Черное дерево - Мерседес Рон
Отца я уже всей душой ненавидела, как и все, что имело отношение к нему и его проклятому бизнесу.
В общем, я почти утратила связь с прошлой жизнью… Себастьян тоже затерялся где-то в глубинах памяти, и когда я вспоминала о нем, мне становилось только хуже.
А Маркус… Маркус стал моей единственной компанией. Он приносил мне цветы, покупал конфеты, рассказывал о матери, а иногда… смотрел, как я танцую.
– Сегодня ты красива как никогда, – сказал он однажды вечером, удовлетворенно оглядывая красное платье, купленное несколько дней назад, которое я сначала упорно отказывалась надевать.
Я изменила решение, когда обнаружила у себя на кровати подарок – новенький и сверкающий телефон, мое окно в мир, моя жизнь, мое все. Я не могла рисковать и оказаться вновь отрезанной от мира.
– Спасибо, – сказала я, медленно накручивая на вилку спагетти.
Маркус поднес к губам бокал с вином, затем молча посмотрел на меня и встал. Он подошел к винтажному проигрывателю, к которому я проявляла особый интерес с тех пор, как увидела. Поставив пластинку с незнакомой мелодией, он приблизился ко мне с улыбкой на губах.
– Потанцуешь со мной?
Поначалу я сомневалась, но его разочарованный взгляд заставил меня встать и принять протянутую руку.
Зазвучала музыка; она меня успокоила, воодушевила, пробудила желание… Выжить? Почувствовать себя лучше в ситуации, которая загоняла в депрессию? Даже не знаю. Но я точно знала, что, танцуя, чувствовала себя спокойнее.
– Ты единственное, что для меня важно, Марфиль, – прошептал он мне на ухо. – Ты заставляешь меня стать лучше.
Неужели это правда?
Я слегка запрокинула голову, и наши взгляды встретились. Его глаза были синими, как небо, а мои – зелеными, как океан, простиравшийся слева от нас.
– Ты причинил мне много боли, – внезапно напомнила я.
– И весьма сожалею об этом, – заверил он, взяв мое лицо в ладони. – Больше такое не повторится. Обещаю тебе, принцесса.
Неужели я вижу искренность в его глазах?
В это мгновение время как будто остановилось. Все происходило словно в замедленной съемке.
«Стой! – кричал внутренний голос. – Не позволяй ему этого! Ты с ума сошла?»
Наконец, его губы коснулись моих. Это был нежный, медленный поцелуй, словно легкое прикосновение перышка к коже.
И тут мне вспомнился Себастьян; было так странно снова вспомнить о нем, что я вздрогнула и отступила на три шага назад.
Маркус открыл глаза, и я увидела в них с трудом сдерживаемое желание.
– Я устала. Могу я уйти?
В его взгляде появилась сталь.
– А если я скажу нет? – Он испытующе посмотрел на меня, наполняя бокал вином. – Что ты не можешь уйти?
Я замерла, не зная, что ответить.
Маркус бросил на меня мимолетный взгляд, который я не сумела расшифровать, а затем повернулся спиной.
– Делай что хочешь, – произнес он голосом, которым можно было резать стекло.
Я не стала дожидаться, пока он передумает. Почти бегом я поднялась по лестнице и закрылась в ванной.
Там я посмотрела на себя в зеркало.
«Какого хрена ты творишь, Марфиль?» – подумала я.
Сейчас я могу сказать, что этот поцелуй стал началом конца. В тот миг я попыталась не придавать ему значения. Совсем простой, мимолетный поцелуй, длившийся лишь пару секунд; но этого оказалось достаточно, чтобы свести Маркуса с ума.
Если он и раньше вел себя как психопат, то после поцелуя он показал, насколько извращенным может быть разум человека, особенно мужчины.
Я не собираюсь забегать вперед, потому что мы оба менялись крохотными шажками и не осознавали, что происходит. Маркус Козел пристрастился к моей компании, как к наркотику, а любая зависимость не к добру… особенно когда речь идет о людях.
Он привык заходить, когда я репетировала в танцевальной студии. Он прислонялся к стене и наблюдал за тем, как я кручусь и прыгаю. Получалось у меня плохо, но он всегда хвалил мои пируэты или любые другие движения.
Обычно, понаблюдав, как я танцую, он уходил, оставив меня в покое.
Но в тот вечер… В тот вечер все было иначе…
Я не видела, как он вошел, и даже не подозревала, что он за мной наблюдает. Но, закончив пируэт, я увидела его отражение в зеркале.
Я вздрогнула, и его красивое лицо озарила улыбка.
– Не хотел тебя напугать.
Я взяла полотенце и принялась вытирать волосы и плечи.
Маркус подошел ближе и потянул меня к себе, пока я не оказалась прямо перед ним.
– Я говорил, насколько невероятно смотрятся на тебе все эти наряды?
– Это не наряды… Это называется трико. Они служат, чтобы…
– Чтобы подчеркивать тело во время танца, – перебил он. – Я знаю, ты мне уже объяснила.
Во время его визитов я и правда рассказывала ему все, что знала о балете; а я знала много любопытного, в том числе и об этой одежде.
– Я понимаю, твой отец не хотел, чтобы ты танцевала для посторонних, – сказал он, подходя еще ближе и склоняясь к самому моему уху. – Посмотри, что ты со мной делаешь, – он потянул мою руку и положил ее на твердый ком у себя в штанах.
Я попыталась вырваться, но он крепко меня держал.
– Ты сводишь меня с ума, Марфиль, – сказал он, учащенно дыша мне в ухо. – Эта затянувшаяся игра все больше выводит меня из терпения.
Он уткнулся носом мне в шею, продолжая что-то говорить, и у меня тоже участилось дыхание: не от его близости, а от страха, вызванного его словами.
Я не была дурой и понимала, что все это скоро закончится, и лишь молилась изо дня в день, чтобы поскорее отсюда выбраться.
– Я еще не готова… – произнесла я дрожащим голосом.
Он оторвался от моей шеи и посмотрел мне в глаза.
– А как насчет еще одного поцелуя? К этому ты готова?
Я не хотела. Не хотела его целовать, но боялась разозлить отказом. Каким бы очаровательным он ни казался, это лишь до тех пор, пока я проявляю покорность. Если я выпущу наружу истинную Марфиль, он просто меня убьет. А то и сделает что-нибудь похуже.
А впрочем, он не ждал от меня ответа.
Его рука легла мне на спину, прижимая к груди. Он поцеловал меня – сначала медленно, но вскоре его язык проник мне в рот, и тут его страсть вышла из-под контроля. Не знаю, как это произошло, но моя спина оказалась прижатой к зеркалу, а руки Маркуса
