Гребень Матильды - Елена Дорош
– У Кшесинской была внушительная коллекция ювелирных украшений и изделий Карла Фаберже. Например, от великого князя Владимира Александровича каждый год на Пасху Матильда получала яйцо из ландышей с прикрепленным к нему маленьким яичком. На свой второй бенефис от него же получила золотого двуглавого орла с розовым сапфиром. Но самый поразительный подарок был сделан великим князем Сергеем Михайловичем – шкатулка работы Фаберже, доверху наполненная желтыми бриллиантами без оправы. Сергей Михайлович решил, что прима сама выберет себе будущее украшение.
И, слегка поклонившись, добавил:
– С некоторыми из этих камней я имел честь работать.
– А что, по-вашему, было особенно ценным?
Грачев задумался, глядя в окно, а потом снял невидимую пылинку с сюртука и произнес:
– Разумеется, среди подарков Матильде были исторические камни, ранее принадлежавшие европейским аристократическим домам. Например, на десять лет знакомства великий князь Андрей Владимирович подарил ей сапфировые серьги, окруженные бриллиантами. Эти сапфиры были родом из парюры герцогини Лейхтенбергской.
– Что такое парюра? – шепнул ей на ухо Макар.
– Это, юноша, набор украшений, выполненных в едином стиле, – отозвался Грачев. – То есть камни должны подходить друг другу. По цвету. По качеству. Достаточно понятно объяснил?
Бездельный кивнул, подумав, что старикашка еще очень даже ничего. Со слухом у него все в порядке, по крайней мере.
– Еще была дивная тиара с бриллиантовыми бантами и корсажное украшение, выполненное в том же стиле. Тоже кому-то принадлежали раньше. Кажется, Баденским.
– Это и было самым ценным?
– Из того, с чем приходилось сталкиваться мне, да. Но я далеко не все видел. Когда для нее был построен дом на углу Кронверкского проспекта и Большой Дворянской, – визитеры навострили уши, – меня пригласили туда для оценки нескольких предметов. Слишком громоздких, чтобы перемещать.
– У нее мебель из золота была, что ли? – снова не выдержал Бездельный.
– Инкрустирована драгоценными камнями, да.
– Что вы знаете о тайниках в этом доме?
Грачев неожиданно зашелся квохчущим старческим смехом.
– Вы, наверное, воображаете себе нечто вроде пещеры Монте-Кристо? Ящики, доверху набитые сокровищами? Кхе-кхе-кхе…
Бездельный обиделся один за всех.
– Не думайте, гражданин Грачев, что в милиции олухи царя небесного работают!
Грачев покосился на него. «Именно так он и думал», – поняла Анна.
Рудницкий взглянул на Анну. Та кивнула.
– А не слышали вы о гребне из золота тысячной пробы? – рассматривая лежащую на столе лупу с замысловатой витой ручкой, спросил Аркадий Нестерович.
Вопросу Грачев не удивился.
– Слышал, – спокойно ответил он, – но в руках не держал. Матильда придавала этому предмету особое значение, поэтому старалась не демонстрировать публике лишний раз. К тому же, насколько мне известно, вещь была довольно пластичной и требовала осторожности в обращении. Я видел гребень в ее прическе, но только один раз.
– Он на самом деле так прекрасен?
– Вещь уникальная, – пожал плечами Грачев, – но ее ценность не в красоте. Матильда как-то в моем присутствии обмолвилась, что гребень исполняет желания владельца.
– Правда, что ли? – сунулся Бездельный.
– Не могу утверждать, но в любом случае за этой вещью закрепилась слава предмета мистического, чуть ли не волшебного.
– Господин Грачев, а известно ли вам что-нибудь о судьбе гребня? – снова задал вопрос Рудницкий.
Старик на него взглянул с недоумением.
– В смысле после ее отъезда?
– Да. Не доходили слухи?
– Нет, не доходили. Да и с чего бы? Ведь она с этим гребнем не расставалась. Наверняка с собой увезла.
Рудницкий с Анной незаметно переглянулись.
– Последний вопрос, господин Грачев.
При слове «господин» Грачев удивленно приподнял кустистые брови.
– С кем из ваших товарищей по цеху Кшесинская общалась кроме вас?
Грачев задумался на короткое время.
– Ммм… С несколькими, допущенными к поставкам императорскому двору. И с каждым именно в той сфере, где он был особенно силен. Мне она всегда присылала жемчуг, изделия с эмалью, сканью. Остальное – от случая к случаю. Дом Фаберже она ценила выше.
Это было сказано без обиды. Спокойно.
«Он знает себе цену, поэтому пристрастия какой-то Кшесинской его мало тревожат», – перевела для себя Анна.
– Можете назвать имена?
Услышав вопрос, Грачев несколько побледнел.
– Для чего вам это надо?
– Не волнуйтесь. Ваши коллеги не пострадают. Нам всего лишь информация нужна, – попробовала успокоить старика Анна.
Старик не поверил.
– Я не могу назвать никаких имен. Увольте. Да и… ни с кем не общаюсь сейчас. Даже не знаю, где кто. И живы ли вообще…
– Может, с собой забрать? В управлении по-другому запоет, – шепнул на ухо Бездельный.
Анна сделала страшные глаза.
– Понял, – сразу согласился Макар.
