Генрих Ягода. Генеральный комиссар государственной безопасности - Леонид Михайлович Млечин
Я настолько доверял органам правительства, что мне и в голову не могла прийти мысль о лжи и шантаже… Помогите мне, ведь я невинно погибаю. Только прошу Вас лично заинтересоваться, а не передавать в следственный аппарат. Там царит предубежденность. Если НКВД взял, значит, виновен».
В сентябре 1941 года профессора Дмитрия Плетнева расстреляли в Медведевском лесу под Орлом…
Люди, сидевшие в Доме Союзов, да и едва ли не вся страна, читая в газетах и слушая по радио стенограммы процесса, всему этому верили.
Секретные сотрудники НКВД фиксировали разговоры в Москве о том, что Ягоду «успели задержать в последний момент, он уже был на аэродроме с массой золота и драгоценностей, чтобы улететь за границу, десять минут позже и он бы уже спасся».
Академик Вернадский отметил эти разговоры в дневнике:
«Говорят об арестах в связи с Ягодой массы молодежи. Говорят, за последние дни до 600 человек. Под ложей правительства в Большом театре (якобы) приготовления к покушению. О Ягоде начинают сейчас говорить больше, чем раньше. Говорят, у него нашли здесь бриллиантов на несколько сот тысяч рублей, переводы денег за границу. Арестованы его сообщники из чекистов. Сотни тысяч рублей золотом».
А кто не верил, да еще и высказывался на сей счет, сам становился объектом разработки агентуры госбезопасности. Сомнения выражали немногие.
Известный физик Петр Петрович Лазарев, побывавший в ссылке и находившийся под присмотром госбезопасности, говорил у себя дома о процессе:
«Это очередная авантюра советского правительства. Я Бухарина хорошо знал. Это исключительный по культуре человек. Такие люди не могут быть причастны к убийствам.
Как все это нелепо звучит. Обвинение состряпано довольно слабо.
Дмитрий Дмитриевич Плетнев не мог принимать участия в ускорении смерти КУЙБЫШЕВА, ГОРЬКОГО. У Дмитрия Дмитриевича могли быть неудачи, но в сознательные поступки – я никогда не поверю. Я знаю его много лет, встречался с ним за границей – это не те методы, которыми он стал бы бороться с советской властью. Я думаю, что дело против Дмитрия Дмитриевича создано не потому, что его в чем-нибудь уличили, а только потому, что кому-то это очень и очень понадобилось.
Неужели и эти “преступники” будут так каяться? А все-таки нужно признаться, что не так легко довести людей до такого состояния, чтобы они потеряли совершенно волю и повторяли как попугаи то, что их заставляют говорить».
Еще один знаменитый физик и будущий академик Александр Иосифович Шальников (коллега будущего лауреата Нобелевской премии академика Петра Леонидовича Капицы) задавал очевидные вопросы, на которые не решались другие:
«Как это ЯГОДА оказался в группе политических преступников и его дело вынесено на открытый процесс, если при его аресте газеты печатали, что он арестован за уголовные и административные преступления. Если он действительно политический преступник, то как же партия ему доверила разведку?
Почему сознаются преступники? Ведь никто не понимает двух моментов:
Первое. Чего хотели эти люди, имевшие все? Говорится – реставрация капитализма, а что большего она дала бы им?
Второе. Почему они признаются? Чем и кто заставляет их делать это? Ведь много вещей есть недоказуемых. Зачем же сознаваться и в этом?»
Именно этот главный вопрос оставался без ответа! И он часто звучал в разговорах в узком кругу – на кухне, за закрытыми дверями:
– Какими путями следователи НКВД добиваются полного признания? Неужели обещанием даровать жизнь? А, может быть, их действительно не расстреливают, а выпроваживают куда-нибудь с поддельными паспортами?
Удивлялись иностранные дипломаты, которые работали в Москве. Заместитель начальника 7-го (внешняя разведка) отдела ГУГБ майор госбезопасности Сергей Шпигельглас доложил наркому Ежову:
«7-м отделом получены следующие агентурные данные.
Американский посол Дэвис, в беседе с эстонским послом Рэй, заявил, что он недоумевает, почему нет свидетелей на процессе.
Польский посол заявил Дэвису и Рэю, что он очень сожалеет, что не знал о том, что Гринько польский шпион, так как постарался бы с большей пользой использовать его для польского государства.
В кулуарах дипкорпуса носятся всякие фантастические рассказы об особых методах допроса, о наркотиках, вспрыснутых обвиняемым перед выступлением, и т. п.».
Агент госбезопасности зафиксировал слова известного писателя Константина Александровича Федина, весьма проницательного человека:
– Это уже третий процесс, не считая многих закрытых. Каждый раз получается, что раскрыли контрреволюционный заговор «славные наркомвнудельцы». А сейчас, между прочим, на скамье подсудимых сидят люди, бывшие во главе НКВД. Когда был раскрыт заговор Зиновьева и Каменева, тоже писали «о славных наркомвнудельцах». Пришла новая когорта в НКВД и стали расстреливать старых. Приходят в голову мысли, что люди из НКВД обречены на истребление. Всякий последующий убирает своего предшественника.
Константину Федину его слова сошли с рук. Вожди его очень ценили, им льстило, что классик литературы преданно служит советской власти, поэтому его сделали главой Союза писателей СССР, академиком, Героем Социалистического Труда.
Нарком Ежов переслал Сталину докладную записку нового начальника управления НКВД по Ленинградской области комиссара госбезопасности 3-го ранга Михаила Иосифовича Литвина:
«Трудящиеся города Ленинграда продолжают широко обсуждать сообщение Прокуратуры СССР по делу “право-троцкистского блока”, требуя беспощадной расправы с предателями родины.
Заслуженный артист Республики ЧЕРКАСОВ заявил: “Таких гнусностей, какие наделали БУХАРИН, РЫКОВ и другие, даже предполагать невозможно было. Больше всего меня поражают врачи. Ведь врач во всех абсолютно случаях и врагов должен только лечить. Нужно всех расстрелять”».
Николай Константинович Черкасов, который был тогда еще всего лишь заслуженным артистом РСФСР, – очень одаренный актер. Он и в балете танцевал, играл на рояле, пел. Очень пластичный. Артист-эксцентрик. Ему все было подвластно – цирк, пантомима, варьете. Чудесно играл в драматическом театре.
Но он стал государственным актером. Исполнил главную роль в «Депутате Балтики». Потом сыграл Александра Невского. И понравился Сталину. Черкасова сделали народным артистом СССР, вручили ему пять сталинских премий. Лицо Черкасова изображено на ордене Александра Невского. Так решил Сталин. Это уникальный случай.
Больше Черкасов ничего выдающегося уже не сыграл. Множество проходных ролей. Но он был щедро вознагражден за свои роли государственного значения. Ордена. Вишневые значки депутата Верховного Совета РСФСР и СССР. Квартира в
