Ночной убийца - Александр Александрович Тамоников
– Зачем тебе война, Манул? Война – это беспокойство, война заставляет отрываться от важных дел, чтобы утолить свое самолюбие. Взрослым людям есть чем наслаждаться в этой жизни, взрослым людям некогда заниматься такими глупостями. Ты, Манул, авторитет в своем деле, я – в своем. Я пришел к тебе как равный к равному. Твой человек погиб случайно по своей глупости. Есть девушка, которая мне нужна, она мне нравится. Твоему шнырю она, видать, тоже понравилась, но он увидел рядом с ней меня, следил за нами. Я ему не успел и слова сказать. Он угодил под машину. Его сбили на дороге насмерть. Конфликта не было. У меня к твоему парню претензий не было, к тебе тоже нет. И у тебя ко мне претензий быть не должно. Что ты ответишь, Манул?
– Как ты узнал про меня, про это место? Ты что, мент?
– Я не мент. Не старайся узнать, кто я такой. У меня много возможностей узнавать о людях и решать судьбы. Но больше всего я люблю покой и порядок вокруг себя. Я не люблю убивать, Манул, я просто люблю порядок.
– Я знал про эту кралю, – вдруг произнес шепелявый голос, и к столу приблизился опять тот самый уголовник в тельняшке. – Клин рассказывал. Говорит, отбить хотел, а она с фраерами ходит. Все деловые, только, говорит, не пойму кто. Я предупреждал, чтобы не лез в это, а ему западло было. Узнать хотел, кто такие.
– Да? – Манул с интересом посмотрел на своего помощника, потом снова повернулся к Буторину. – Ну, раз так, то мне тебе предъявить нечего. Как ты зовешься? Седой, наверное?
– У нас это не принято, у нас все по-другому. – Буторин поднялся и надел шляпу. – Прощай, Манул. Мы больше не увидимся. Я не услышу о тебе, а ты обо мне. Мир большой, и мы поделим его без претензий. Не пересекаться нам больше. Прощай. Прощай, компания.
Шкет посторонился, непонимающе хлопая глазами. По всему было видно, что он не понял и половины слов, сказанных седым незнакомцем. Но Манул принял гостя за равного, и это вносило в недоразвитый мозг шкета смятение и страх. Это кто ж он такой, что к самому Манулу так бесстрашно пришел, даже без ствола. И Манул его принял, понял и отпустил. Чудеса.
А Буторин думал о другом. «Вот и все, – размышлял он, идя по темной улице к машине, в которой его ждал Горячев. – Подтвердилось, снят еще один вопрос, найден на него ответ. Значит, никаких агентов иностранных разведок. Просто один нелепый тип, которому понравилась девушка, а он испугался серьезных мужчин, которые возле нее вьются. Как он себе это истолковал, теперь уже не узнать. Можно только предположить, но ломать над этим голову не хотелось. Кроме этой проблемы есть еще десятки других».
– Ну что? – спросил лейтенант, когда Буторин сел к нему в машину. – Обошлось? Как приняли, кто там был?
– Был Манул, Свирид был, фотографию которого ты мне показывал. Два мелких были, но это так, «шестерки». Приняли настороженно, хотели сразу «на понт взять», как это у них называется. Но потом мы друг друга поняли. Главное, что это была самодеятельность этого уголовника, который следил за Голубевой, познакомиться с ней хотел. Клин у него кличка в этих кругах. Об этой истории его тайной любви кое-кто среди блатных знал. Так что моя часть вопроса здесь закрыта. Разошлись мирно, с пониманием.
Глава 5
С Платовым Шелестов встретился на конспиративной квартире недалеко от особняка на Спиридоновке. За все время с самого начала конференции Максим не видел комиссара госбезопасности в форме. И сейчас Платов открыл ему дверь в обычном двубортном костюме. Пожав руку, он кивнул в сторону кухни.
– Проходите туда, Максим Андреевич. Времени мало, так хоть между делом кофе выпьем, взбодримся.
– Буторину удалось установить, что следивший за Елизаветой Голубевой человек оказался всего лишь уголовником, которому она понравилась, но он вел себя осторожно, потому что не знал, с какими такими солидными мужчинами она общается. Буторин показал уголовникам фото из морга, где их дружок лежал и видны все его татуировки. Опознали сразу.
– Ладно, один вопрос закрыли благополучно, – отозвался Платов, наливая из кофейника в две чашки и подвинув Шелестову сахарницу. – А то слишком много трупов по одному делу, да еще и следящих за буфетчицей. Я сразу понял, что это совпадение какое-то. Давай теперь к Сосновскому. Что у него получилось?
– Михаил у нас артист еще тот, – улыбнулся Шелестов. – Разыграл спектакль по всем правилам драматургии. Но если по порядку, то на этом приеме для журналистов в американском посольстве его пыталась прощупать Ольга Садовская. Михаил легенду себе придумал – якобы он родился и вырос в немецкой колонии в Аргентине. Отсюда, мол, и хорошее знание немецкого языка. По легенде он уже потом в более чем взрослом возрасте перебрался в США.
– На какую тему она пыталась прощупать Сосновского? – отхлебывая кофе, спросил Платов. – Это важно.
– Согласен. Я даже удивился такой откровенности. Она информирована довольно хорошо для простого переводчика при третьеразрядном американском репортере. Правда, Сосновский был пьян, играл пьяного и не отреагировал на ее вопросы и намеки, а просто ушел. Она намекала ему на «крысиные тропы», по которым в Южную Америку начали переправлять высокопоставленных эсэсовцев, архивы, драгоценности. Она намекала на хорошо вам известную программу ОДЕССА.
– Сговор политиков, – кивнул Платов. – Мы пока не можем подобраться вплотную к этой программе, но пытаемся. Значит, говорите, американка русских кровей, которая и по-русски, и по-английски говорит хорошо и числится переводчицей при репортере. Не жирно ли для слабенького репортера и слабенького издания? И оба прибыли со стороны Дальнего Востока, вроде бы через Калифорнию. А вопросы задает такие, которые интересны японской разведке. Ладно, еще что у Сосновского?
– Самое неприятное. Сотрудник Наркомата иностранных дел по фамилии Лазарев. Зовут Георгий Павлович. Сосновский разыграл спектакль, чтобы попасть в милицию. Этот Лазарев следил за Сосновским от самого британского посольства. А потом вызволил его из милиции, но отвез не в посольство, как обещал, а в какой-то частный дом в Замоскворечье. И забрал американский паспорт Михаила. Агитировал он его грамотно и убедительно. Требовал помощи в установлении личных контактов с тремя журналистами. Это Келли Стюарт, Нил Уэлч и Ольга Садовская. Как вам?
– Ах ты сволочь какая! – проворчал Платов и отставил чашку. – Ладно, поиграем в эту игру. Лазарев, значит. Уэлч и Садовская приехали с