На расстанной
Выслушать ее доклад со всем вниманием у Кишкина не получилось. Примчался нарочный из Смольного, и начальник, со смаком выругавшись, – работать не дают! – побежал на очередное совещание по искоренению всего и всех.
Направляясь в отдел в состоянии крайней озабоченности и недовольства, Анна услышала шум ссоры.
– Ну да, конечно! Ты тут у нас очень умный, а я погулять вышел! – послышался разъяренный голос Бездельного.
Она ускорила шаги.
Ну, так и есть! Сцепился с Рыклиным, и она, кажется, знает, из-за чего.
– Макарушка, не журись, – певуче, с прононсом произнесла Анна, входя. – Лучше воды в чайничек налей.
– Вода закончилась, – буркнул Бездельный.
– В коридоре полное ведро. Я видела.
Поворчав для виду, – чтобы не думала, будто он никогда не обижается, – Макар нехотя взял чайник и вышел.
– Ты чего к нему цепляешься? – повернулась она к Рыклину.
– А чего он лезет?
– Да куда он лезет? Я сама его с собой позвала.
– Вот именно! – вскипел тот. – Сама! Кишкин мне это дело поручил и велел тебя с собой захватить!
– Так ты и захватил.
– А чего же ты Бездельного вместо меня?
– А того, что Кишкин меня старшей назначил, забыл?
– Фу ты ну ты! Начальница какая взялась!
Анна заскучала. Пережить не может, что всем баба заправляет. Мужское поперло. Неохота ругаться. Хуже нет, когда сотрудники между собой собачатся. Но если сразу на место не поставить, этот воображала будет думать, что ей можно хамить безнаказанно.
– Товарищ Рыклин, вас в УГРО по разнарядке послали, кажется?
– Ну и что?
– А то, что забыли проверить, есть у вас для этого способности или нет.
Рыклин аж задохнулся от возмущения.
– У меня, выходит, способностей нет? А у Бездельного есть?
– Бездельный хочет учиться, осваивать профессию. А ты, мил дружок, корчишь из себя сыщика, сам же только и думаешь, как бы свою мужскую честь не уронить. Не надо ни со мной, ни с ним мериться. Делай свое дело, и все.
– А я, что ли, не делаю? – продолжал ерепениться Рыклин.
Щеки налились краснотой. Того и гляди вспыхнут!
– Вот и делай, а не языком чеши! И запомни: как и с кем работать, я буду решать сама. Кишкин это знает. И еще! Если хочешь, я скажу ему, что со мной ты работать отказываешься по причине моего пола. Хочешь?
Перед взором Рыклина возникло лицо начальника с повязкой на глазу. Его выражение было зверское и очень неприятное.
– Ладно. Пошутил я. Обойдемся без Кишкина.
Анна протянула ему руку.
– Тогда – мир?
– Договорились, – согласился Рыклин. – Только ты свои слова про способности назад возьми.
– А ты свое «фу ты ну ты»!
– Уже взял.
В кабинет ввалился Бездельный. Кроме чайника у него в руках красовался большой, обсыпанный маком бублик и фунтик из газеты.
– Вот! Раздобыл к чаю.
– А кулек с чем?
– Не поверите: с грецкими орехами!
– Буржуя грабанул? – забирая фунтик, поинтересовалась Анна.
– Барышня угостила, – блестя глазами, пояснил Макар. – Та, у которой в прошлом месяце мы брата от бандитов спасли. Помнишь, Данила?
– Было дело, – кивнул довольный Рыклин и потер руки, готовясь к пиршеству.
Анна посмотрела на их веселые лица. Мальчишки, честное слов! Ну что с них взять!
Укусить бублик она успела лишь раз. В дежурку вбежал Шишов и позвал всех к Маркелову.
Егор был чернее тучи.
– Собирайтесь на выезд. У нас новое убийство.
– Где?
Маркелов назвал адрес, услышав который Анна остолбенела.
– Что? – заметив ее реакцию, спросил тот.
– Мы только что с Расстанной.
– Так. А вы часом не у ювелира Грачева гостевали?
Анна молча кивнула. За ее спиной громко сглотнул Бездельный.
– Так убили Грачева вашего.
Страшась услышать ответ, Анна все же спросила:
– Его одного?
– Нет. Старуха еще. С ним жила.
На Расстанную, и без того известную своей мрачной историей – по ней с давних времен покойников везли на Волково кладбище, – ехали молча.
Фефа давно рассказывала, что на Волковом испокон веку хоронили бедноту. К воротам кладбища вела дорога, по ее сторонам торгаши выстроили мастерские по изготовлению гробов и надгробий, лавки для продажи венков, и кто-то совсем уж циничный открыл трактир с названием «Расстанье». Отсюда, дескать, и пошло название улицы.
При нынешнем раскладе хотелось сразу зайти в кабак, так было тошно на душе.
– Товарищ Чебнева, так это что же получается? – спросил Бездельный. – Выходит, мы убийцу навели?
Анна смотрела прямо перед собой и не отвечала. Но зубы пришлось сцепить. Нашел место, где обсуждать!
Теперь Рыклин их в покое не оставит. Будет давить на мозоль, пока они с Бездельным оба не взвоют. Как же! Его не взяли, и вот на тебе – опростоволосились. Разумеется, это случилось бы, и будь Рыклин с ними,
