Странная смерть Европы. Иммиграция, идентичность, ислам - Дуглас Мюррей
Здесь невозможно ничего предсказать. Но повсюду в Европе уже начали происходить новые события, которые указывают направление движения. Что касается внешней политики, то на протяжении многих лет Европа была неспособна выразить согласованную стратегическую точку зрения. А теперь благодаря нашей иммиграционной политике международная политика превратилась во внутреннюю, сделав Европу практически неспособной действовать на мировой арене дискриминационно, используя как мягкую, так и жесткую силу. В июне 2016 года, когда ООН обвинила правительство Эритреи в совершении преступлений против человечности, тысячи эритрейцев провели акцию протеста у здания ООН в Женеве. 3 Швейцарцам, как и всем остальным в Европе, говорили, что в Швейцарию приехали люди, которые бежали от правительства, при котором они не могли жить. Однако тысячи из них выходили на улицы, чтобы поддержать это правительство, когда кто-то в Европе критиковал его. В 2014 году утечка информации из отчета Министерства обороны Великобритании показала, что военные планировщики считают, что "все более мультикультурная Британия" и "все более разнообразная нация" означают, что военное вмешательство Великобритании в дела других стран становится невозможным. Правительство будет получать все меньше и меньше общественной поддержки для размещения британских войск в странах, "из которых происходят граждане Великобритании или члены их семей". 4
Внутри страны ситуация может стать бесконечно хуже. Одним из последствий того, что целью является "разнообразие" и "различия", а не "дальтонизм" и правильная интеграция, является то, что Европа XXI века одержима расовой проблемой. Вместо того чтобы уменьшаться, эта тема с каждым днем становится все более значимой. Та же история происходит в политике, спорте и даже на телевидении, где ни одна программа реалити-шоу, кажется, не застрахована от бесконечной одержимости расой. Если небелый, неевропеец добивается успеха, его или ее называют примером для всех и образцом успешной интеграции. Если этот человек выбывает из игры, начинается очередная общенациональная дискуссия о расизме и о том, был ли он выбывшим из-за своей этнической принадлежности. Если говорить более серьезно, то никто не представляет, к чему все это приведет в долгосрочной перспективе.
Например, в Великобритании можно было бы считать, что, по крайней мере, с 1980-х годов расовые разногласия значительно уменьшились. Однако благодаря интернационализации общества никто не может предсказать последствия событий, происходящих в любой точке мира, и их влияние на внутреннюю политику. Например, движение Black Lives Matter, начавшееся в США в 2012 году в результате ряда убийств полицией безоружных чернокожих мужчин, в итоге распространилось на Великобританию и другие европейские страны. Какими бы ни были права и недостатки движения BLM в Америке, в Британии почти нет условий для возникновения такого движения. В 2016 году я наблюдал за протестом BLM, когда несколько тысяч человек маршировали по центру Лондона, отдавая салюты черной власти и скандируя, среди прочих тем BLM, "Руки вверх, не стреляйте". Все это время их сопровождали по маршруту шествия британские полицейские, которые, разумеется, не носят оружия. Все, что было в этом комичного, исчезло несколько недель спустя, когда в одну из самых жарких ночей года большая толпа, скандирующая лозунги BLM, собралась в Гайд-парке. К концу вечера один полицейский был зарезан, а четверо других получили ранения. В других местах протест перекинулся на одну из самых оживленных улиц Лондона, где на мужчину напали трое вооруженных мачете людей. Это было самое серьезное насилие в столице за последние годы.
Никто не может предположить, откуда возьмутся подобные движения в будущем. Но если в непосредственной близости от вас живет множество людей из разных уголков мира, которые испытывают разную степень недовольства, то вполне вероятно, что в какой-то момент различные мировые проблемы обрушатся на эти сообщества. А проблемы у мира будут всегда. Между тем нет уверенности, что европейские общества навсегда перестанут сопротивляться расовому вопросу. Если все остальные группы и движения в обществе способны идентифицировать расу и открыто говорить о ней, то почему бы европейцам этого не делать? Точно так же, как не неизбежно, что европейцев будут вечно убеждать в нашей исторической и наследственной неправоте, так же возможно, что мы в конце концов скажем, что расовая политика не может быть для всех остальных, но не для нас.
Похоже, что пока все будет продолжаться в том же духе. Даже сейчас на европейцев по-прежнему возлагается обязанность решать мировые проблемы, привлекая людей из разных уголков мира. Только мы, когда говорим "хватит", подвергаемся порицанию, а затем испытываем беспокойство от такого порицания: реакция, которую многие другие страны и деспотии с удовольствием поощряют. Ни одна из стран Западной Европы не сыграла значительной роли в дестабилизации режима в Сирии и затягивании последующей гражданской войны. Но те страны, которые это сделали - например, Катар и Объединенные Арабские Эмираты, - не платят за это никакой гуманитарной цены. Иран, чья "Хезболла" и другие военизированные формирования сражаются за иранские интересы в Сирии с 2011 года, даже попрекает Европу за то, что она не делает больше для помощи беженцам. В сентябре 2015 года президент Ирана Рухани имел наглость прочитать нотацию венгерскому послу в Иране по поводу якобы "недостатков" Венгрии в кризисе с беженцами. То же самое можно сказать и о Саудовской Аравии, которая с самого начала гражданской войны в Сирии поддерживала наиболее предпочтительные для себя стороны внутри страны. Саудовская Аравия не только не сделала ни одного сирийца гражданином Саудовской Аравии, но и отказалась разрешить использовать 100 000 палаток с кондиционерами, которые устанавливаются только на пять дней в году для паломников, совершающих хадж. В разгар кризиса 2015 года единственным предложением саудовцев было строительство 200
