Сбежать от зверя
— Давай тогда ты расскажешь о своей жизни, — принялась торговаться я, завороженно глядя, как он изящно открывает бутылку. — О жене, об этом связывании…
— Это сильно разные темы, — усмехнулся он, передавая мне бокал с вином. Белое.
— Ну, тогда сначала про жизнь и жену. — И я сделала большой глоток. — Вкусно.
— Бери тарелку, накладывай себе еду, — мрачно приказал он.
— Ладно, не рычи, — совсем расслабилась я.
Вино немного ударило по ногам, и они задрожали. Давно я не пила алкоголь… Но с задачей справилась, и вскоре мы расселись за столом.
— Рассказывай, — приказал он, устремляя на меня взгляд.
— Э нет. Сначала ты. А то я потом напьюсь…
— И не сможешь говорить, — закончил он, скалясь.
— Ладно, я не буду напиваться. Тем более не умею. — И я взялась за вилку.
— Я не хочу, Марина, — серьезно посмотрел на меня Тахир. — Я уже говорил.
— Тогда и я не хочу.
— От моей истории жизни не зависит твоя безопасность, — серьезно возразил он. — Как ты связалась с Вальдманом?
— А ты его знаешь? — насторожилась я.
— Еще нет.
— Послушай, мы в первый раз с тобой ужинаем. Добавить свечей — и получится романтическое свидание. А ты меня допрашиваешь.
Все же улыбка у него была ну очень притягательная и расслабляющая.
— Ладно, — неожиданно сдался он.
— А как это — превращаться в волка? — быстро нашла я новую тему.
— Как дышать.
— А есть еще какие-то особенности, кроме того, что… ты не можешь встречаться с женщиной как человек?
— Я могу встречаться с женщиной как человек. Только если эта женщина не пытается притворяться проституткой и не набалтывает на высшую меру наказания себе.
— С тобой невозможно разговаривать, — восхищенно констатировала я. — Тебе со мной скучно? Я будто все время что-то не то говорю.
— Это и есть очередная особенность, — ничуть не смутился он. — Я слушаю не только твой голос. Мне важен запах, скорость дыхания, сердцебиения…
— Ищешь ложь, — разочарованно констатировала я.
— Ищу тебя. Мне важно, где ты настоящая. Жизнь научила тебя скрывать от людей абсолютно все. Но мне важно развернуть тебя из этой мишуры и почувствовать, как на самом деле ты себя сейчас чувствуешь.
Я отложила вилку и откинулась на спинку стула, хмурясь. Тахир сидел напротив. Спокойный, расслабленный… Он вообще не напрягается на мой счет. Он обыгрывает меня задолго до того, как я делаю ход.
— С тобой сложно.
— С тобой тоже, — парировал он.
Я уже готова была разразиться ругательствами, когда он скопировал мою позу:
— Прости. Я правда не знаю, как себя с тобой вести. Чувствую себя стариком…
— Ты не старик, — недовольно заметила я. — Когда ты будешь мне позировать, чтобы я хоть какую-то сатисфакцию получила?
Он рассмеялся:
— Когда скажешь…
— После ужина, — постановила я.
— Ладно, — покладисто согласился, и между нами перестало искрить от напряжения.
Мы спокойно доели, обсуждая институт, в котором оказались оба. Тахир рассказывал, как еще тридцать лет назад им не хватало исследований и знаний в области психологии. Оборотни страдали от последствий неудачных браков, популяция вырождалась. Но сейчас все изменилось. Все больше оборотней стремились к здоровым человеческим отношениям, проходили терапию, налаживали человеческую жизнь…
Удивительно, как они скрывались в человеческом мире. Законы их жестоки, и именно благодаря им сожительство было возможным. Но в городах оборотней мало — не любят они суету, шум… и пробки.
— Правда? — смеялась я. — Пробки?
Второй бокал опустел незаметно.
— Правда, — улыбался Тахир. — Выводят из себя надежно и надолго. У нас случай на смене был. Приехали на вызов, а служба спасения людей уже увезла «собаку» из непонятно как опустевшей посреди дороги машины. Никто не видел человека. А «человек» оказался начальником одного из центральных участков по расследованию особо тяжких преступлений. Как он смотрел из клетки, когда мы его забирать пришли…
Я слушала с широко открытыми глазами.
— А если оборотень — таксист? — рассмеялась я.
— Оборотня — на смертную казнь, человека — на ликвидацию, — вдруг оборвал веселье Тахир.
— Так хорошо сидели… — закатила я глаза. — Чай будешь?
