Артур Кангин - ОстанкиНО
Дорога в город шла мимо погоста. Историк остановился у ограды. Прочитал надпись на ближнем гранитном кресте: «Купец первой гильдии Матвей Зябликов».
Усмехнулся, может, родственник.
За три дня нужно было опросить однокашников магната и его школьных преподавателей, душевно поговорить с первой и второй женами, потолковать с горожанами.
И тем самым, воссоздать фон появления гения и любимца Фортуны.
Командировочные историку отвалили царские.
Иван решил себя даже побаловать в глухомани. Запить устриц бутылочкой «Клико», испытать, быть может, пылкую любовь поселянки.
Внутренне потирая руки, он бодро шел к центру, к единственной в городе гостинице «Лукоморье».
Ага, вот и центральная площадь!
Неизбежный вождь с протянутой рукой. Под ним любят мочиться и спариваться собаки. Поржавевший стенд «Ими гордится город». Магазин «Сэконд Хэнд» рядком с золотыми колоннами казино «Нечаянная радость».
Иван Швецов уверенно вошел в трехэтажную гостиницу. Пахло мышами и хлоркой. Где-то сомнабулически бормотал телевизор.
Для обозревателя был забронирован лучший номер. Но, небеса, каким же он оказался убогим! Панцирная кровать под серым солдатским сукном. Телевизор «Юность» с огрызком антенны. Между рамами окна целое кладбище мух.
С такими деньгами в такой каморке!
Швецов вышел к коридорной, толстой бабусе, вяжущей шерстяной носок.
– И это лучший? – историк нахмурил собольи брови.
– Варвара Филипповна я, – толстуха сняла очки в стальной оправе.
– Я о номере…
– Лучший! Вам повезло.
– Вот как… А где тут ближайший магазин, Варвара Филипповна? Перекусить бы.
– Да сразу же за углом. «Полушка».
Отходя от коридорной, Швецов прочитал название красочной глянцевой книги, возлежащей на её столе: «Солдаты Кришны. Равнение на Сладостный Абсолют».
Чего только не узришь в кромешной провинции!
2.Магазин «Полушка» разнообразием товаров явно не хотел удивить. Кирзовые сапоги, палубные гвозди, шампанское «Абрау-Дюрсо» и слегка заржавевшие банки килек.
– А есть ли поблизости другие торговые точки? – спросил зевающую продавщицу с бородавкой на носу.
– За углом. «Три копейки». Но там ассортимент такой же.
Швецов взял две банки килек, бутылку шампанского, звучно щелкнул ногтем по носку кирзового сапога ориентировочно сорок седьмого размера.
Поднимаясь на третий этаж к себе в номер, Иван Швецов лицо к лицу столкнулся с приземистым человеком с маленькими усиками и чубом, лихо заброшенным на левый бок.
«Гитлер! – улыбнулся историк. – Наверно, кино снимают».
– Третий Рейх должен быть построен на веки! – с немецким прононсом выкрикнул Адольф.
«Нет, это не актер!» – испугался Иван.
Он обожал актеров, но не любил сумасшедших. Тем более, в непривычной обстановке.
Рысью кинулся в свой номер, но безумец поймал его за руку:
– Верите ли вы в Третий Рейх?
– Верю, верю, – взвизгнул Швецов и, не оглядываясь, поскакал вдоль плинтуса.
В номере он набулькал бокал шампанского.
До крови порезав мизинец, открыл кильку.
Первая волна алкоголя лишь вздёрнула нервы.
Иван ошалело выглянул в окно, увидел бетонного вождя – маленького и жалкого под мелко секущим дождем.
«Это я просто в поезде плохо спал, – благоразумно решил Швецов. – Пьяный проводник. Мокрые простыни».
Еще пара бокалов и историк пришел в себя.
Он тщательно побрился электробритвой «Слава». С двух сторон почистил зубы. Пригладил ладонью седеющие волосы.
Всё нормально! Чего только не померещится с дороги.
3.Выйдя из номера, он столкнулся с Элвисом Пресли.
Тот был в белоснежном костюме с золотой зигзагообразной строчкой. Бриллиантовый перстень горел огнем. Пушились не менее знаменитые, чем пушкинские, бакенбарды.
– Only you! – на чистейшем английском пропел маэстро и озорно щелкнул большими пальцами.
По коридору парила великая Мэрилин Монро, стыдливо и чуть развратно придерживая взлетающую на хлорочном сквозняке юбку.
– Некоторые любят погорячее! – Мэрилин прижала пальчик к пухленьким губкам.
Историк иноходью бросился к коридорной Варваре Филипповне:
– У вас тут что, съезд двойников?
Коридорная не спеша отложила радужный фолиант «Солдаты Кришны», сняла стальные очки, устало протерла глаза:
– Какие еще двойники?
– Гитлер! Пресли! Монро!
