Безумный барон – 3 - Виктор Гросов
Чем дальше мы углублялись в Мертвые Горы, тем сильнее менялся мир вокруг. Уродливые, искаженные аномалиями пустоши сменились чем-то иным. Более… правильным. И от этой правильности становилось еще жутче. Скалы вокруг нас были не просто серыми — они отливали чернотой антрацита, с идеально гладкими, будто отполированными, гранями. А завывавший в ущельях ветер выводил одну-единственную, низкую, монотонную ноту, от которой начинали ныть зубы. Здесь не было ничего. Абсолютная, стерильная пустота.
— Здесь… ничего нет, — прошептала Арина, и ее голос дрогнул. С отвращением она смотрела на землю, где мелкие камни под копытами ее коня не безвольно лежали, а выстраивались в идеальные, повторяющиеся геометрические узоры. — Ни жизни, ни смерти. Просто… ноль.
И она была права. За пеленой обыденного мира мое новое, уродливое зрение различало не просто пустоту, а реальность, из которой вычистили весь «шум»: никаких блуждающих потоков энергии, никаких аномалий. Лишь строгие, выверенные, как на чертеже, силовые линии, сходящиеся в одной точке где-то впереди. Вокруг простиралась не природа. Архитектура.
На исходе второго дня мы вышли к ней. К Цитадели.
Она не стояла на горе — она была горой. Исполинское, монолитное сооружение из того же черного, поглощающего свет камня, идеально вписанное в окружающий ландшафт. Ни башен, ни бойниц. Только голые, отвесные стены, уходящие в свинцовые облака, и гигантские, абсолютно гладкие ворота.
— Разведка, вперед! — скомандовал Ратмир, хотя в его голосе не было прежней уверенности. На лице опытного тактика отразился весь абсурд штурма такой крепости. «Что я прикажу им делать? — читалось в его взгляде. — Кидать камни?».
Двое его самых шустрых бойцов метнулись к подножию стены, пока остальные ощетинились клинками.
— Магистр, это не механизм! — выкрикнул Елисей. Подбежав к воротам, он замер; его посох в руках мелко дрожал. — Здесь нет ни шестерен, ни противовесов! Они… они цельные! Это невозможно!
— Отставить, — мой холодный голос заставил всех замереть. — Разведка не понадобится.
Ратмир обернулся, на его лице отразилось откровенное недоумение.
— Но, Магистр…
— Они нас ждут, воевода. — Я сделал шаг вперед. — Они нас все это время вели.
И в тот же миг гора вздохнула.
Низкий, утробный, вибрирующий гул пронесся по ущелью, заставив землю под ногами мелко задрожать. Гигантские, казавшиеся монолитными, ворота, на которых не было ни швов, ни петель, без единого скрипа начали расходиться в стороны, открывая проход в абсолютную, бархатную тьму.
Никто не кричал. Никто не атаковал. Нас просто… впускали.
— Что за… чертовщина? — выдохнул Игнат, в его голосе слышался суеверный ужас.
— Там… никого нет, — прошептала Арина, широко распахнув глаза. — Ни стражи, ни ловушек. Только… пустота. Будто дом пуст, но хозяин ждет за дверью.
Они не просто ждали. Они приглашали. И от этого вежливого, безмолвного приглашения становилось в тысячу раз страшнее, чем от любой засады.
Не ловушка. Хуже.
Приемная.
Распахнувшиеся, как пасть доисторического зверя, ворота не манили — они всасывали. Тьма за ними оказалась не просто отсутствием света, а чем-то плотным, густым — казалось, зачерпни ее ладонью, и она стечет сквозь пальцы холодной, маслянистой жижей.
Мой отряд замер, но не от паралича ужаса — в воздухе повисла напряженная пауза перед прыжком в неизвестность.
— Построиться клином! Щиты вперед! — прорычал Ратмир. Его голос, хоть и хриплый, прозвучал как удар молота по наковальне, возвращая людям остатки самообладания. С лязгом сбившиеся в кучу солдаты выстроились за его спиной. Абсурдность стандартного боевого порядка перед лицом такой угрозы лишь подчеркивала их отчаянную решимость: не зная, что делать, они делали то, что умели.
Сделав шаг вперед, Арина с сосредоточенным лицом вытянула руку. С ее пальцев сорвалась тонкая золотистая нить жизненной силы, устремившись во тьму прохода. Однако, не долетев и пары метров, нить зашипела, как брошенная в воду сигарета, и растворилась. Всосалась без следа.
— Там пустота, — прошептала Арина, отдергивая руку. — Она пожирает любую энергию.
— Это не замок, Магистр! — подал голос Елисей. Он не прятался, наоборот, подошел к самому краю ворот, и в его глазах горел лихорадочный огонь исследователя. — Эти символы по периметру… не руны. Это язык самих Архитекторов. Они не строили замков… они возводили тюрьмы.
Я же просто стоял и боролся с собой. Внутренний зверь не просил — он выл, рвался наружу. Голод ударил с такой силой, что в глазах потемнело; звало нечто большее, чем просто еда. Звал дом. Искушение оказалось почти невыносимым, и, чтобы не броситься в эту тьму, как наркоман к дозе, я до боли в костяшках вцепился в рукоять меча.
— Ловушка это или нет — у нас нет другого пути, — произнес я ровно, хотя под этим спокойствием скрывалось чудовищное напряжение. Дело было не в геройстве — я трезво понимал, что если останусь здесь еще на минуту, сожру своих же людей.
Не говоря больше ни слова, я двинулся вперед. Один. Мои шаги по гладкому, как лед, камню не отдавались эхом, утопая в вязкой тишине. Каждый шаг требовал усилия, будто я брел по болоту, а не по ровной поверхности.
Переступив порог, я оказался в гигантском коридоре, уходящем в бесконечную тьму. Пространство освещал лишь тусклый, иссиня-черный свет моего меча. Черные вены на клинке теперь не просто пульсировали — они ровно и мощно светились изнутри, будто в его сердцевине горел холодный, темный огонь.
Сделав еще пару шагов, я обернулся. Мой отряд все еще топтался у ворот, не решаясь войти. На фоне серого, унылого неба их силуэты съежились до маленьких, испуганных фигурок.
— Ну, чего встали, как вкопанные? — крикнул я, и мой голос, лишенный эха, прозвучал глухо и как-то… неправильно. — Вход бесплатный. Выход, скорее всего, тоже. Но это не точно.
Мой паршивый юмор, похоже, подействовал. Первым, сжав челюсти так, что под кожей заходили желваки, двинулся Ратмир. Следом за ним, как привязанные, потянулись его люди. И как только последний солдат переступил порог…
Каменные створки не двинулись. Вместо этого тьма в проходе сгустилась, потекла, как густая смола, за секунду заполняя собой проем. На месте выхода осталась сплошная, абсолютно черная, вибрирующая стена. Нас не просто заперли. Нас отрезали.
И в тот миг, когда мы оказались в полной тьме, разгоняемой лишь светом моего меча, зал ожил.
Зал зажегся.
Вдоль бесконечного, уходящего в непроглядную тьму коридора вспыхнули гладкие, вмонтированные в камень сферы. Их ровный, холодный свет не грел и не разгонял мрак,
