официально, но отношения у них были так себе. Ну, наркотики, туда-сюда, оказался Илья у нас. Ничего не скажу, вел он себя примерно. Очень старался. Из него бы обязательно вышел толк, да только…
– Что?
– Подозрение на него в одном нехорошем деле пало.
– Каком?
– Мы давно знали, что кто-то приторговывает у нас запрещенным. Но поймать этого человека никак не удавалось. И даже определить канал поступления к нам товара мы не сумели. Один только раз в муке наркотик обнаружили, да и то случайно, потому что один из свертков порвался и порошок из него с мукой смешался.
– А из этой муки испекли рождественские кексы?
– Да.
– И почему же именно на Илью подумали?
– Донос на него поступил.
– И кто донос написал?
– Девчонка одна. У нее с Ильей отношения были, а потом разладилось между ними что-то. Вот она про него и рассказала, что это он наркотой приторговывает.
– И вы не подумали, что она могла просто отомстить таким образом?
– Подумали, конечно. Хотели проверить. Не успели. Илья исчез. А Ратибора нашли убитым.
– А девчонка, с которой встречался Илья?
– Она тут.
– Мы можем с ней поговорить?
– Я провожу вас к ней!
Милорадов поднялся со своего места, но двигаться к выходу не спешил.
– И последний вопрос: что за инцидент у вас произошел с бабушкой сбежавшего юноши?
– Если честно, то я сам не понял. Она просто вдруг набросилась на меня и хотела поколотить. Разумеется, я стал защищаться. Прибежали люди, растащили нас. И я этому был очень рад. Потому что дама была уже в возрасте, но рука у нее была еще крепкая. Но это же никому не объяснишь. Пошли бы разговоры, что я избиваю пожилых женщин!
– Так уж и просто так? Нипочем не поверю. Она что, ненормальная?
– Казалась нормальной. А теперь уж и не знаю. Я только упомянул имя Глеба Михайловича, как она будто бы с цепи сорвалась. Накинулась на меня, пыталась побить. А я всего лишь сказал, что распоряжаться поисками Ильи должен будет Глеб Михайлович. Он считается ближайшим родственником Ильи.
– Глеб Михайлович – это кто?
– Отец… то есть отчим Ильи. Я же вам про него рассказывал.
Вот только Глеб Михайлович – это было имя покойного мужа Тамары Викторовны. Того самого, который оставил ей солидное состояние в наследство, которое потом пытались оттяпать некие компаньоны, но им в этом намерении помешало семейство Кулаковых. Но в то же время сыновья тети Томы утверждали, что сами Кулаковы не прочь погреть руки, оттяпав себе чужую землю. Так и кто же тут прав? И что случилось с Глебом Михайловичем, что тетя Тома даже имени его слышать не желает, сразу в агрессию впадает?
Сашенька размышляла недолго.
– Либо я чего-то не понимаю, – сказала она, – либо тут кто-то врет. Можешь проверить, что там с этим Глебом Михайловичем? Чей он был муж? Тети Томы или чей-то еще?
Милорадов пообещал, что все сделает. И они отправились к девочке Алечке, с которой крутил любовь сбежавший Илья.
Вначале девушка лишь настороженно смотрела на них, не реагируя на вопросы.
Потом, без всякой связи с заданным ей вопросом, внезапно сказала:
– Илья не убивал Ратибора.
И хотя это было сказано невпопад, все равно это был сдвиг в положительную сторону. Одна фраза объяснила, в каком русле нужно вести разговор.
– И я тоже в этом уверен! – горячо поддержал девушку Милорадов.
– Да? А все остальные говорят, что это сделал Илья.
– Или йети, – подсказала Сашенька.
– Только дураки верят в йети! – тут же припечатала Алечка. – Если хотите знать, то Ратибора убили из-за Ильи.
– Значит, все-таки Илья тут при чем?
– Убить хотели Илью. А он об этом узнал и засобирался отсюда бежать.
– Ты знала про готовящийся побег?
– Да! Знала! Но если честно, то я не очень верила в то, что Илья мне рассказывал о нависшей над ним опасности. Была уверена, что просто ему надоела и он хочет удрать от меня. Вот я дура какая! Истерику ему устроила, ругалась на него.
– Ты просто приревновала. Это бывает, когда любишь.
– Да, я Илью любила. И люблю, наверное. Что со мной было, когда я увидела его тело! Вам не передать. Мы ведь довольно долго думали, что убили именно Илью, а Ратибор просто сбежал. И только когда приехала бабка Ильи, то все встало на свои места. Она сразу же заявила, что убитый – это не ее внук. И тогда я тоже вспомнила про отличительные приметы. Помимо родимого пятна, у Ильи еще был шрам от аппендицита. А у Ратибора ни пятна, ни шрама не было. Это его отец по телефону нам сообщил.
Милорадов задумчиво качнул головой:
– Лицо жертвы изуродовано до неузнаваемости, отпечатки пальцев Ратибора в базе данных
