Крик полуночной цикады - Ольга Михайлова
— Семья моей матери много лет занималась благовониями, в семье у всех отличное обоняние, — не поднимая глаз от пола, скромно, точно извиняясь перед канцлером, ответил Сюаньжень.
Берясь найти нарушителя, Сюаньжень, что скрывать, просто не желал отмены экзамена да хотел подняться, чтобы размять затекшее от многочасовой неподвижности тело. Допрос канцлера Чжана нервировал его и был крайне неприятен. Не рассказывать же ему про сон и лиса Сяо Ху? Примет за сумасшедшего. По счастью, пока Сюаньжень ни в чём, кроме мелочей, не солгал: родня его матери действительно имела маленькую лавку ароматов, правда, сама никогда их не делала, а привозила отсюда, из столицы, и перепродавала. Но делиться подробностями своей жизни Сюаньжень с канцлером не собирался.
— С вашего разрешения, господин канцлер Чжан, я бы продолжил работу. Мне осталось совсем немного.
Чжан Цзячжэнь не мог ничего возразить против законной просьбы студента и кивнул. Но странно: любому другому его внимание польстило бы, а этот… впрочем, может, и вправду, у него ещё много работы?
Сюаньжень поклонился Чжану Цзячжэню и Юаню Цяньяо. Юань разрешил Ченю вернуться на место и вернул ему сочинение.
Оба они, погруженные в размышления, не заметили странного жеста Ченя Сюаньженя, остановившегося напротив своей экзаменационной конуры с южной стороны, как раз рядом с красивым юношей, который уже переворачивал последний лист сочинения да задумался, глядя прямо на нарушителя спокойствия, стоявшего между двумя надзирателями. Сюаньжень ошеломлённо посмотрел на красавца, точнее, на его лице на мгновение проступило потрясение, после чего он быстро пришёл в себя и пару минут разминал пальцами нос. А вот красавец, заметив выражение лица Сюаньженя, сильно побледнел.
Наконец Сюаньжень занял своё место, а канцлер и экзаменатор вернулись к столу.
— Если этот юнец и не сдаст экзамена, сделайте так, Юань, чтобы он не потерялся, — тихо попросил Чжан Цзячжэнь Юаня Цаньяо.
Юань молча вежливо кивнул и улыбнулся. Да, конечно. Только напрасно его дорогой коллега Чжан думает, что он не сдаст. Юань Цаньяо если чем всегда и отличался, так это прекрасной памятью. Мельком глянув на сочинение юнца, Юань намертво запомнил номер и код сочинения Ченя Сюаньженя. Этот мальчик сдаст и не потеряется. Вот только не потеряется он для него, Юаня Цаньяо и его Академии благородных сынов Империи. А тебе, дорогуша Чжан, его не видать, как своего затылка.
Юань Цаньяо и Чжан Цзячжэнь врагами не были: им приходилось работать вместе и договариваться. Но конкуренции за похвалу императора никто не отменял. И, хоть сам Юань всегда говорил, что больше всего ценит в подчиненных исполнительность и почтительность, речь шла только о тех слугах империи, которых отправляли на периферию или в другие ведомства. Для себя же Юань Цаньяо всегда снимал сливки. И юнец, способный унюхать еле слышный аромат туши и как собака пройти по нему тридцать чжанов, — простите, коллега, но такими талантами человек с головой не разбрасывается.
Юань Цаньяо был человеком с головой.
_____________________________
[1] Чжан — около трёх метров.
Глава 11. «И». 益 Приумножение
Благоприятно для больших дел.
Получил чудесную черепаху.
Нельзя не принять.
Спрашивать не следует.
Уважение и милость к добродетели
Экзамен для первой группы был завершен, освобождавшиеся места занимали студенты из второй группы. Между тем в маленькой комнатушке, где утром завтракали Ван Шэн и Чень Сюаньжень, царила весьма напряженная обстановка. Оба проэкзаменовавшихся лежали на кроватях и делали вид, что читали, однако ни один из них за минувший час не перевернул ни страницы. Молчание было столь напряженным и густым, что в воздухе мог повиснуть топор.
Нервы не выдержали первыму Ван Шэна.
— Может, всё же поговорим, старший?
Сюаньжень молча кивнул. Почему нет?
— Господ канцлеров можно обмануть, но обмануть можно далеко не всех. Я… имею понимание некоторых вещей и могу уверенно сказать, откуда в вас, старший, такое удивительное обоняние.
— И откуда же? — криво улыбаясь, поинтересовался Сюаньжень.
— Вы — оборотень лиса, хулицзин.
Сюаньжень любезно улыбнулся собеседнику, правда, в глазах его никакой любезности не проступило.
— Угу, и ты, младший, понял это, просто бросив на меня мимолетный взгляд, да? Шутишь, что ли?
— А что тут удивительного?
Сюаньжень зло прыснул, точь-в-точь, как недовольная лисица, упустившая мышь.
— О, ничего, разумеется. Да только если я — лис и обладаю лисьим нюхом, то, как ты полагаешь, младший, сколько времени мне нужно, чтобы учуять твой запах, а? А от тебя на экзамене, мой юный друг, просто разило мертвецкой! Меня от твоего запаха аж закачало. Ты — мёртвый дух?
Ван Шэн опустил глаза и покачал головой.
— Вовсе нет. Я просто могу иногда призвать его, вот и всё.
— Тогда ты или совсем уж бесстрашный юный глупец, или твой мёртвый дух обладает недюжинной силой! Ты не побоялся завести разговор со мной, кого считаешь оборотнем лиса, и спокойно сидишь перед ним?
Шэн улыбнулся.
— Вы ничего не сделаете мне, старший.
— Почему ты так полагаешь? — по-настоящему удивился Сюаньжень, поразившись именно уверенности тона Шэна.
Шэн пожал плечами и улыбнулся ещё шире.
— Вчера на экзамене я очень устал, и когда вы поймали этого жулика из Гучжоу, я просто расслабился, призвал мёртвого духа, он, кстати, мой названный отец, и посмотрел на пойманного мерзавца. В прошлом рождении это была обычная мускусная крыса. Ничего интересного. И тут я посмотрел на вас. Над вашей головой в отдалении я увидел сидящего на лотосовом троне бодхисатву. В прошлом рождении вы были святым. Но зато перед вами проступило ещё одно существо. И это была ваша нынешняя оболочка. На лотосовом троне сидел… огромный рыжий лис с удивительно высокомерной наглой мордой. Я оторопел, а тут вы и повернулись ко мне, учуяв шедший от мёртвого духа запах. Однако прозревший в прошлом рождении всё же едва ли ударит кого-то в рождении нынешнем.
На физиономии Ченя Сюаньженя по мере рассказа появилось выражение растерянное и даже потрясенное.
— Я… был… бодхисатвой? Прозревшим? Шутишь? — Сюаньжень потёр лицо ладонями, явно не доверяя услышанному.
Шэн уверенно кивнул.
— Я уверен в этом. Но откуда взялся лис в этом рождении?
Сюаньжень равнодушно махнул рукой.
— Да не оборотень я никакой! Лис у меня несколько лет в саду в доме жил, я выкупил его у охотников. Но умер он уже год назад, я похоронил его честь по чести, даже табличку ему поминальную завёл. Сяо Ху только снился мне иногда, вот и всё. А когда меня, избитого до полусмерти, отец велел из дома выкинуть, я
