Смерть Отморозка. Книга Вторая - Кирилл Шелестов
— Наверное, можно, — пожал он плечами. — Найди и работай. Глядишь, и мне что-нибудь с твоих доходов перепадет.
Говорить с ней ему не хотелось. Он позвал Ваньку, и они вдвоем уехали в центр, где провели полдня, гуляя и общаясь. Вернувшись, он собрал вещи, вызвал такси и в тот же день улетел в Саратов.
Господи, Кит, как тебя угораздило жениться на этой… Стой! Не называй ее плохими словами, это нехорошо, она мать моего ребенка. Но ты прав, ошибки надо исправлять, завтра же я скажу юристу, чтобы подавал на развод! А ты не думаешь, Кит, что эта верующая добропорядочная женщина тут же кинется искать себе нового мужа? Да и пусть ищет, хоть трех, мне-то какое дело? А как же Ванька, Кит? Ты помнишь свое безотцовское детство? Ты был сильным, Кит, а Ванька — слабый. Чуть надави на него, и он теряется. Уживется он с отчимом? Не сломается? Черт возьми! Что же мне, терпеть, пока эта пиявка не выпьет всю мою кровь?! Не называй ее плохими словами, Кит, она — мать твоего ребенка. Потерпи хотя бы, пока парнишка не подрастет. Подумай, какой смысл затевать сейчас развод? Разве ты собрался жениться? Деньги? Смешно! Разведясь с ней, ты же все равно не сможешь давать ей меньше, совесть не позволит, верно?…
***
— Кто принял решение о проведении у меня обыска? — сдерживаясь, спросил Норов Лансака.
— Я, — самодовольно отозвался Лансак — Решение принял я.
— Вот пидарас! — по-русски выругался Норов.
— Pardon? — высокомерно переспросил Лансак, подозревая, что прозвучавшее слово комплиментом не является.
— Это в вашей компетенции?
— О да, не сомневайтесь.
— Не знал, что у вас такие широкие полномочия, — Норов заставил себя усмехнуться.
— Достаточные, — сухо ответил Лансак. — И начальство мое решение одобрило!
Эту фразу он прибавил с гордостью.
— И на каком основании вы приняли такое решение?
— Я вам объясню, месье Норов, — важно наклонил голову Лансак. — Но позже. С вашего позволения, мы начнем.
— В моем позволении вы, кажется, не нуждаетесь.
— Не очень, — подтвердил Лансак и зловеще осклабился, показывая крупные передние зубы. — Вы знакомы с месье и мадам Фурнье? Они присутствуют здесь в качестве понятых.
Пожилая женщина что-то шепнула мужу, достала из кармана куртки самодельные повязки из плотной оранжевой материи, одну отдала ему, другую оставила себе. Рыжие повязки сразу придали им какой-то клоунский вид.
Норов окинул старых фермеров прохладным взглядом. Присутствовать при обыске в чужом доме — все равно, что подглядывать; он бы к ним с такой миссией не поехал.
— Ты здесь тоже в качестве понятого? — спросил Норов Эрика.
Тот расслышал в его голосе сарказм и укоризненно качнул лысой головой.
— Да нет же, Поль! Меня вызвали заместо Лиз. Сказали, надо, чтобы присутствовал кто-то из хозяев дома, а то как поймешь, какие вещи твои, а какие нет? Вот я и приехал. А иначе разве б я поехал, ква?
— Я решил не беспокоить мадам Пино, — вмешался Лансак. — У нее сейчас тяжелый период.
— Оказывается, вы — галантный кавалер, месье Лансак.
— Я думаю о людях, месье Норов! — с французским пафосом парировал Лансак.
И повернувшись к жандармам, распорядился:
— Пере и Дабо остаются со мной в доме, а вы двое начинайте осмотр двора!
— Есть, патрон! — нестройно прозвучало в ответ.
***
На свой третий срок Осинкин избирался без Норова, его кампанией руководил Петров. Демонстративно дистанцируясь от Норова, Осинкин, вероятно, надеялся умилостивить Мордашова, но тот был не из тех, кто прощает. Внешне он держался с Осинкиным вполне доброжелательно, но на выборах опять возник Герой России, будто бы вновь договорившийся с кем-то в Москве. Интрига была шита белыми нитками, особенно, с учетом того, что финансировался Герой через коммерческие структуры Миши Мордашова. Однако открыто объясниться по этому поводу с Мордашовым у Осинкина не хватило духа, на что тот, должно быть, и рассчитывал.
Петров изо всей мочи давил на административный ресурс; бюджетников обязывали голосовать за Осинкина чуть ли не под роспись, в результате он победил, но с минимальным отрывом. Стало ясно, что саратовцы к нему остыли.
Норов не интересовался делами областной и городской администраций, но представление о них имел. Главным источником информации, хотя и не всегда надежным, являлся Кочан, — подобно всем бандитам, сумевшим прибиться к власти, тот обожал быть в курсе политических сплетен. Кое-что рассказывали Норову и знакомые, с которыми он изредка встречался.
Общим убеждением было, что Мордашов не успокоится, пока не выживет Осинкина из Саратова. Кочан по секрету передавал Норову, что губернатор предлагал Осинкину место в Совете Федераций, но тот, бляха муха, уперся. Кочан бы тоже в Москву не пошел, а херли там делать, лапу сосать? Ловэ-то все тут.
Осинкин сопротивлялся два с половиной года; все это время мэрия была в осаде у силовиков. Уголовные дела возбуждались непрерывно; кое-кто из чиновников даже отправился за решетку, но самых близких к Осинкину до поры до времени не трогали. Но, когда пришли с обыском в одну из фирм Петрова, Осинкин сдался и, не дожидаясь окончания своего срока, добровольно сложил с себя полномочия. По рекомендации Мордашова, губернская дума единогласно утвердила его сенатором от области.
Все в Саратове ожидали, что губернатор сделает мэром Героя. Тот с большим воодушевлением готовился к выборам, предвкушал победу и обещал должности в мэрии друзьям и партнерам. Но Мордашов предпринял головокружительный маневр. Хитрый и расчетливый, он чувствовал, что Герой был слишком самоуверен и непредсказуем, чтобы на него полагаться.
Вместо него он неожиданно для всех выдвинул кандидатуру преданного ему областного чиновника — министра медицины, в прошлом неплохого хирурга. Областные и городские СМИ быстро создали новому протеже образ самоотверженного доктора, прочее довершил подвластный Мордашову избирком. Проигравший Герой, пораженный таким коварством губернатора, запил, где-то подрался, попал в милицейскую историю и окончательно исчез с политического горизонта.
После избрания нового мэра команду Осинкина зачистили под корень. Убрали всех замов, включая Дорошенко. «Стройградовцев» Миша заменил своими людьми, подмяв под себя все городское строительство. Мордашов не тронул лишь человека Леньки Мураховского, по-прежнему возглавлявшего комитет по имуществу. Ленька к этому времени уже оброс связями в Кремле, стал олигархом, депутатом Государственной думы, председателем бюджетного комитета. Ссориться с ним Мордашову было себе дороже.
Петрова Осинкин сделал своим официальным помощником. Кочан рассказывал Норову, что они вдвоем за время работы успели отжать кучу недвижимости и записать
