Я оставляю тебя в живых - Флориан Дениссон
Молчание затянулось, и Анри предложил перейти к столу. На обратном пути Элоди взяла Максима за руку, и он опять вернулся на много лет назад, представив их вдвоем на берегу озера: они бредут босиком по прохладной траве, а легкий ветерок ласкает их лица. Его словно обдала теплая волна, он повернулся к сестре. Даже после долгой разлуки эти двое могли общаться взглядами. В глазах Элоди всегда таилась тоска, от которой сестра, возможно, никогда не избавится, но сейчас Максим увидел, что они светятся радостью.
* * *
В конце ужина мобильник Максима завибрировал, и Анри стрельнул в племянника недобрым взглядом. Он полагал, что родным людям, в кои-то веки собравшимся вместе, следовало бы ценить такие моменты, и он не потерпит, чтобы такие ничтожные вещи, как смартфон, портили редкие встречи. Новые содрогания мобильника заставили Максима перевести аппарат в беззвучный режим и сунуть в карман. Однако предварительно украдкой бросив взгляд на экран. Пусть у Анри есть свои принципы, все же он вряд ли забыл, что жандарм из отдела расследований должен быть на связи круглосуточно. Два пропущенных звонка Дарио. Максим уже закрывал экран, когда от напарника пришло сообщение:
Ты где, Бэтмен? Я уже два часа тебя ищу! Говорят, что ты слился? Так не делается!
Максим покачал головой и поднял взгляд. Анри допил вино, и брат с сестрой отправились на кухню, чтобы унести грязную посуду.
– Он сердится, что ли? – понизив голос, спросил Максим.
– Завтра он уезжает на три недели, – ответила Элоди. – Я думаю, этот ужин имел для него особое значение. К тому же ты знаешь, как он относится к мобильникам!
Прежде чем ответить, Максим открыл посудомойку и принялся заполнять ее.
– Вот уж у тебя такой проблемы точно нет! – шутливо заметил он.
– А ну-ка, не смей издеваться! – Она дружески хлопнула брата по плечу. – Представь себе, я потихоньку наверстываю. Просто у меня нет привычки постоянно держать телефон при себе. Да и кто может мне позвонить, кроме Анри и тебя?
Тень пробежала по лицу Элоди, она тотчас притворно улыбнулась, но это не обмануло Максима. Он выпрямился, ласково положил руки ей на плечи и заглянул глубоко в глаза. В этот момент они с ней были почти единым целым – он чувствовал то же, что и она.
Неожиданно тишину нарушил голос Анри:
– Принесите кто-нибудь корзинку с фруктами?
Максим прихватил корзинку и вернулся за стол. Через приоткрытую дверь он заметил у лестницы два больших чемодана.
– Элоди сказала мне, что ты уезжаешь на три недели, это так? – снова усаживаясь, спросил Максим.
– Да, я еду на остров Реюньон, чтобы снова принять участие в «Диагонали Безумцев»[14].
Анри всегда был очень спортивным и после выхода в отставку продолжал поддерживать себя в форме, интенсивно занимаясь бегом. Бойцовский темперамент очень скоро привел его к участию в марафонах, и теперь, поскольку в регионе активно развивали трейлраннинг[15], он вот уже несколько лет бо́льшую часть времени отдавал этому спорту. Поначалу Максим сопровождал его, но довольно быстро вынужден был признать свое поражение – слишком много нужно сил, да и времени. «Когда пробежишь первые пятьдесят километров, дальше все уже у тебя в голове», – сказал ему как-то дядя, в завуалированной манере дав племяннику понять, что у того недостаточно мужества.
– А какая дистанция? – спросил Максим, когда Элоди вернулась к столу.
– Сто шестьдесят пять. Но это еще что. Настоящая трудность – это перепад высот в десять тысяч метров.
Элоди нахмурилась, а Максим примолк, прикидывая, с чем же это можно сравнить. Это как вскарабкаться на Монблан, спуститься и снова туда вернуться, и все это – бегом.
– А во фляжку ты нальешь винца? Вероятно, сент-эмильон? – подколол он дядю.
Анри запрокинул голову и от души расхохотался:
– Это мой первый бокал за год! Я пью его за счастье видеть за своим столом тех двоих, кого я люблю больше всего на свете!
Анри приподнял рукав и взглянул на умные часы последней модели – подарок Максима ему на шестидесятилетие.
– Очень жаль, дети, но мне пора ложиться спать. Завтра на рассвете мне в аэропорт! Максим, ты, разумеется, можешь остаться, я тебя не гоню.
Максим поднялся и со вздохом покачал головой:
– Мне тоже пора, этот первый рабочий день меня вымотал.
– Ах да, и правда! – вытаращив глаза, сокрушенно сказал Анри. – Черт возьми, мы же об этом даже не поговорили! Ты успел хоть немного познакомиться с коллегами? Тебя уже подключили к расследованию или ты пока копаешься в бумажках?
Максим накинул на плечи куртку и бросил долгий взгляд на сестру. Ему неожиданно вспомнились детали расследования, и кровь застыла у него в жилах.
– Вникаю постепенно, – после долгого молчания наконец ответил он. – Пока ничего особенного, действительно полно бумажной волокиты, – добавил он, чувствуя, как в желудке ворочается тяжелый ком.
14
На следующий день бывшие коллеги Максима, младший лейтенант Борис Павловски и аджюдан Эмма Леруа, припарковали служебный автомобиль на обочине дороги, спускающейся к реке, в нескольких десятках километров от отдела расследований Шамбери. Красные и синие отблески плясали на бетонном фасаде здания, возвышающегося над плотиной, которая разделяла воды реки надвое. Старая гидроэлектростанция не работала уже добрый десяток лет, поскольку поставщик электроэнергии решил построить новую, более современную, в нескольких километрах ниже по течению – там, где поток воды позволял повысить рентабельность.
Утром того дня в базировавшуюся неподалеку бригаду жандармерии заявились пятеро местных подростков и сообщили, что в одном из залов электростанции они наткнулись на труп. Дело было серьезное, так что ни один из жандармов и не подумал спросить у парней, по какой причине они оказались на территории частной собственности, проход куда воспрещен.
Сразу была поставлена в известность следственная бригада Анси, которая незамедлительно приступила к делу. Подростки оседлали свои мотоциклы и скутеры, чтобы проводить жандармов к месту преступления.
Эмма и Борис, пригнувшись, подлезли под заградительную ленту и поздоровались с уже прибывшими коллегами. Молодая женщина заметила пятерых мальчишек, усевшихся на каменную стенку над