– Вам померещилось, – Варвара Филипповна обиженно поджала губы. – Кстати, здесь на втором этаже открылся буфет. Отличная солянка с сосисками. Не желаете?
– Какая еще солянка? – дёрнул кадыком Иван.
– На подсолнечном масле, – коридорная гулко зевнула и опять взялась за книжку о Сладостном Абсолюте.
Историк в сомнамбулической покорности отправился на второй этаж. Заказал солянку, а когда проглотил первую ложку, в буфет вошли Ленин, Кеннеди и, что более всего поразительно, мультяшный Микки Маус.
Троица тоже заказала солянку и принялась ее уписывать с аппетитом.
«Каким образом мультяшка, рисованный герой, может есть вполне реальную пищу?!» – сверлило мозг обозревателя.
– Спасибо, батенька! – грассируя, произнес Ленин, отдавая грязные тарелки буфетчику. – И запомните, при любой революции надо прежде всего брать мосты, почты и телеграфы. Всенепременно!
Иван Швецов корочкой подобрал с блюдца остатки соуса и покинул помещение общепита.
4.Хмель из его головы испарился, он решил, не откладывая, заняться сбором материалов о нефтяном магнате.
Только работа – упрямая лямка вола – могла взнуздать сумятицу чувств.
Однокашники отозвались о Дмитрии Зябликове без особого пиетета. Бывшие преподаватели без всякого пафоса.
– Но ведь он столп экономики! Русское чудо! – восклицал Швецов.
– Пошляк и бездарь, – сказала одна сорокалетняя дама. – В него ни одна девочка не влюблялась. Трус, пройдоха, патологический лгун.
– Два метра ростом! Косая сажень в плечах! – не сдавался обозреватель.
– Хоть и два метра, – тонко улыбнулась дама, – но мне он всегда напоминал карлика. Что-то в его глазах такое…
Швецов вернулся в «Лукоморье», а там его ошарашила телевизионная новость – в Москве Дмитрий Зябликов расстрелян в своем Мерседесе из трех калашей.
«Расстрелян в семь утра, – радостно вещал диктор. – Из тела извлекли сорок пуль».
«7–40! – обожгло мозг обозревателя, и он отчетливо услышал весёлый еврейский танец. – А это причем?»
Пошатываясь, пошел к себе в номер.
Рядом, толкнув плечом, протанцевал блистательный Пресли. Платье Монро ударило по щеке.
Но обозреватель уже не обращал внимания.
Из номера он позвонил в Москву, мол, нужно ли продолжать работу об убиенном? Попросили даже утроить усилия. Дополнительные финансовые средства будут сегодня же высланы.
Иван затолкал в карман блокнот с адресами и отправился выполнять свою миссию.
В сумрачном коридоре его окликнула Варвара Филипповна:
– Вы, извините, телевизионный обозреватель?
– Да. Что такое?
– Зябликовым интересуетесь?
– Ну?
– Так он в номере у себя сидит. Вот здесь. За углом.
– Кто? – помертвел Швецов.
– Так Зябликов же! Нефтяной магнат.
Варвара Филипповна надела стальные очки и продолжила читать книгу о Сладостном Абсолюте.
5.И Ваня Швецов зашел. Что ему оставалось делать? К параноидальным явлениям он стал уже привыкать.
На продавленном диване сидел, без всякого сомнения, сам Дмитрий Зябликов. Перочинным ножиком выковыривал из живота пулю.
– Глубоко, стерва, вошла! – поделился он своими ощущениями с Зябликовым. – Сорок штук всадили! Ты подумай! – поднял мохнатые брови на Швецова. – Ты кто?
– Телевизионный обозреватель. Из Москвы.
– Вот как! – улыбнулся магнат. – Зачем в Великие Луки?
– Мне о вас передачу заказали?
– Типа отходной?
– Нет, тогда вы еще были живы.
В комнату заглянула коридорная:
– Дмитрий Дмитриевич, чайку не желаете?
– Тащи, милая бабушка! И коньяка бутылёк.
Голова коридорной исчезла.
– Ну, что ж, я тоже пойду, – историк попятился.
– Нет, я вас не отпущу! – забасил магнат. – Сейчас Пресли зайдет. Что-нибудь нам споет. Монро спляшет. Под коньячок-то?! Здорово!
В комнату с бутылкой зашла коридорная.
– Что происходит? – взмолился Швецов.
– Вам, сударь мой, несказанно повезло, – ответила коридорная. – Вы присутствуете на съезде Солдатов Кришны.
– Давай-ка, мы нальем обозревателю, – Зябликов щедро наполнил целый стакан. – Пей, бродяга!
– Объясните!
Коридорная плеснула коньячок:
– Раньше грешники превращались в животных. В коз, зебр, в пауков. А теперь возвращаются на Землю в своем же виде.
– Так нас Кришна наказывает! – рассмеялся Зябликов.
– А я? Что здесь делаю я? – прошептал Швецов.
