Безумный барон – 3 - Виктор Гросов
Она вздрогнула. В ее пустых глазах что-то дрогнуло. Не надежда. Ненависть. Холодное, безупречное Ядро отразилось в ее зрачках, и ее губы скривились в злой, безжалостной усмешке. Она поняла. Но по-своему.
А я, отпустив ее, смотрел на этот кристалл, на этот символ идеального, стерильного Порядка, и впервые за все это время чувствовал не страх и не любопытство. Лютую, испепеляющую ненависть.
Раньше я боролся из упрямства, из инстинкта самосохранения, из интеллектуального азарта взломщика. Я хотел найти «ошейник» для своего зверя, найти баланс, исправить ошибку. Все это была логика. Расчет.
Но сейчас, в этой оглушительной тишине, вся моя логика рассыпалась в прах. Я сражался за мир, где есть место для таких, как Ратмир. За право на ошибку. За право на неэффективность. За тот самый несовершенный, болезненный, полный страданий, но живой хаос, который только что потерял одного из своих лучших сыновей. Все мои сомнения, весь цинизм и вся отстраненность «попаданца» сгорели в пламени этой простой, страшной истины.
Из коридора показалась первая фигура. За ней — вторая. Третья. Пятеро. Они не спешили, двигаясь с грацией могильных червей.
Выхватив Искру, я ощутил, как меч в моей руке не просто вибрирует — он воет, голодный, злой, требующий отмщения.
— Искра, — прошипел я. — Снимай все ограничители. К черту протоколы безопасности. Мне нужна вся мощь. Сейчас же.
— Михаил, это необратимо. Твои жизненные показатели… — в ее голосе впервые прозвучала тревога.
— Делай! — рявкнул я.
Пауза, длившаяся вечность.
— Подтверждаю, — холодно отозвалась она. — Снимаю предохранители. Веселись.
Черные вены на лезвии меча вспыхнули, расползаясь по моим рукам. Боль ушла, сменившись ледяным, всепоглощающим голодом. Мир потерял краски, превратившись в черно-белую схему потоков энергии.
А за моей спиной раздался тихий, но уверенный голос Арины. Положив руки на Ядро, она заставила теплое, золотое сияние потечь из-под ее ладоней, вступая в борьбу с ледяным холодом кристалла.
Она делала свое дело.
А я — свое. Время платить по счетам.
Глава 15
Боль ушла, ее просто вырезали, как ненужный орган. Вместе с ней исчезли и остальные ошметки человеческого: страх, усталость, едкая горечь, что комом стояла в горле после оборвавшегося за спиной последнего, отчаянного рева Ратмира. Все это обратилось в прах, оставив после себя лишь холодную, кристально чистую пустоту и глухой, сосущий голод. Голод не желудка — а самой моей сути.
Мир утратил цвет, превратившись в контрастную, мертвенно-четкую схему. Вместо камня и льда теперь была лишь структура, потоки силы, что паутиной оплетали это проклятое место. Кожу покалывало от статики, а в воздухе повис густой, давящий запах озона и вековой, спящей пыли. Рядом со мной Арина перестала быть княжной или союзницей — она стала источником. Ярким, пульсирующим, золотистым пятном в этом царстве черного и синего, с каждой секундой все более тусклым, вливающим свою силу в то, что раскинулось перед нами.
Перед нами раскинулось Ядро Стазиса. Вернее, исполинский граненый кристалл размером с хороший собор, похожий на сердце какого-то древнего механического бога. Он не светился, а пульсировал глухим, внутренним, иссиня-черным светом. Каждый его беззвучный удар отдавался в полу едва ощутимой вибрацией, проникавшей сквозь подошвы сапог до самых костей. Внутри этой ледяной глыбы, словно сердце в теле машины, виднелся силуэт Кассиана. Он не стоял, а дирижировал: едва различимые в мутной глубине, его руки плавно двигались, управляя невидимыми потоками, что питали и эту гору, и ту армию геометрических ублюдков, которая сейчас превращала в крошево имперские легионы снаружи.
Вокруг Ядра дрожал воздух — плотный, неправильный, не отражающий, а преломляющий и пожирающий свет, оставляя по краям радужные разводы, как на масляной пленке. Запорная стена. Идеальная в своей простоте.
— Анализ. Поле стазиса высокой плотности, замкнутое на внутренний источник. Попытка силового прорыва приведет к обратному резонансу, — бесстрастно прозвенел в голове голос Искры. Ее новая, холодная личность была идеальным дополнением к моему нынешнему состоянию. — Архитектура защиты примитивна. Хотя попытка взлома через подбор ключевого слова будет долгой. Предлагаю найти уязвимость в физической оболочке оператора. Ткни его в глаз. Это должно нарушить его концентрацию.
«Гениальный план, подруга. Простой и надежный, как лом», — мысленно огрызнулся я, делая шаг вперед.
Память о Ратмире никуда не делась. Просто теперь она лежала в отдельной ячейке сознания с пометкой «отложенная боль». Эмоции — помехи, шум в расчетах. А сейчас мне нужна была предельная, холодная ясность. Сейчас нужно было работать. Чтобы потом, если это «потом» вообще наступит, вскрыть эту ячейку и взвыть в голос.
Не обращая на меня внимания, Арина делала свое дело. Положив руки на невидимый барьер, она пыталась его продавить. Ее золотистый свет, ее «Великое Тепло», бился о защиту, как морской прибой о скалы. Однако вместо того чтобы разбиться, ее сила вязла в барьере. Поле не отражало — оно впитывало. С каждым ее усилием радужные разводы на его поверхности становились ярче, а гул Ядра — глубже и ровнее. Она пыталась залить пожар керосином, вливая хаотичную, живую энергию в систему, созданную для ее поглощения.
Из коридора, из которого мы только что вырвались, донесся тихий, стеклянный скрежет. Пять оставшихся големов, не спеша, с неотвратимостью надвигающейся стены, двигались сюда, отрезая нам последний путь к отступлению. Времени не было от слова «совсем».
Остановившись в нескольких шагах от барьера, я ощутил, как проснулся внутренний голод. Он больше не скулил, а требовал. Требовал пищи, и вот она, прямо перед ним — щедрая кормушка из концентрированного, упорядоченного холода.
— Арина, отойди, — мой голос прозвучал глухо и чуждо, будто говорил кто-то другой, сидящий у меня в голове.
Она не ответила, лишь упрямо мотнула головой, продолжая свое безнадежное дело. Краска схлынула с ее лица, а по вискам струился пот, тут же замерзая крошечными льдинками. Она выдыхалась, но не сдавалась.
Ну и черт с тобой. Сама напросилась.
Подняв Искру, я почувствовал, как меч в руке ожил, завибрировал, предвкушая пир. Черные вены, оплетавшие мои руки, засветились ярче, впитывая остатки тепла из воздуха. Я начал спрессовывать саму пустоту в одну точку на острие клинка, а не просто собирать силу. Процесс походил на создание шаровой молнии голыми руками — опасно, непредсказуемо и с большой вероятностью может закончиться тем, что тебя самого разнесет на атомы. Но выбора у меня, как обычно, не оставалось.
Воздух вокруг острия меча потемнел, исказился, сворачиваясь в крошечную, абсолютно
