Масонская касса - Андрей Воронин
На всякий случай Глеб еще немного покружил по городу, но «хитреца» ему обнаружить так и не удалось. Это не означало, что его на самом деле нет. В противном случае пришлось бы признать, что генерал Прохоров либо не воспринимает своего нового агента всерьез, либо полностью ему доверяет (вещь абсолютно невероятная, а потому не подлежащая рассмотрению даже в качестве гипотезы), либо попросту считает, что купил его с потрохами. Что ж, последнее было не лишено смысла. Глеб оторвал правую руку от руля и пощупал раздувшийся от денег карман куртки. Платил товарищ генерал-лейтенант щедро, куда щедрее, чем Федор Филиппович, который, в общем-то, тоже не скупился.
Но даже будучи купленным с потрохами, профессионал остается профессионалом, и то, что полчаса назад случилось с Якушевым на перекрестке, должно было послужить для господина генерала лишним доказательством этой незыблемой истины. Никакой профессионал не потерпит за собой слежки, даже если на уме у него нет ничего предосудительного. Это во-первых. А во-вторых, профессионал — он ведь тоже человек и может иметь свои собственные, чисто человеческие дела и заботы. Он ест, пьет, спит (причем, возможно, не один), читает газеты, ходит по магазинам, как все нормальные люди. Так что никто не удивится, если он, скажем, позвонит по телефону. Главное, чтобы при этом «хитрец» не подсмотрел номер и не подслушал разговор.
Первым делом Глеб загнал машину на стоянку перед «Макдональдсом», прошел через набитый детворой и молодежью зал, без проблем проник в туалет и заперся в кабинке. Тут было чисто, а на стене кабинки обнаружился даже крючок, на который можно было повесить сумку или, скажем, верхнюю одежду. Сумки при нем не было, и он повесил на крючок куртку. После этого он тщательно, не пропуская ни одного шва, ни единой складочки, исследовал свою одежду. Микрофон обнаружился за воротником. Глеб покачал головой: могли бы спрятать и получше. Удивления или, боже сохрани, раздражения Слепой не испытывал: прежде чем он предстал пред светлые очи товарища генерал-лейтенанта, его трижды обыскали. И было бы довольно странно, если бы во время одного из этих обысков ребята, воспользовавшись случаем, не нацепили на него вот эту штуковину…
— Хотите послушать, о чем шепчутся рыбки? — сказал он в микрофон, бросил металлическую горошину в унитаз и спустил воду.
Возвращаясь к выходу через битком набитый зал, Глеб уже далеко не впервые подивился тому обстоятельству, что «Макдональдс» принято называть рестораном. Какой же это ресторан? Самая обыкновенная закусочная…
Еще он думал о том, что «хитрец», скорее всего, все-таки обретается где-то неподалеку. У этих передающих микрофонов радиус действия не больше километра. Впрочем, записывающую аппаратуру могли сто раз установить прямо в его машине, пока он прохлаждался на генеральской даче. Машину тоже следовало тщательно осмотреть, а еще лучше — сменить, но в данный момент это было не актуально — у Глеба Сиверова имелись дела поважнее. Все, что нужно было скрыть от генерала Прохорова, он мог скрыть, а остальным пускай любуется — жалко, что ли?
Разобравшись с микрофоном, он еще немного поколесил по городу, проверяя, нет ли за ним хвоста, а заодно подыскивая подходящее местечко. Такое вскоре нашлось — телефонная кабинка в ряду точно таких же кабинок, втиснутых в узкую щель между стеной Белорусского вокзала и массивным серым основанием путепровода. Вокзал шумел и гудел, по железнодорожному мосту то и дело с грохотом и лязгом проползали пассажирские составы, так что, даже если «хитрец» действительно был сейчас неподалеку и располагал микрофоном направленного действия, он мог спокойно засунуть этот микрофон в то из естественных отверстий своего организма, которое покажется ему наиболее подходящим для этой цели.
Глеб вставил телефонную карточку в прорезь таксофона и набрал номер. В трубке потянулись длинные гудки. Он уже решил было, что дома никого нет, но тут трубку сняли.
— Привет, — сказал он. — Как жизнь?
На том конце линии послышался вздох.
— Ты, — сказала, наконец, Ирина. — Живой. Где ты?
— Неподалеку, — расплывчато ответил он, — но это не имеет значения. Домой меня не жди. Пока не жди, я имею в виду.
— Что-то происходит?
По тому, как изменился голос жены, Глеб понял, что в пространных объяснениях нет нужды: она давно научилась с полуслова улавливать самую суть. Тем более что суть, как правило, оставалась неизменной…
— Всегда что-нибудь происходит, — сказал он самым легкомысленным тоном, на какой был способен. — На свете столько народу, и каждый что-нибудь этакое делает, творит… я бы даже сказал, вытворяет. В результате каждую минуту что-нибудь происходит — то хорошее, то плохое…
— Не заговаривай мне зубы, — сказала Ирина. Прозвучало это не совсем внятно, и Глеб догадался, что она держит во рту сигарету. Раздавшийся в трубке характерный щелчок зажигалки подтвердил эту догадку, и ему сейчас же захотелось курить. — Я слышала, Федор Филиппович…
— Да, — быстро сказал Глеб.
— Ты…
— Нет, — привычно, как ни в чем не бывало, солгал он. — Но московский климат некоторое время будет вреден для моего здоровья. И для твоего, кстати, тоже.
— Все так серьезно?
Голос Ирины дрогнул, но не от испуга. Похоже, она из последних сил сдерживала слезы, вызванные только что полученным подтверждением смерти генерала Потапчука. Это было довольно-таки странно. Ирина никогда не скрывала, что ненавидит работу Глеба и все, что с нею связано. С Федором Филипповичем она была знакома и относилась к нему со сдержанной, вежливой неприязнью, против которой оказалось бессильно даже широко известное обаяние генерала Потапчука. Собственно, если бы не это обаяние, она бы ненавидела его лютой ненавистью, которая со временем, вполне возможно, приобрела бы какие-нибудь практические формы. Генерал это всегда знал, чувствовал и не обижался, поскольку все прекрасно понимал. И вот теперь, когда его не стало, она, вместо того чтобы сплясать джигу, льет слезы. То есть пока еще не льет, чтобы зря не тратить время и без того короткого телефонного разговора, но станет лить обязательно — вот только положит трубку и сразу же начнет. Удивительный все-таки народ эти женщины!
— Все НЕ ТАК серьезно, — ответил на поставленный вопрос Глеб, — но я тебе настоятельно советую на время уехать из города.
— Надолго?
Теперь тон у нее был деловитый и даже слегка раздраженный. Ну, еще бы! Мало кому охота вдруг, с бухты-барахты, срываться с насиженного места и сломя голову мчаться куда глаза глядят. Это же надо все
